Юрий Петрович рассматривал полотна. Лицо его стало серьезным, даже угрюмым, по нему прошла легкая судорога. Как тогда, когда Митя играл на саксофоне, вспомнила Марина. Он так остро, так тонко чувствует искусство, до боли, до спазмов, думала она. И сердце ее трепетало от... восхищения? Да, восхищения!
Они не сразу услышали, что в дверь кабинета стучат.
— Наталья Ивановна! Вы здесь? Оленина у вас? — раздавался раздраженный мужской голос.
— Атас! — шепотом воскликнула Наташа. — Это Туманов! Все, он меня с работы выгонит. Господи, что делать-то? — запаниковала она.
— Закройте нас здесь и откройте ему дверь! — так же шепотом приказал Юрий Максимович.
— Ага, — послушно, как маленькая девочка, ответила женщина.
Она выскочила из хранилища, на ходу выключив там свет. Увидев Митькину сумку, запихнула ее ногой внутрь помещения, защелкнула замок, включила приемник, впихнула бутылку из-под шампанского под стол, стаканы — в шкаф и открыла дверь.
— Вы почему заперлись? — возмущенно спросил Туманов.
— Я была раздета! Не могла же я открыть дверь раздетая!
— Как — раздеты? Почему?
— Так жарко же! Попробуйте посидите здесь, на солнцепеке, а окна открывать нельзя!
Кабинет действительно плавился от бьющего сквозь жалюзи солнца.
— Что за музыка дурацкая у вас грохочет? Не слышно же ни черта! Выключите!
Наташа бросилась выключать магнитолу.
— Черт знает что! Где Оленина?
— Она в медпункт ушла. За таблеткой от головной боли. Она вам нужна?
— Нужна! Когда она нужна, ее почему-то нет!
— Она вот-вот вернется. Я ее тотчас же к вам пришлю.
— Сделайте одолжение! — буркнул начальник и удалился.
Наташа перекрестилась, бросилась к двери в хранилище. Пленники были выпущены на свободу.
— Какой кошмар! — все еще шепотом воскликнула Наташа.
— Он ничего не понял?! — прыснула Марина.
— К счастью, нет!
— Ну тогда все отлично! — Юрий Максимович поправил сумку на плече. — Что ж, мы пойдем, да?
— Да уж. Идите. А то неприятности будут.
— Ма, так я же за деньгами пришел. Нам же сейчас за покупками.
— Господи, ну конечно, я и забыла.
Марина полезла в кошелек.
— Сколько, Юрий Максимович?
— Как договаривались, Марина Борисовна. У вас льготный тариф. Пятьсот рублей.
— Ага. Я как раз зарплату получила. Вот, возьмите.
— Это Мите. Он у нас финансовый директор.
— Ах, какие мы важные! Дмитрий Сергеевич, возьмите, пожалуйста, — Марина сунула сыну купюру. — Надо бы вас проводить до выхода.
— Мариша, беги к начальству, а я их выпровожу.
Наташа приоткрыла дверь в коридор, убедилась, что грозный Туманов не маячит в пределах видимости, махнула рукой:
— Выходите!
Возле двери все четверо переглянулись и, словно заговорщики, расхохотались.
Они вновь шагали по улице, теперь уже в обратном направлении, все так же весело болтая.
— Ну что? Осталось купить кошелек поясной для денег — и все!
— Ой, а где моя сумка? — вскрикнул Дмитрий.
— Где она? А? Ну где? — Максимыч вертелся, скрывая от мальчика правое плечо.
* * *
— Я ее у мамы, что ли, оставил?
— У мамы! Какой же ты финансовый директор, если не помнишь, где сумка? А если бы в ней были деньги? Или патроны? На худой конец, макароны? Ну что, испугался? Да вот она. Я ее уже полчаса несу.
— Ой, как я испугался! Давайте мне, Юрий Максимович!
— Ладно, ладно, отдам, не боись. Давай-ка в этот лабаз зайдем, — он кивнул на двери крупного универмага. — Кстати, прежний финансовый директор, Леша Семенов, как выяснилось, вел двойную бухгалтерию.
— Да что вы, Юрий Максимович? Как это?
— Как это? Это плохо. Так что не спрашивай «как»? Я тебя плохому учить не намерен.
— Ой, ну что вы? Я ни за что... Если вы сомневаетесь, то назначьте кого-нибудь другого.
— Я в тебе абсолютно уверен. Как в самом себе. Просто ставлю тебя в известность: Семенова в походе не будет. И вообще, у него проблемы. Его отчислили.
— Как — отчислили? За что?
— За неуспеваемость, за что же еще?
— А Гоша Юрков будет? — почему-то спросил Митя.
— Гоша будет. А что нам Гоша? Он ни в чем не провинился. Смотри, вот эта, черная, как она тебе?
— Нормально.
— Ладно, ты попроси ее показать и выбивай, если нормально. Я на улице подожду.
Когда Митя вышел на улицу, учителя не было. Дмитрий растерянно оглянулся и увидел Максимыча, выходившего из подворотни.
— Все-таки это безобразие, что в городе совершенно отсутствуют туалеты! — как бы извиняясь, пробормотал Максимыч. — Слушай, а что это я таскаю твою сумку?
— Не знаю, — улыбнулся Митя.
— Забирай! Что еще не куплено?
— Там такая бейсболка клевая! Но... дорогая очень.
— Сколько?
— Четыреста, — вздохнул Митя.
— Ладно, делаю тебе подарок в связи с переходом в выпускной класс!
— Ой, Юрий Максимович, ну что вы! Это же я так просто... Не нужно!
— Нужно, нужно! С финансовым директором экспедиции нужно дружить! Пойдем!
Они снова скрылись в дверях универмага.
— Ну как он тебе? — излишне небрежно спросила Марина приятельницу за чашкой кофе.
— Очень обаятельный мужчина, — отозвалась Наташа. — И не производит впечатления застенчивого. Наверное, напрасно я сочинила такой образ. Чувствуется, что с Митькой у него отношения прекрасные! Полный альянс.
— Да уж. Знаешь, когда он к нам приходит, я даже порой чувствую себя лишней. Они уходят в Митькину комнату. Оттуда смех, болтовня... Я на стол накрываю и думаю, а кто же я в этой группе? Какова моя роль? Накормить, убрать посуду?
— С тобой он все так же сдержан? Никакой динамики?
— Представь, никакой! То есть он, конечно, и со мной общается. За обедом и рюмкой коньяку. Говорит комплименты. Но как некий обязательный текст, предусмотренный ролью. И потом, всегда присутствует Митька, а иногда и Санечка. И разговоры исключительно общего характера. И про то, что маме нужно помогать. Воспитмомент, так сказать.