– Ладно, не буду.
Войдя в кабинет, Турецкий в сердцах пнул ногой стул для посетителей, подумал и выплеснул в горшок с кактусом остатки остывшего кофе. Кактус возмущенно передернул иглами – захотелось пнуть и его, но Турецкий сдержался.
В первый раз, что ли! Да пропади оно все пропадом! Вам хочется рапорт – получите. Он включил компьютер и принялся писать.
«Вчера, в неслужебное время, находясь с супругой (Турецкой И. Г.) в ресторане „Россини“ и выйдя в вестибюль покурить и подышать свежим воздухом, я имел неосторожность приблизиться к сотруднику администрации президента Братишко (о том, что данный гражданин носит фамилию Братишко и работает в администрации президента, определить в тот момент не представлялось возможным). Спутница упомянутого господина Братишко была расстроена и явно порывалась уйти, но он ее насильно удерживал. Возможно, он был пьян, а возможно, просто не умеет вести себя с женщинами. Я помог девушке одеться и вызвал для нее такси. При этом, возможно, я и ответил на его бессвязные реплики с угрозами в мой адрес и в адрес его же спутницы…»
Турецкий перечитал написанное. Конечно, Братишко козел, и на место его поставить надо. И это даже нетрудно будет сделать, если прямо сейчас сбегать собрать свидетельские показания с дедка из гардероба, гетеру опять же можно найти. Только стоит ли огород городить? Таких уродов ни рапортом, ни свидетельскими показаниями не проймешь и не ударишь. И врать он не разучится, и ябедничать не перестанет, а вот факт присутствия там Лидочки может всплыть, и нужно ли это – непонятно. К тому же Костя наверняка обидится. И даже в морду Братишко этому уродскому заехать нельзя, по той же самой причине. Досада какая…
Турецкий стер все, кроме начала первой фразы – удобная все же штука компьютер, сколько бумаги экономится.
"Вчера, в неслужебное время, находясь с супругой (Турецкой И. Г.) в ресторане «Россини» и выпив бокал несвежего коньяка «Юбилейный», я почувствовал легкое недомогание и не могу восстановить в точности дальнейшие события.
Я глубоко раскаиваюсь, если за вышеуказанный период я невольно нанес кому-либо какой-либо моральный ущерб".
Так уже лучше, и Лидочку можно не упоминать, но слишком коротко. Чем бы разбавить? Тосты, что ли, вспомнить вчерашние и указать, после какого поплохело?
Отчаянно захотелось пива.
Турецкий потянулся к телефону – позвонить Грязнову да плюнуть пока на этот чертов рапорт. Но Слава оказался проворнее – аппарат зазвенел буквально в руках у Турецкого.
– Ты телевизор смотришь? – Чувствовалось, что Грязнов доволен.
– Я рапорт покаянный начальству пишу.
– А это как раз про твое начальство. Шестой канал.
Турецкий включил телевизор.
Шестой канал показывал нечто похожее на любительское кино. Среди каких-то пальм и кактусов в кадушках голый мужик бегал за двумя голыми девками, причем девки пьяно повизгивали и хихикали. Потом вся троица танцевала канкан. Мужик Турецкому кого-то напоминал, но кого именно, Турецкий сообразить не мог, камера почему-то все время снимала его со спины или сбоку. Дальше мужик полез на какое-то возвышение и начал что-то говорить, но слов было не разобрать. Девки замерли перед ним, одна – с пионерским салютом, другая – с «рот-фронтом». Мужик соскочил вниз и, видно, напоролся задницей или еще каким местом на кактус, потому что заорал благим матом. Мат, несмотря на хреновость записи, был легко узнаваемым, членораздельным и изощренным. Девки с хохотом взялись поливать пострадавшего водкой.
На этом любительское кино обрывалось.
«…Копии видеозаписи, отрывки из которой вы только что видели, по нашим сведениям, переданы во все телекомпании столицы, а также в администрацию президента, в Думу и Совет Федерации, – без выражения сообщил ведущий новостей. – Мы пока воздержимся от комментариев, вы видели то, что вы видели. Напомню только, что Закон о средствах массовой информации содержит пункт, в котором говорится, что видеоматериалы, снятые скрытой камерой, могут быть продемонстрированы в случае их явной общественной важности. А видеозапись с участием человека, который очень похож на генпрокурора, представляется нам достаточно общественно важной».
Ну и ну!
Картина Репина «Приплыли», хмыкнул Турецкий. То-то голый мужик до боли кого-то напоминал. А кто-то не далее как час назад распинался о несовместимости прокурорского мундира с аморалкой, пьяными дебошами и прочим безобразием.
Турецкий вырубил звук, но совсем выключать телевизор не стал. Ясно, что одним видеосеансом дело не кончится. Сейчас все начнут реагировать, комментировать, выражать мнения. А вот с рапортом можно и даже нужно пока погодить.
Мысли «важняка» опять вернулись к Братишко. Как его там… Аркадий Антонович. А. А., значит.
– А-а, – с натугой повторил Турецкий и довольно ухмыльнулся. Звучные инициалы, полностью отражающие всю его сраную сущность.
Только что ему нужно от Лидочки и ему ли это нужно? Может, он для каких-то своих боссов старается? Может, они через Лидочку планируют как-то давить на Костю?
Начались «Криминальные новости», которые, естественно, тоже пожелали принять участие в раздувании скандала. Эти, правда, пленку крутить не стали. Когда на экране возник пресс-секретарь президента, Турецкий увеличил громкость.
«…Глава государства и премьер-министр едины во мнении, что нечистоплотность и политиканство не совместимы с высокой должностью генерального прокурора. Борьбу с преступностью могут вести только морально незапятнанные люди…»
Зазвонил телефон. Меркулов попросил срочно зайти, и, не дослушав пламенную речь пресс-секретаря, Турецкий побрел к начальству.
– Рапорт написал? – устало поинтересовался Меркулов.
– А кому он теперь нужен?
– Тебе нужен и Братишко нужен, мне нужен, наконец…
– Да ладно, – отмахнулся Турецкий, – распечатаю, чего ты завелся?
– Значит, так, Замятина отстранили. Временно. Будет расследование. И тебе в нем отводится не последняя роль. Нужно выяснить быстро и без лишнего шума, кто, где, когда снял эту пленку, кто монтировал, где полная запись, короче, все насчет кассеты.
– А почему без шума, расследование же официальное?
– Потому что нынче модно стало взыскивать убытки за нанесение морального ущерба, и каждый, кого ты о чем-либо спросишь, может решить, что ты его неизвестно в чем подозреваешь, а значит, пора тащить тебя в суд. Кроме того, ты представляешь, сколько политики в это дело намешано?
– Представляю.
– Да ни черта ты не представляешь! Копия у нас тоже есть. Сейчас пленка у экспертов, они увеличат изображение, покадрово распечатают, короче, сделают все, что смогут, но ты на это особо не рассчитывай…
– А сам Замятин сказал что-нибудь?
– Ничего. Уехал на дачу, просил беспокоить только в экстренных случаях.