махнул рукой. Я не смогла сдержать улыбки. Старый колдун осторожно сошел с тротуара и направился домой, высоко держа голову и внимательно оглядывая дорогу.
Дженкс взлетел в воздух, когда захлопнулась калитка и я с ведром, где постукивали друг о друга приемник и пистолет, двинулась к задней двери.
— А где это ты был, когда Кизли меня подстрелил? — спросила я его едко.
— Глупышка, да прямо у него за спиной. Как ты думаешь,
кто ему сказал, чем заряжен твой пистолет?
На это мне ответить было нечего.
— Ну, извини. — Я взошла на крыльцо, жонглируя своим грузом, открыла дверь. Дженкс влетел внутрь проверить помещения, и я, вспомнив его появление ночью в халате, крикнула вслед:
— Как Маталина?
— Нормально, — ответил он, вылетая обратно.
Я сбросила мокрые туфли и носки, оставляя мокрые следы, пошла в кухню, бросила там ведро, направилась в ванную — постирать одеяло.
— Кери очень расстроена? — спросила я, потихоньку выясняя, что было, пока я лежала в отключке.
— Просто раздавлена, — ответил он, садясь на выступающую крышку стиральной машины, которую я как раз пыталась запустить. — Подождать придется, света нет. Разве сама не слышишь?
Я только сейчас заметила жутковатую тишину — не жужжит ни компьютер, ни холодильник, ничего вообще.
— Да, как-то я неудачно действую, — грустно сказала я, вспомнив пораженное лицо Кери, ее растрепанные волосы и огромные глаза, когда я ее толкнула.
— Мы тебя и такую любим, — ответил Дженкс, взлетая. — В церкви чисто, передняя дверь по-прежнему на засове. Мне кое-что надо в саду сделать, если буду нужен — просто крикни.
Он взмыл в воздух, я ему улыбнулась:
— Дженкс, спасибо, — сказала я, и он метнулся прочь, отчетливо гудя крыльями в безмолвном из-за отключения электричества воздухе.
Сунув одеяло в машину, я начала планировать свой день: под душ, поесть, унизиться перед Кери, позвонить этому святых дел мастеру и обещать выносить его ребенка, если он найдет способ снять с церкви скверну и освятить ее заново, подготовить заклинания и амулеты для штурма цитадели вампирского зла. Обычная субботняя программа.
Я вышла босиком на кухню. Кофеварка без света не работает, но чай как-нибудь заварю. Пока переоденусь в сухое, вода как раз и вскипит.
Пока я возилась с чайником, мысли все время возвращались к Пискари. Влетела я крупно, это я понимала. Он точно не простил, что я его до потери сознания отходила металлической ножкой от стула, и было у меня такое неприятное чувство, что жива я до сих пор лишь потому, что он собирается меня использовать для приведения Айви к покорности в нужный момент. И еще сильнее становилась моя уверенность, что они с Алом играют в одни ворота. Просто очень удобно все складывалось.
После слов Ала я не думала, что можно призвать демона или удержать его в круге, если он захватил кого-то, сделал одержимым собой. Значит, Пискари заработал славу избавителя города от самого нового внутриземельца путем предварительного сговора. За оказанные услуги мастеру-вампиру простили убийства лей-линейных колдунов и ведьм в прошлом году — и это подстава. С начала и до конца подстава. У меня был единственный вопрос — кто помог ее устроить, потому что Пискари в тюрьме не мог спокойно вызывать демонов. Кто-то помог.
Ну так нечестно.
Я включила газ и зажгла спичку — взметнулся едкий запах серы. Я задержала дыхание, пока дым развеется, и продолжала думать. Если я в ближайшее время что-то не предприму, то меня можно считать мертвой. Либо люди вынесут меня из города на бревне за то, что обедала с Алом и не помешала ему потом испепелить вышибал и закинуть в безвременье лей-линейщиков, либо мистер Рей и миссис Саронг объединятся и убьют меня, чтобы забрать фокус, либо объявится неизвестная ранее фракция, разыскивающая владельца этого предмета, как утверждает Ал. Значит, от фокуса надо избавляться. Ума не приложу, как это вампиры могли так долго его скрывать. А они его половину вечности скрывали, пока Ник не нашел.
Задумавшись, замедленными движениями я поставила чайник на огонь. Вампиры. Пискари. То есть защита мне нужна от всех и каждого — защита, по которой специализируется Пискари. Что если я отдам за эту, мать ее, защиту фокус ему? Конечно, Ал и Пискари работают на пару, но вампирская политика имеет приоритет перед личной борьбой за власть. И если даже Ал узнает об этом — что с того? Он здесь прячется. Как только фокус окажется в надежном месте, я вызову Миниаса и сдам Ала с потрохами, избавившись от него. Это и будет той услугой, что задолжал мне Миниас. И буду я тогда свободна и от Ала, и от Пискари, а сволочной этот фокус снова будет спрятан, и надежно.
Я стояла в кухне, глядя в никуда, испытывая попеременно восторг и страх. Придется положиться на Пискари, что фокус будет скрыт. Более того, придется положиться на него, что он откажется от своего желания меня убить. С другой стороны, он мыслит столетиями, а столько я не протяну. Вампиры не хотят перемены статус кво. Если я отдам фокус Пискари, этот вампир приобретает все — а теряет только возможность мести.
Черт, да если я сделаю это как надо, я смогу освободить Ли, и Трент будет у меня в долгу по самые уши.
— Ох, — прошептала я с каким-то странным чувством в
коленках, — хорошо получается…
Загудел колокольчик входной двери, и я вздрогнула. На пороге кухни сидела Рекс, разглядывая меня в упор, и я обошла ее. Если мне повезет, это Кери. А у меня уже и чай закипает.
— Рэйч! — влетел откуда ни возьмись Дженкс и продолжал
возбужденно трещать, пока я шлепала босиком через святилище: — Ни за что не угадаешь, кто у нас на крыльце.
Айви? — подумала я, и сердце у меня подпрыгнуло, но нет — она бы просто вошла. Я задумалась, убрала руку от двери, но Дженкс был радостно возбужден, сиял искрами в полутьме прихожей, и страха в нем не было.
— Дженкс, — сказала я устало. — Прекрати игру в двадцать вопросов и скажи мне, кто там.
— Открывай! — заверещал он, сверкая глазами и искрами пыльцы. — Все чисто. Тинка, шлюха диснеевская, это потрясающе! Я сейчас приведу Маталину — черт, да я и детей приведу!
Рекс шла за нами — привлеченная Дженксом, а не мной, — и я, представляя себе телекамеры и машины с оборудованием, подняла руку и открыла засов. Оглядела себя неспокойно, отлично сознавая, какой у меня ужасный вид — с волос капает соленая вода, рядом летает пикси, возле босых ног — кошка. Да, и еще я живу в церкви!
Но это не репортеры стояли у меня на крыльце, моргая на солнце. Это был Tpeнт.
Трент не смог скрыть удивления, но тут же оно исчезло под спокойной уверенностью шестисотдолларового костюма и стодолларовой стрижки. Квен стоял внизу на тротуаре как опекун. В руках у Трента был светло-синяя коробочка размером с кулак, и крышку скреплял бантик того же цвета с золотой каемочкой.