На лице араба отразилось желание. Он щелкнул хлыстом и обвил его вокруг талии девушки, как будто хотел перерезать ее пополам. На ее коже хлыст не оставил никакого следа. Она освободилась и продолжала танцевать.

Одна женщина привстала со своего места, судорожно вцепившись в край стола. Позади нее стоял наготове официант, чтобы успеть удержать, если она бросится на сцену. По-видимому, такие вещи здесь случались.

В конце концов, араб схватил танцовщицу и притянул ее к себе. Ритм музыки стал яростным. Он распахнул бурнус и окутал им девушку. Зазвенели цимбалы, пара опустилась на пол и прожекторы погасли.

Зажгли обычное освещение. Сцена была пустой.

– О, боже! – простонала Грэтхен.

– Понравилось?

Она с недоумением посмотрела на меня.

– И вы можете оставаться спокойным?

– Я видел это уже не раз. А вы чуть было не спрыгнули вниз на сцену.

Она покраснела.

– Это действует как гипноз.

– В этом цель номера.

– Все-то вам известно… хищник.

Официант принес заказ и исчез.

– Сколько языков вы знаете? – спросила она.

– Еду, питье и женщину могу потребовать почти на всех языках, но обычно предпочитаю английский. – Я замолчал, а потом как можно небрежней спросил: – Вы давно знакомы с Эдит Кен?

– С начала ее работы в ООН.

– Вы близкие подруги?

– Довольно. Кстати, почему вы не взяли ее с собой сегодня? Мне кажется, вы все – таки поссорились.

– Она рассказывала вам о своей семье?

– Пару раз. Они довольно известные в Англии люди – аристократы, военные, дипломаты и так далее. Она тоже решила заняться чем-нибудь серьезным и поэтому поступила в ООН.

– Как вам работается с Бертоном Селвиком? – спросил я. Она состроила гримасу.

– Мне не так часто приходится иметь с ним дело. Я только дважды помогла его аппарату. Он очень милый.

– То есть?

– О, у мистера Селвика такое своеобразное английское чувство юмора, он так любит приправлять работу шуткой. Все женщины в ООН его обожают. Мистер Селвик очень умен и напоминает профессора, которого и когда – то знала.

– Где?

– В колледже, в Нью-Йорке.

– Эдит, кажется, высоко его ценит?

– Это потому, что они соотечественники. Когда вместе обедают, то говорят только об Англии. Кроме того, они часто работают вместе в его кабинете. Эдит готова трудиться день и ночь без всякой оплаты, лишь бы внести свою лепту, как она выражается.

Да, внести лепту в сбор информации, подумал я про себя, а вслух сказал:

– Такой она была всегда. И при этом не болтлива.

– Так и должно быть. Нас всех проверяет служба безопасности, а болтливый человек долго в ООН не задерживается.

Официант принес блюдо с кушаньями, издававшими сильный пряный аромат.

– Что это? – спросила она.

– Лучше, думаю, не говорить, – ответил я. – Просто попробуйте.

Она осторожно попробовала и пришла в восторг. Мы ели и непринужденно болтали. Я показал ей среди посетителей пару политиков, одного актера и босса гангстеров. Когда мы уже готовились уходить, появился Делл и пошептал мне на ухо. Я отрицательно покачал головой, и он с улыбкой исчез.

– Что он вам сказал?

Усмехнувшись, я отставил в сторону тарелку.

– Спрашивал, не интересует ли нас комната на ночь. Кажется, в его распоряжении есть одна.

– И вы отказались?

– Да. Постели здесь жесткие, зеркала просвечивают насквозь, а сдирают сотню долларов в час. Кроме того, ваша комната мне больше нравится.

Она поставила локти на стол и положила подбородок на руки.

– Тайгер, – сказала она, – вы обезоруживающе прямолинейны.

– Тогда поедем к вам?

– Конечно, – с улыбкой ответила она.

10

Сообщение о ночной перестрелке поместили все утренние газеты. На снимке был изображен парень на тротуаре и мертвый шофер за рулем. Первого опознали как Томми Уильямса, а шофера звали Макс Швейбер – оба известные гангстеры из Чикаго с большим списком уголовных преступлений.

Я позвонил Уотфорду, но его в конторе не оказалось. Я предупредил секретаршу, что приеду через час. Уотфорд должен был понять, что это означает, и вызвать к себе всех своих людей.

Дописав отчет о событиях предыдущего дня, я бросил его в почтовый ящик и постучал в дверь Туми. Мне никто не ответил. Он имел ключ от моего номера, поэтому я сунул копию отчета под нижний ящик комода – заранее согласованный тайник – и отправился завтракать.

В 9.30 я взял такси и поехал в контору Уотфорда. Секретарша улыбнулась мне и кивнула на дверь его кабинета.

Их было только двое – Томас Уотфорд и тяжеловесный мужчина из секретной службы. Они сидели за письменным столом и мрачно смотрели на меня. В их взглядах явно читалась злость.

– Насколько понимаю, вы уже получили результаты баллистической экспертизы, – сказал я.

Уотфорд кивнул.

– Это был ваш пистолет, Тайгер. Пули точно такие же. Плотный мужчина угрожающе наклонился вперед.

– Оба убитых были вооружены. Репортеры и полиция наводили справки среди гангстеров и, к счастью, нашелся одни, который из своего окна наблюдал за перестрелкой. Он сказал, что это было явное нападение.

– Мне приходится играть роль подсадной утки, – сказал я, усмехнувшись, – надеюсь, вы не станете показывать на меня полиции.

– Нет, пока мы сотрудничаем. Но как вы там оказались?

– Возвращался от Эдит Кен. Они переглянулись.

– Почему вы не проверили ее по моей просьбе? – в свою очередь спросил я.

Уотфорд нажал кнопку селектора и дал распоряжение секретарше.

– Кто-то следил за вами, – сказал он.

– Нет. Убийц навела Эдит Кен. После моего ухода она успела позвонить им по телефону. Они были в двух машинах. Из первой промахнулись, а вторую я вовремя увидел. Вы узнали что-нибудь об этих парнях?

– Действовала банда профессиональных убийц, – нехотя сказал плотный. – Они прибыли самолетом из Чикаго два дни назад. Больше нам ничего не удалось узнать.

Зажужжал селектор. Уотфорд что-то коротко спросил в микрофон, выслушал ответ, серьезно посмотрел на своего партнера и сказал:

– Он там был. Время сходится.

– Будет ли полиция продолжать расследование? – спросил я.

– В данном случае мы подчиняемся ей, – сказал плотный. Я с улыбкой посмотрел на него.