Глеб проверил.
– Продолжительность – четыре минуты, – сказал он. – На записи нет ничего, кроме окна и улицы.
– Этого не может быть… – хрипло проговорил Темченко. – Там это было!
– Что было?
– Ведьма! – Он посмотрел Глебу в глаза и добавил: – Тварь из преисподней, которая меня преследует!
Некоторое время оба молчали. Первым молчание прервал Корсак.
– Что тебе дают? – спросил он, пытаясь разглядеть зрачки Андрея. – Наркотик, снотворное? Что?
Темченко закрыл глаза и облизнул пересохшие губы.
– Видимо, мне показалось, – сказал он. – Или приснилось. Не бери в голову.
– А та девочка-медсестра? – спросил Глеб. – Она тоже видела запись?
Андрей, не открывая глаз, покачал головой:
– Нет. Она тут ни при чем.
– Тогда почему она попросилась уйти?
Темченко молчал.
– Что здесь происходит? – спросил Корсак. – Ноутбук, видеокамера… Чем вы занимаетесь?
Андрей открыл глаза и посмотрел на журналиста.
– Глеб, я уже совсем ничего не понимаю, – сказал он с болью и горечью. – Я не знаю, где реальность, а где сон. Что мне делать, Глеб? Что мне делать?
– Хочешь, я позову врача?
– Не надо.
– Ты болен, и тебе надо лечиться. А для этого нужен врач.
Темченко выпростал из-под покрывала руку и сжал запястье Глеба.
– Прошу тебя, никому не рассказывай про эту запись, – попросил он. – Я не хочу, чтобы меня считали сумасшедшим.
– Хорошо. – Глеб встал со стула. – Мне пора. Выздоравливай!
Он вышел из палаты.
В коридоре он встретил Евгения Борисовича. Пожал ему руку и спросил:
– Доктор, вы знаете, что у Темченко галлюцинации?
– Да, знаю. – Чурсин вздохнул. – Это все из-за препаратов, которые он принимает.
– И с этой девочкой-медсестрой тоже что-то не то, – сказал Глеб. – Они снимали что-то на видеокамеру.
– Да, я в курсе. Они снимали закат.
– Боюсь, что закат здесь ни при чем. Темченко говорил про ведьму.
– Про ведьму?
Глеб кивнул:
– Да. И медсестра в курсе, но почему-то ничего вам не рассказывает. Похоже, у них один психоз на двоих. Кстати, вот и она!
Доктор повернул голову, увидел Лизу, которая доставала что-то из шкафчика, и окликнул ее:
– Лиза, подойди, пожалуйста, сюда.
Девушка закрыла шкафчик и с готовностью подошла. Остановилась. Покосилась на Глеба с опаской.
– Да, Евгений Борисович.
– Глеб Олегович рассказал мне про какую-то видеозапись. Что вы снимали?
Медсестра молчала, закусив губу.
– Что было на записи? – спросил у нее Глеб.
– Рассказывай, мы все равно узнаем, – потребовал доктор Чурсин.
– Там была… женщина, – тихо произнесла Лиза. – Она стояла под фонарем, напротив окна. Потом… Потом она вдруг оказалась перед самым окном. Это произошло очень быстро. Страшно быстро!
Глеб и доктор переглянулись.
– Дальше, – потребовал Чурсин.
– Дальше было еще страшнее. Женщина исчезла. А через секунду снова появилась… – Лиза побледнела и с трудом договорила: – Но уже перед видеокамерой.
– Как перед видеокамерой? – не понял доктор. – Вы хотите сказать, что она была в палате?
– Да.
Глеб почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. С трудом усмехнулся и произнес небрежно:
– Прямо мистика какая-то.
Лиза посмотрела на него с осуждением.
– Вам смешно? – спросила она. – А вот мне – нет. Даже когда я это рассказываю, у меня кровь стынет в жилах.
– Лиза, ты ведь понимаешь, что этого не могло быть? – сказал, с мрачным любопытством разглядывая медсестру, Чурсин.
Она перевела взгляд на него.
– Понимаю. Но я это видела.
– Я смотрел запись, – сказал Глеб. – Там не было никакой женщины. Только окно и улица, освещенная фонарем.
Доктор Чурсин поправил пальцем очки и, строго посмотрев на медсестру, сказал:
– Послушай меня, Лиза, ты хочешь продолжать работать в нашей клинике?
– Да, – пробормотала девушка. – Конечно.
– В таком случае ты сегодня же отправишься на консультацию к невропатологу. И все ему честно расскажешь. Я позвоню и проверю.
На глазах у Лизы блеснули слезы.
– Евгений Борисович, это нечестно, – дрогнувшим от обиды голосом сказала она.
– Ты собираешься со мной спорить?
Лиза опустила взгляд.
– Простите.
– Можешь идти.
Она повернулась и зашагала прочь.
– Я это видела, – пробормотала она себе под нос.
Чурсин взглянул на Глеба.
– У вас есть сигарета?
– Только электронная, – ответил тот.
– Следуете новым веяниям? – усмехнулся доктор.
– Пытаюсь быть законопослушным гражданином, – сказал Глеб.
– Ясно. – Евгений Борисович вздохнул. – Я бросил несколько лет назад, но иногда чертовски хочется закурить.
– Понимаю. Что вы об этом думаете, доктор? – поинтересовался Глеб.
– Вы про Темченко и Лизу?
– Да.
– Думаю, что они слишком сильно привязались друг к другу. Я не имею ничего против романтических отношений. Главное, чтобы эти отношения не мешали лечению.
– Я не об этом, – сказал Глеб. – Что вы думаете об истории с видеозаписью?
– То же, что и вы, – ответил Чурсин. – Это была галлюцинация.
– Но медсестра утверждает, что она тоже видела таинственную женщину.
Чурсин вздохнул.
– Лиза Пояркова слишком много общается с пациентом Темченко. А психозы, как известно, вещь заразная.
– Да уж, – невесело усмехнулся Глеб. – Что будет с Андреем? Он идет на поправку?
– Я бы так не сказал. Двигательные функции уже вряд ли восстановятся. Он на всю жизнь останется инвалидом.
– И насколько долгой будет его жизнь? – уточнил Глеб.
– Ну… – Чурсин пожал плечами. – Если он будет соблюдать все необходимые процедуры, то при должном уходе ничто не помешает дожить ему до семидесяти лет.
– Вряд ли эта новость его обрадует, – заметил Глеб.
– Согласен, – кивнул доктор. – Поэтому не стоит ему пока ничего говорить. Пусть сперва хоть немного окрепнет.