— Но ведь твой ужас кончился.
— Это ты так думаешь… Ничего не кончилось. И эти очухались, названивать начинают… Но, главное, я чего боюсь? Степка же при всем при том, что к нам… ну, ко мне… он относится… ну, относился, в общем, хорошо, может открыть рот. Эти его обязательно будут вытаскивать. Но определенно потребуют платы. А плата — сама представляешь. Я когда слышу их звонки, прямо волком выть готова!.. А иногда просто мечтаю свалить куда-нибудь подальше, чтоб совсем исчезнуть, чтоб не нашли!
— А Роберт какого черта молчит? Ах, ну да…
— Видишь, ничего и объяснять не надо. Я боюсь больше смерти, что если он узнает… а этот гад вполне может взять меня за горло, и тогда придется возвращаться… Нет, лучше повеситься, честное слово, не представляешь, как я устала. От страха, от ожидания еще какой-нибудь подлости…
— Может, тебе уехать?
— Куда, Натка? О чем говоришь? В тайгу, что ль? Где твой летает? Дура ты…
— Вот видишь, хотела тебе рассказать, а ты так реагируешь. Не буду. И кстати, чтоб ты знала, я по телефону как-то разговаривала с Хабаровском и, наверное, скоро туда поеду, полечу. Мне обещали.
— Кто? Сережка, что ль? Он все сюда никак не долетит, летчик хренов…
— Слушай, если ты будешь о нем так говорить, я уйду, оставайся одна, черт с тобой, в конце концов. Влипла в говно, а теперь скулишь! По-друж-ка моя! — передразнила Наташа. — Шибко ласковая!..
— Ну, ладно тебе, извини. Просто злит…
— Что у меня хорошо, а у тебя плохо, это? А кто виноват?.. Кстати, я тебе не рассказывала, как на меня твой засранец напал? Ночью, когда мы приехали, помнишь? Возле моего двора ты меня высадила?
— А ты разве говорила?
— Уже и сама не помню, — Наташа рассмеялась, — тут столько всего, что я уже путаю, что было, а что приснилось…
— А что приснилось? Тебе еще и веселые сны снятся?
— А приснилось мне, Юлька, что в трудную минуту около меня оказались очень хорошие люди.
— Ладно врать… хорошие! Где они? Не выдумывай…
— Между прочим, они и возле тебя были, но ты же только тех замечаешь, у кого купюры из жопного кармана торчат.
— Это ты что имеешь в виду? — со злостью спросила Юлия.
— То самое. Когда ты с собой девчонку потащила.
— Ну и что? Она сама напрашивалась, плешь проела… А я что, за ее нравственностью следить должна? Я не нанималась в няньки. И потом, девка здоровая, шестнадцать лет.
— Врешь ты все. Или себя успокаиваешь, нет ей шестнадцати, еще когда будет. А ты…
— Слушай-ка, подружка, а откуда тебе это все известно? Ты что, в щелку подглядывала? Или Гриша рассказал? А может, показал? В лицах, да?
— Ну и сволочь же ты… Ты быстро забыла, как тебя в последнюю минуту буквально из говна выдернули и на волю отпустили. Парилась бы сейчас со всеми проститутками вашими в обезьяннике милицейском, а вас бы там ментяры поганые раком драли!
— Заткнись!
— Девушки, — это учтивый голос официанта, наверное, — я прошу вас вести себя спокойнее, вы у нас в гостях не одни. Извините, пожалуйста, мое невольное вмешательство.
— И вы нас извините, — это Наташа. — Устали после работы, все на нервах.
— Я понимаю…
— Ладно, давай не кричать, а то в самом деле уже обращают внимание… — а это Юля. — Но ты мне все-таки скажи, откуда тебе это известно?
— Правду? Честно?
— Ну, соври, если тебе так легче.
— Нет, я с некоторых пор поняла, что говорить правду проще. И спокойней. А дело вот в чем…
— Ну, не томи… Давай еще по кофе?
— Давай… Не надо, не надо, у меня деньги есть. Могу и я тебя угостить? Почему все ты?
— Вот это и подозрительно, подруга.
— Слушай, я не понимаю, я что, не человек? Я работать не умею?
— Да брось ты мне про свою работу! Тоже мне клондайк! Вон даже у Сережки стеснялась попросить! Чтоб к нему же и прилететь. Миллионерша…
— Угу. Я поняла. Ты злишься, а я виновата, да? Так вот, к твоему сведению, больница — это люди прежде всего. Вот лежит в моей палате один дядечка. Хороший, славный, но даже на горшок сам залезть не может. Или другой там… Не важно. Я ему делаю доброе дело. Ночью подхожу лишний раз на дежурстве. Таблетку дам, еще чего, а он мне сотню в кармашек сует. «Ты, говорит, молодая, красивая, купи себе булавочку» — понимаешь? Да, не положено. Но что я, руку его отталкивать стану? Крик поднимать на все отделение? Да ему самому приятно, что-нибудь хорошее сделать… Нет, конечно, тебе проще, ты под кого угодно ляжешь, лишь бы тот денежкой перед носом посучил. А я не делала этого и не буду.
— Да ты так говоришь, будто тебя кто-то уговаривает. Я другое думаю, ты сама бы и легла, и брала, только трусишь. Вот и вся твоя правда. Кстати, этот костюмчик твой на подачки не купишь, я знаю, сколько он стоит. А таких денег у тебя отродясь не было. Так что не морочь мне голову. А, в конце концов, наплевать, где бы ты их ни взяла и как бы ни заработала. Ты так и не ответила, откуда ты про салон знаешь, если сама там не была? И про девчонку?
— Люди рассказали.
— Кто?
— Отвяжись, все равно не скажу… Хотя почему нет? Этого про твоего Гришку, которому ты, как я поняла, меня обещала, недаром же он так за нами и перся от самого салона… Так вот, он хотел меня… понятно? — совсем тихо сказала Наташа. — А я заорала как резаная. И какие-то мужики примчались. И пока они там дрались, я сбежала. А эта сволочь с разбитой харей решила, что это я его в ловушку заманила. А когда уже у вас его от… ага? И он вообще в больницу попал, из-за той девчонки, между прочим, которую ты привела, я увидела, что меня начали преследовать каких-то два лба. Точные копии твоего Гришки. И тогда я нашла возможность попросить одного человека мне помочь… Вот и все. Эти Гришкины приятели уже в тюрьме. Они меня похитить собирались.
— Нужна ты им сильно, ха!
— Ну, тебя-то никто не собирается похищать, верно? Ты сама побежишь, только свистнут.
— До чего ж ты стервой стала, Натка. Я к тебе с душой, а ты…
— Хороша душа… В общем, я теперь все сказала. И с Сережей мы, наверное, скоро поженимся.
— Валяйте, плодите нищих!
— Ага… Будьте добры, молодой человек, рассчитайте нас.
— Ты чего? Куда?
— Не хочу тебя больше видеть. Противно. Я думала, ты заблудилась. Поймешь. А ты продолжаешь блудить. И никогда не кончишь, потому что уже иначе не можешь. Не надо, убери свои деньги, уж пару сотен я наскребу, зато не буду зависеть от твоих капризов. Пока.
— Брось, Натка, ну, посиди еще! Неужели не видишь, тошно мне!
— Выпей соды.
— Да ладно тебе… Ну, посиди, не буду тебя злить. Это на меня что-то нашло… Ну и как твой? У него там жилье-то хоть есть какое?