— Что я натворила?

Она медленно остановилась, все еще не глядя на меня. Дженкс висел между нами в воздухе, с улицы доносились дружеские возгласы прощающихся соседей и гудки клаксонов.

— Ничего, — ответила она. — Уверена, что твоя аура вылилась только потому, что вызывала твоя кровь, а не кровь другого демона, как было у меня, когда я подключилась к его линии, чтобы отвечать на вызовы вместо него. Перед тем, как использовать

новое проклятие, нужно дать твоей ауре укорениться как следует, только и всего. Не меньше суток. Так что завтра вечером.

Я ощутила тревогу Дженкса — он тоже услышал в ее голосе вранье. Либо она на ходу придумывает причину, почему выплеснулась моя аура, либо она лжет насчет необходимости ждать для вызова Миниаса. Первая возможность пугала меня до судорог, а вторая просто сбивала с толку. Она не хочет ко мне прикасаться?

Она повернулась уходить, и я глянула на круг вызова, такой красивый и безобидный на вид у меня на кофейном столике. В нем отражался мир, окрашенный в темно-винный цвет.

— Кери, постой. Что, если он сегодня сам появится?

Она остановилась, склонила голову и вернулась назад. Протянув руку над средней фигурой и раздвинув пальцы, она что-то пробормотала по-латыни.

— Вот, — сказала она, поглядев на меня неуверенно. — Я повесила на него знак. «не беспокоить». Его действие кончится на рассвете. — Это было необходимо, — сказала она, будто сама себя убеждая, но когда я согласно кивнула, ее лицо выразило что-то вроде страха.

— Спасибо тебе, Кери, — сказала я недоуменно, и она выскользнула в дверь, беззвучно закрыв ее за собой. Я услышала, как шлепают ее бегущие ноги по мокрой мостовой, потом стало тихо. Тогда я повернулась к Дженксу, который так и висел на месте. — Что все это значит?

— Может, она не хочет признаваться, что не знает, почему убежала твоя аура, — предположил он, опускаясь ко мне на колено, когда я села на диван и сдвинула все барахло на край стола. — Или не может себе простить, что чуть не оставила тебя без ауры вне круга. — Он поколебался и добавил: — И она не обняла тебя на прощание.

Я потянулась к бокалу, отпила глоток, ощущая, как поднимается покалывание в моей окрашенной вином ауре, чуть ли не в ответ на то вино, что я только что выпила. Потом это ощущение постепенно исчезло. Вспомнилось, как Кери убрала круг, ощущение резонирующего колокола во мне, когда я вызвала проклятие. Ощущение добра. Удовлетворения. Это же хорошо?

— Знаешь, Дженкс, — сказала я устало, — вот если бы мне кто-нибудь рассказал, что это за чертовщина…

Глава 7

Послеполуденное солнце грело мне плечи — голые, если не считать бретелек от топа. Ночью был дождь, смягчивший землю, и влажный жар парил на дюйм над потревоженной землей, и это было приятно. Я воспользовалась случаем поухаживать за тисовым кустом в надежде, что смогу сделать зелье забвения, если снова появится Тритон. Все, что мне нужно сейчас — это ферментированный выжатый сок сирени. Изготавливать чары забвения закон не запрещает, нельзя только их применять, но если я применю их против демона, кто меня осудит?

Тихий стук срезанной ветки, упавшей в маленький котел для зелий, был достаточно отчетлив, и я, обратив лицо к земле, встала на колени перед надгробием, из которого вырос тис, и осторожно просунула руку меж ветвей, обрезая те, что росли к середине растения.

Вчерашняя реакция Кери на мою убежавшую ауру очень мне не нравилась, но теплое солнышко радовало и бодрило. Может быть, я установила крепкую связь с безвременьем, но ведь ничего не изменилось. И Кери права, мне нужен способ, чтобы Миниас мог связаться со мной, не появляясь. Так безопаснее. И легче.

Я скривилась, и вместо прореживания веток принялась выдергивать сорняки, расширяя круг расчищенной земли. Легче, да. Вот на легком пути обычно и набиваешь шишки.

Глянув, насколько высоко солнце, я решила, что пора объявить конец рабочего дня и вымыться перед тем, как Кистей повезет меня на курсы водителей. Я встала, отряхнула землю с джинсов и собрала инструменты. Взгляд уже не упирался в единственное выветренное надгробие, но охватывал все окруженное стеной кладбище, за ним — родные Низины, а дальше — самые высокие дома Цинциннати на той стороне реки. Мне здесь нравилось — островок тишины, окруженный жизнью, гудящей как улей.

Я направилась к церкви, улыбаясь и трогая по дороге камни, узнавая их как старых друзей и гадая, какими были те, кого они теперь охраняют. У задней двери церкви порхала стайка пикси, и я направилась к ним, любопытствуя, что там случилось. Легкая улыбка у меня на лице стала шире, когда вспышка стрекозиных крыльев превратилась в Дженкса. Пикси закружился около меня — рабочая садовая одежда ему очень шла.

— Рэйчел, ты уже там закончила? — спросил он вместо приветствия. — Мои детишки помирают от желания поглядеть на твою работу.

Огибая круг оскверненной земли, окружающей могилу с плачущим ангелом, я прищурилась на Дженкса.

— Ладно. Только скажи им, чтобы остерегались сока из срезанных веток. Он ядовит.

Он кивнул, крылышки превратились в прозрачный круг, и он перелетел так, чтобы мне не смотреть против солнца.

— Они знают. — Он помялся, потом с быстротой, выдаю

щей смущение, выпалил: — Я тебе буду сегодня нужен?

Я подняла глаза от неровной опоры, потом опустила их.

— Нет, а что?

С улыбкой, полной отцовской гордости, роняя с крыльев искорки золотой пыльцы, он ответил довольно:

— Джи.

Я сбилась с шага. Джи — его старшая дочь, она живет теперь через улицу вместе с Кери и обустраивает сад, который будет содержать ее и ее будущую семью. Увидев мою тревогу, Дженкс засмеялся:

— Да нет, все у нее хорошо. Но вокруг нее и ее сада сейчас вертятся три парня-пикси, и она хочет, чтобы я с их помощью что-нибудь построил — посмотреть, как они работают, и тогда принять решение.

— Три! — Я перехватила горшок для зелий половчее. — Боже милостивый. Маталина должна чувствовать себя польщенной.

Дженкс приземлился мне на плечо.

— Наверное, — буркнул он. — Джи никак в себя прийти не может — ей все трое нравятся. Я-то просто умыкнул Маталину и наплевал на традиционное ухаживание под наблюдением в течение целого сезона. Джи хочет построить стрекозиную хижину — тому бедняге, кто выиграет, она понадобится.

Я попыталась на него взглянуть, но он был слишком близко.

— Умыкнул Маталину?

— Ага. Начни мы прыгать через все обручи, никогда бы не получили ни палисадника, ни цветочных ящиков.

Я стала смотреть под ноги, будто выбирая дорогу — боялась ляпнуть что-нибудь не то. Он нарушил традицию, чтобы выиграть садик шесть на восемь и пару ящиков с цветами. Сейчас у него обнесенный стеной сад на четыре городских участка — процветает Дженкс. Настолько, что его дети вполне могут потратить время своей жизни на ритуалы, которые ее разграничивают.