Четыре минуты. Мое терпение было на исходе. Я шагнул к ванне, схватил его за волосы и с силой ткнул физиономией в заросшую грибком стену, одновременно приставив дуло к окровавленной щеке.
— Советую пошевелить мозгами, — прошипел я ему в ухо. — И поживее. А иначе обрезанное ухо будет меньшей из твоих проблем. Понял?
Теперь до него, похоже, дошло.
— Ладно, ладно, остынь, приятель, — заторопился он, выплевывая слова. — В той комнате, в столе, старая адресная книжка. Под теликом. Полистай, адресок там должен быть. У меня там все контакты.
Я убрал револьвер, дав ему свободно повисеть на веревке, и, отсчитывая секунды, вышел в гостиную. В ящике тумбочки под телевизором валялись несколько DVD-дисков, пакетик с травкой и прочий хлам. Под ними обнаружилась затрепанная адресная книжка. Найдя страницу под буквой Б, я с удовлетворением отметил, что школьные годы не прошли для Джеми уж совсем бесследно — по крайней мере писать его научили. Имя Андреа Блум, адрес в Хэкни и номер мобильного были вписаны неразборчивым детским почерком. Поскольку других Андреа на странице не было, я решил, что это она, и, положив книжку в карман, вернулся в ванную.
Силы оставили Джеми, и он безвольно висел на веревке, обреченно опустив голову. Я почти пожалел его.
Он посмотрел на меня, и в его хитрых крысиных глазках мелькнуло что-то похожее на узнавание. Пора уходить.
Набрав воздуху, чтобы не чувствовать исходящего от него омерзительного запаха, я достал швейцарский нож и начал резать веревку.
— Твой брат хорошо знал Азифа Малика?
Ответ, что неудивительно, был отрицательный.
— Но я знаю, что когда Джейсон решил закосить под мусульманина, он с этим Маликом точно разговаривал. Вроде как советовался. — Последние волокна лопнули сами, и Джеми мешком рухнул в грязную ванну. Он осторожно пощупал ухо, потом поднял голову и посмотрел на меня: — А ты кто, чувак?
Не узнал, решил я.
— Твой спаситель. Благодаря мне ты остался с пальцами. Не забывай.
Подумав, что ему неплохо бы освежиться, я повернул кран и вышел из ванной. За спиной у меня ударила холодная струя. Джеми взвизгнул.
Уже на балконе я снова посмотрел на часы. С того момента как Том и Джерри убрались восвояси, прошло шесть минут. Том и Джерри. Я усмехнулся. В том, что эти два клоуна скоро вернутся с дружками, сомневаться не приходилось, и мне вовсе не хотелось присутствовать при этом торжественном событии.
Мучить Джеми они больше не станут — парни уже поняли, что он ничего не знает о смерти брата, и, следовательно, тратить на него время и силы не станут. Большинство серьезных преступников вполне довольствуются угрозами для достижения результата, и Николас Тиндалл в этом отношении вряд ли являлся исключением. В чем я, однако, не сомневался, так это в том, что Джеми расскажет им то же самое, что рассказал мне, и они постараются как можно быстрее отыскать Андреа Блум. А значит, мне нужно попасть к ней раньше. Не исключено, что и она не знает ничего, что могло бы пригодиться, но в данный момент я не мог пренебрегать никакими ниточками, сколь бы тонкими они ни казались.
Повернувшись к лестнице, я заметил выходящих из туннеля хорошо одетых мужчину и женщину. Женщина была молодая и симпатичная, лет двадцати семи, с собранными в аккуратный пучок каштановыми волосами; мужчина же — примерно моего возраста и роста — нес на себе несколько лишних фунтов, сосредоточившихся главным образом в районе талии. Мне не нужно было долго смотреть, чтобы понять — эти двое из полиции. Словно в подтверждение моей догадки они повернули к блоку Д. Похоже, день для Джеми выдался богатым на посетителей.
Я быстро прошел к лестнице в дальнем конце балкона, сбежал по ступенькам и не оглядываясь побежал к выходу. Замусоренная дорожка выходила на весьма непрезентабельный участок Риджентс-ченнел. По обе стороны от черной воды тянулись обветшалые, давно заброшенные приземистые склады с выбитыми окнами, печальные напоминания о тех временах, когда здесь кипела жизнь. Я шел до тех пор, пока не заметил чудом уцелевшую скамейку — прочие были вырваны из земли и брошены в канал — и позволил себе минутную передышку. Дыхание постепенно восстановилось. Я вынул адресную книжку, открыл страницу на букву Б и набрал номер. Мне ответили, что абонент не обслуживается.
Улицу, на которой жила Андреа, я знал — до нее было около мили. И время снова играло не на моей стороне.
Я поднялся и пошел.
Андреа Блум жила в Хэкни, неподалеку от Кингсленд-роуд. Для ворон, перелетающих от бистро к ресторану где-нибудь к югу от Ислингтона, это всего лишь несколько сотен ярдов, но на Кингсленд-роуд нет ни бистро, ни ресторанов, и воронам здесь делать нечего. Место это одно из тех, куда попадаешь, если свернешь не в тот переулок — длинная, прямая, пустынная улица, застроенная муниципальными домами и напоминающими крепость магазинами, продающими недорогие товары; улица, по которой носятся на горных велосипедах лихие подростки в куртках с капюшонами; улица, на которой всегда нужно ждать неприятностей. За то время, что меня не было, она почти не изменилась, и даже в одиннадцать утра на ней не чувствуешь себя в безопасности. Тем не менее я прошел ее почти всю, с юга на север, и никто меня не тронул, никто даже не бросил в мою сторону косого взгляда — то ли потому, что я не выглядел легкой добычей для любителей поживиться за чужой счет, то ли потому, что уличные грабители еще не вышли на промысел.
Микрорайон, где проживала Андреа, был потише, поспокойнее и поприличнее. Составляли его по большей части трехэтажные здания, большинству которых не помешало бы подновить экстерьер. Дом Андреа относился к числу самых обшарпанных.
После нескольких звонков дверь открыл белый парень, натуральный блондин лет двадцати с дредами. Вымахав на шесть футов и шесть дюймов, он остался сух и тонок как тростинка. В носу большое кольцо, другое кольцо, поменьше, украшало правую бровь. Обосновавшееся на лице недоверчивое выражение удерживалось с трудом, и я сразу понял, что человек он доброжелательный к тем, кого знает, но, наверное, излишне откровенный. На нем была бледно-зеленая футболка с портретом Че Гевары, штаны того же цвета и никакой обуви. Я мог бы предложить пари, что парень вегетарианец, что у него хорошее образование и что семья его стоит ступенькой выше большинства здешних обитателей.
— Да?
— Мне нужна Андреа Блум.
Он смерил меня настороженным взглядом, как покупатель, рассматривающий подозрительно дешевую фирменную рубашку в базарном киоске. Хотя времени минуло и немало, во мне, должно быть, осталось что-то от полицейского, а служители закона в этих краях большой популярностью не пользовались никогда.
— Не знаю такой.
Что он врет, видно было сразу.
— Знаете. Она здесь?
— Вы кто?
Я уже начал уставать от этого вопроса.
— У меня к ней личное дело. Она здесь?