— Да вроде. Да, принимал.
— Лучше бросьте эти таблетки. Они вам только вредят. Слышали что-нибудь сегодня ночью?
— Нет, как будто нет. А что?
— А, ничего, ерунда. Я возьму парочку, не возражаете? — он потряс головой, и я сунул в карман несколько таблеток. — Оставайтесь здесь, я отопру ворота сам.
Генри кивнул и, не успел я выйти из домика, заснул. Вот почему похититель так легко пробрался в дом. Вот почему Йорк, а вслед за ним я проехали через ворота незамеченными.
Я готов был побиться об заклад, что аспирин подменили снотворным. Ох, до чего же он шустрый, этот убийца!
Но части головоломки одна за другой складывались в целое. Их края пока не совпадали, и все же они были налицо, готовые сложиться в картинку, как только кто-нибудь произнесет неосторожное слово или сделает неверный ход. След вел к обитателям дома, но и извне тянулась ниточка. Кто хотел, чтобы Генри спал во время похищения Растона? Кто хотел этого до такой степени, что изучил его привычки и подложил таблетки снотворного в пузырек с аспирином? Если этот тип такой предусмотрительный, он мог еще раньше подсунуть ему что-нибудь, вызывающее головную боль. Неверный ход или неосторожное слово... Он обязательно на чем-нибудь споткнется. Может, нужно только чуть подтолкнуть. Теперь Гент-младший у меня в кулаке, а с ним и его мамаша. Займемся другими. Элис. Она только поцокала языком, услышав о смерти Йорка. Милое создание!
Пришлось еще раз звонить в управление полиции штата и просить список адресов свидетелей. Прайс до сих пор не возвращался, но он, видимо, распорядился оказывать мне помощь всем, что мне понадобится, потому-то я без проволочки получил нужные сведения.
Элис жила в Вустере, загородном поселке к западу от города. К нему вела незаметная дорога, отходившая от магистрального шоссе, но, судя по размерам особняков, окруженных обширными участками, здесь селились богачи. Сам городок мог похвастаться целым кварталом магазинов, витрины которых выставляли напоказ только самое лучшее. Над каждым магазином помещались квартиры. Дома сверкали белым кирпичом и новым блестящим металлом. Их окружала атмосфера достоинства и надменной элегантности. Элис жила над меховым магазином в третьем доме от конца.
Я поставил машину между новеньким “фордом” и “кадиллаком” с откидным верхом. В окнах Элис не было света, но я не сомневался, что она мне обрадуется.
Я вышел из машины и вошел в маленький холл. На звонке стояла ее фамилия. Я не отнимал палец от кнопки добрых пять секунд, потом открыл дверь и стал подниматься по лестнице.
Я не успел дойти до верхней площадки, когда дверь квартиры отворилась и в ней, запахивая на себе халат, показалась Элис.
Свет упал на мое лицо.
— Черт меня подери, надо же! — воскликнула она. — Хорошенькое же время ты выбираешь для визита к друзьям.
— Разве ты не рада меня видеть?
Я широко улыбнулся.
— Дурачок, заходи живей. Конечно, я тебе рада.
— Мне неловко вот так вытаскивать тебя из постели.
— Я не спала, просто читала в постели, — сразу за дверью она остановилась. — Это ведь не профессиональный визит?
— Где там! В конце концов, мне осточертело это сволочное дело, устал и решил развлечься.
Она захлопнула дверь.
— Поцелуй меня.
Я ткнулся губами в ее нос.
— Шляпу-то хоть можно снять?
— О-о-о! — выдохнула она. — Как ты это сказал!
Я кинул шляпу и плащ на вешалку возле двери и прошел вслед за ней в гостиную.
— Выпьешь? — спросила она.
Я показал три пальца.
— Вот до сих пор и с имбирем.
Когда она ушла за льдом, я окинул комнату взглядом. Классно, просто классно! Шикарней самой шикарной квартиры на Парк авеню, в которой мне довелось побывать. Мебель стоила немалых денег, а картины маслом на стенах — и того больше. Уйма книг, сплошь редкие и дорогие издания. Йорк не скупился на племянницу.
Элис вернулась с двумя стаканами.
— Бери любой, — предложила она.
Я выбрал тот, что полней. Мы обменялись молчаливыми тостами — в глазах у нее плясали чертики — и выпили.
— Нравится?
Я энергично кивнул.
— Выдержанный, верно?
— Более двадцати лет. Дядя Руди подарил.
Она поставила свой стакан и погасила верхний свет, взамен включив настольную лампу под абажуром. Выбрала в шкафчике несколько пластинок и вложила их в проигрыватель.
— Атмосфера! — озорно пояснила она.
Я не видел в этом никакой необходимости. Когда лампа оказалась за спиной Элис, ее халатик оказался настолько прозрачным, что сам по себе создал соответствующую атмосферу. Она была женщиной с головы до ног и крупнее, чем я думал. Ее манера держаться была сам соблазн, и она это знала. Игла опустилась на пластинку, и вкрадчивая восточная музыка наполнила комнату. Я закрыл глаза и вообразил женщин в алых шароварах, танцующих перед султаном. Султаном был я. Элис произнесла что-то, чего я не разобрал, и вышла.
Когда она вернулась, ее обволакивала лишь тонкая паутинка. Больше ничего.
— Ты и сегодня такой усталый?
— Сегодня нет.
Она села рядом.
— По-моему, в прошлый раз ты притворялся, а я-то старалась.
Ее кожа под паутинкой была нежной и бархатистой, на шее ровно пульсировала жилка. Мой взгляд скользнул по ее плечам, спустился ниже. Задорные груди смеялись над моими былыми колебаниями, плоский живот ждал только прикосновения, которое подействует как запал, бедра не признавали попыток материи заслонить их. Я с трудом выговорил:
— Должно быть, тогда я и вправду устал.
Она закинула ногу на ногу, и полы халатика-паутинки разошлись.
— Или дурь нашла, — добавила она.
Я торопливо допил стакан и потянулся за добавкой. Мне требовалось что-нибудь, укрепляющее нервы.
Звякнул лед, стекло зазвенело о стекло. Она отмерила виски и налила. На этот раз он пододвинула столик поближе, чтобы больше не вставать. Сменилась пластинка, и зазвучали нежные голоса скрипок, исполнявших Венгерскую рапсодию. Элис подвинулась поближе. Я чувствовал сквозь одежду тепло ее тела. Стаканы опустели. Когда пластинка сменилась другой, ее голова лежала на моем плече.
— Как поработал, Майк? Трудный был день?
Ее волосы задевали мое лицо, мягкие, милые волосы, пахнувшие жасмином.
— Как ты думаешь, ее найдут?
Я погладил ее шею, самую чуточку впиваясь в тело кончиками пальцев.
— Наверное. Сайдон — маленький городок, здесь не спрячешься. Ты хорошо ее знала?