Мне повезло. Низкорослый урод разливал спиртное по двум стаканам, – похоже, это было виски. А на столике из черного мрамора стоял еще дымящийся серебряный кофейник. Однажды я видел такой в антикварном на Арбате, очень приглянулся, хотя обычно я равнодушен к такого рода барахлу, хотел даже купить, да раздумал: куда мне его девать с моей-то жизнью? Его тоже придется постоянно перекрашивать, чтобы не засекли. Шутка.
Библиотека в доме была немаленькая – Босс говорил, около двадцати тысяч томов теснились на полках орехового дерева. Но последнее время, мне кажется, ею не слишком пользовались по предназначению, хотя Босс был изрядный книгочей. Здесь он принимал конфиденциальных гостей.
Сейчас вид у Босса был неважнецкий. Рожа помята, очки, против обыкновения, были не на носу, а болтались на шнурке поверх домашнего халата.
Напротив Босса сидел мужик лет сорока пяти, не больше, азиатской внешности. Ноги он держал на столе из черного мрамора. Никогда прежде я его не видел. Не то узбек, не то таджик, не то еще какой-то араб. Но уж больно европеизированный. Двубортный костюм сидел на нем получше, чем на мне. Однажды я уже мельком видел его. Мы с Жорой за глаза назвали его Азиатом. Азиат говорил:
– Черт возьми, ну о чем ты думаешь, а? А о чем она думает? Миллион долларов! Как людям вообще такие цифры в голову приходят?!
– Я все контролирую, – возразил мой Босс. Но кажется, не слишком уверенно. По крайней мере, Азиата эти слова не убедили. Он поменял ноги местами, наверно затекли.
– Ты слишком много говоришь. Ты думаешь, прости Аллах мне такие слова, своим членом, а не головой. Нужно было ей ребенка сделать, у нее слишком много свободного времени. А теперь поздно.
– Я справлюсь. – Босс вскочил и нервно пробежался по библиотеке. Выглядел он паршиво. Круги под глазами, веки опухшие, наверняка не спал, да еще, как водится, за воротник закладывал.
– Да? Твоя жена сбежала с важной информацией. Присылает письма с требованием выкупа. Она шантажирует нас, тварь продажная! Она все ставит под угрозу. Мы не можем этого допустить. Теперь тебе придется дом заложить. У тебя же нет больше денег. – Азиат опять поменял ноги местами. – Или я ошибаюсь?
Один доктор однажды посоветовал мне в конце дня стоять на голове или хотя бы позадирать ноги – для оттока крови, скопившейся за день, чтобы сосуды нормально фунциклировали. А то с моей-то работкой, когда сутками можешь в засаде кого-то ждать, и не всегда сидя или лежа, очень даже просто можно себе какой-нибудь гнусный варикоз заработать. Вот тогда-то я и понял, отчего это американцы так любят ноги на стол задирать. Ушлый Азиат, очевидно, тоже был в курсе.
А Босс тем временем нервничал:
– Ничего она не получит! Я найду ее и разберусь.
– Извини, но ты заблуждаешься! Ты будешь делать именно то, что она говорит. Ты безукоризненно исполнишь ее инструкции и заплатишь ей миллион. Это же не простая супружеская склока, у нее же факты, улики, имена, это неразорвавшаяся бомба! И наконец, у нее… – Азиат недоговорил, оглянувшись на Жору, который уже давно пытался слиться с интерьером. Учитывая, что вокруг были одни книги, у него это не слишком получалось. Уверен, что мелкий ублюдок их боится.
– А я говорю, что найду ее и диск верну! – завопил Босс. – Жора, вон отсюда, что ты тут сидишь, засранец, кто тебе разрешал?
Жора, что-то недовольно бормоча, убрался.
– Вот это хорошо, – согласился вдруг Азиат. – Я на это очень рассчитываю. И не вставай, не провожай меня.
Похоже, этот разговор закончился несколько неожиданно и быстро. А впрочем, я же не знаю, когда он начался.
Азиат вдруг остановился:
– Кстати, заказ мой выполнен?
– Ты что, газет не читаешь? – с раздражением сказал Босс. – Три дня уже прошло.
Так вот как выглядит на самом деле мой заказчик. Босс тут только передаточное звено…
Босс проводил гостя затравленным взглядом.
Я быстро вернулся в бильярдную. Через две минуты Босс тоже туда спустился. Молча взял кий, нацепил очки и стал бить против всяких правил и вне очереди. Стоит ли упоминать, что это делалось с треском, и шары частенько вылетали за борт? Не стоит. Я не возмущался, а просто на всякий случай отошел подальше: было бы глупо получить травму в такой безобидной ситуации. Это было в его стиле – играть против правил. Загнав последний шар, Босс вытащил из карманы симпатичную зелененькую пачку и бросил мне. Все молча.
Я в свою очередь достал пакет, в котором лежали изъятые вещи, и протянул Боссу. Он, не глядя, засунул его в бездонный карман домашней куртки. Потом сказал:
– Значит, дуплетом сработал, да?
– А за что второго-то надо было убрать?
– Это, братец, не нашего ума дело. Хотя, – кривая улыбка мелькнула на губах, – по-моему, этот депутат уж очень неправильный законопроект подготовил. Ладно, забудем об этом. У меня для тебя есть еще одно дело. – И через паузу добавил, хитрый сукин сын: – Даже не дело, а так, дельце. Халтурка. Для тебя это семечки. У меня дома завелся вор. – Он явно наблюдал за моей реакцией, так что пришлось сделать каменную рожу. – Вернее, воровка. Это моя жена. Я хочу, чтобы ты убил ее, после того как найдешь и вернешь то, что она у меня украла. Того, кто обычно под рукой, сделать всегда легче, верно?
– Вообще-то, я никогда не убивал женщин. Кроме того, Альбина Ахмадовна ведь не под рукой. Она ведь исчезла.
– Все когда-то бывает в первый раз, – невозмутимо заметил этот упырь. – Ты бы мог убить змею? Ну вот видишь.
Тут Босс был прав. Его жена походила на змею. Она была холодная и ядовитая, как змея. Она могла обвиться вокруг вас и цапнуть в самый неожиданный момент.
И она была потрясающая женщина.
Я сидел на кухне однокомнатной хрущобы в далеком спальном районе и допивал свой кофе. Правду сказать, кофе был так себе, растворимый, какой-то там «милагро», ну и фиг с ним. Не в кофе счастье. А в тех, с кем ты его пьешь.
Альбина стояла передо мной в черной комбинации и монотонно говорила:
– Сырую говяжью печенку надо нарезать ломтиками, ошпарить кипятком, откинуть на дуршлаг, отжать от воды, слегка обжарить во фритюре, опустить и тут же откинуть на дуршлаг и переложить на сильно разогретую сковороду с жиром, добавив грибы муэр, ранее подогретые в бульоне, жженый сахар, шинкованные в длину дольки чеснока, репчатый лук, соевый соус, глутаминат натрия, соль, уксус, немного бульона, крахмал, разведенный водой. Несколько раз перемешать.
– Это что? – спросил я, честно сказать, слегка обалдев.
– Печень.
– Какая печень? – сказал я, притягивая ее к себе.
– Печень, жаренная по-китайски. Чаогань-цзянь. Сделаю вечером. Очень вкусно.
– Не сомневаюсь, – пробормотал я, целуя ее в шею. Но потом все-таки взял себя в руки и отстранился. А иначе разговаривать с ней было невозможно.