— Ну так что ты хотел сказать? Ребятки легализова­лись наконец?

— Вот именно, они теперь легальные помощники, и под «крышей» Гордеева каких-либо вопросов к ним воз­никнуть не должно. Но есть у меня, Александр Борисо­вич, одно соображение. Оно касается не их, а Галки Ро­мановой... Нет, я ничего не хочу сказать в плане ее та­ланта располагать к себе людей. Что есть, того не отни­мешь. И сделала она уже много, я думаю, Юра может ей в определенном смысле памятник поставить.

— Типун тебе!

— Да не о том я, — рассмеялся Поремский. — Меня другое волнует. Галка совершенно пренебрегает осторож­ностью. Прет как танк. С ней уже такое случалось, ты помнишь, когда приходилось ее вытаскивать из острых ситуаций. Яковлев ей уже не указ, мои слова — как ветер мимо ушей. А тут еще и ваша похвала в связи с той де­вочкой ей, по-моему, окончательно голову вскружила. Как говорит артист Олег Табаков, «широк русский чело­век, надо бы сузить». Прямое отношение к Галке имеет.

— Не его слова, но, в общем, правильные. Ладно, ска­жу Славке. Могу и сам при случае по лбу стукнуть, чтоб не зарывалась. А в чем ты видишь опасность?

— Да мы же все тут под колпаком. Кроме Дениса с Филей — те в основном по ночам работают. А Галка ве­дет себя точно как те правозащитницы, которые за со­бой целые хвосты стукачей таскали, а потом тем, кто раз­говаривал с ними, местные милиционеры «веселую жизнь» устроили — затюкали угрозами и оскорбления­ми. Люди-то не верят уже никому и боятся. На кой им хрен, извини, правду искать, если мы все равно уедем, а они тут жить останутся? Я, по договоренности с Галкой, уже как бы официально прошел по ее следам, и знаешь что увидел? Не хотят они жаловаться. Не верят.

— Ну как же не хотят? Ребята ведь собрали уже де­сятки заявлений в прокуратуру. А потом, ты сам говорил, что у Керимова этого тоже лежат заявления. Ходу он им не дает, но это другой разговор. Мы-то их можем к делу приобщить. Даже если он и станет возражать.

— Меня в принципе не это волнует. Меня настора­живает беспечное поведение Галки. До сих пор ее хоть Денис с Филей прикрывали, ну и Яковлев. А теперь кто будет? В общем, я думаю, надо принимать кардинальное решение — вплоть до того, чтобы отправить ее в Москву. А что, она свое дело уже сделала.

— Не знаю, Володя... Давай посоветуемся со Слав­кой, она его кадр. И Галку вызовем, а тогда и решим. Во всяком случае, увидишь ее раньше меня, скажи, что я недоволен ее неосторожностью. По телефону не хотелось бы вести такие разговоры, она же с норовом. А мы с то­бой давай-ка пока отправимся на тот берег, в «Централь­ную», пообщаемся со Славкой и Юрой. Придется нару­жу выйти, в номерах вряд ли удастся.

— Об этом можешь не беспокоиться, — усмехнулся Владимир, — ребята с собой какую-то хитрую машинку привезли. Говорят, тот, кто попытается подслушать, бу­дет потом долго к «ухо-горло-носу» ходить лечиться. Вот механики!

— Слушай, а почем ты знаешь, что мы с тобой под колпаком?

— У тебя этот Салтыков-Щедрин — он в отделе угро работает, а за своей «девяткой» я постоянный «хвост» наблюдаю — «БМВ» с помятым правым передним кры­лом. А вон он стоит! — Поремский показал на черный автомобиль с затемненными стеклами на стоянке. Они, по-моему, и телефонные разговоры прослушивают. Кро­ме тех, которые мы ведем по закрытым мобилам.

— Ну особых-то разговоров мы и не ведем, — с со­мнением заметил Турецкий. — А этот номер, — он вы­нул свою рабочую трубку, — я сам им продиктовал — для связи. Я ж не все время на городском телефоне сижу.

— Их и прослушивают.

Турецкий подержал в руке, подбрасывая, трубку и хотел уже сунуть ее в карман, когда вдруг тонко запили­кал другой мобильник.

— О! — сказал он. — Не иначе Славка.

Но это был не Вячеслав Иванович Грязнов. Турецкий услышал срывающийся, взволнованный голос Володи Яковлева:

— Александр Борисович, Галка исчезла.

— Как — исчезла? — нахмурился Турецкий и вопро­сительно взглянул на Поремского.

— Она должна была с утра заниматься с Кокоревой, это одна из пострадавших во время митинга, которой... ну, в общем, крепко там досталось. Они созвонились, и Галка умчалась, даже не предупредив меня.

— Так откуда ты знаешь, что она исчезла?

— Я звонил, не появилась она там. А времени про­шло более чем достаточно. И телефоны ее молчат.

— Может, выключила нарочно?

— Не должна она была этого делать! Я боюсь друго­го — что ее аккуратно взяли и теперь задают всякие воп­росы. А как они тут умеют расспрашивать, не мне вам рассказывать. Ну почему ж она все по-своему делает?!

— Не паникуй. Мы с Володей сейчас мчимся в город, к Славке. Там и Гордеев уже появился. И на месте реша­ем, как быть дальше. А ты с Галкиных телефонов не сле­зай и попробуй пройти по ее маршруту, вдруг найдутся свидетели.

— Если бы! — Турецкому показалось, что Володя Яковлев едва не плакал. Возможно, и от злости тоже.

2

В моменты чрезвычайных происшествий Вячеслав Иванович становился, как старый, опытный оператив­ник, предельно собранным и проницательным.

В общем, «Привет!» — «Привет!» — и на том завер­шилась общая радость от встречи. Известие о пропаже Гали Романовой не на шутку встревожило Вячеслава Ива­новича.

— Наши местные коллеги не могли подсуетиться? — спросил он у Турецкого и Поремского. — Твой Затырин, например. Он как, способен?

— Я только что разговаривал с ним, — ответил Алек­сандр Борисович, — он вряд ли что-то о Галке знает. Ина­че держался бы со мной иначе. — Турецкий оглядел сте­ны гостиничного номера.

— В полном, — кивнул Денис.

Они с Филей о чем-то тихо беседовали, не прислу­шиваясь к разговору старших. Юра Гордеев участия в раз­говоре не принимал, поскольку был не в курсе, а объяс­нять ситуацию никто ему не торопился.

— А что вы думаете по поводу Галки? — спросил Ту­рецкий у сотрудников «Глории». — Мы вот как раз с Вла­димиром, — он кивнул на удрученно молчавшего Поремского, — обсуждали ее, мягко говоря, безответственное поведение, имея в виду соображения безопасности. А тут и звонок Яковлева.

— Если разрешите высказать свое соображение? — со странной учтивостью заговорил Филипп Агеев.

— Чего это ты вдруг? — пробурчал Грязнов-старший. — Говори быстрей!

— Мы с моим шефом, Вячеслав Иванович, — Филя кивнул на Дениса, — считаем, что эту операцию вполне могла провести братва Прапорщика, то есть Лехи Солдатенкова, по прямому поручению лучшего приятеля нашего Сан Борисыча. Мы имеем в виду Затырина. Именно поэтому подполковник во время разговора с Сан Борисычем мог быть одновременно и в курсе, и не в кур­се. То есть задание дал, а о результатах еще не знал.

— А почему ты думаешь, что местные уголовники в данном случае сработали по указке милиции? Во-первых, им это вообще западло, а во-вторых, тот же Затырин, между прочим десяток или побольше братков уже кинул за решетку — во время первой еще зачистки. Не стыку­ется, Филипп.