– А почему, например, не Дальний Восток? – возразил Костя.
– Ты опередил меня. Я тоже хотел сказать: либо какая-нибудь российская окраина. Скажем, Чита или Хабаровск. Вот уж там – самому приходилось не раз наблюдать в командировках – простор для разгула офицерского самодурства… Хотя, если в наличии имеются торговцы-азербайджанцы, приходится принимать Москву, либо там Санкт-Петербург. В более мелких городах, по-моему, азербайджанцы все-таки не держат рынки под своим контролем. Но тоже надо проверить… И, наконец, последнее, главное. Второе письмо у мальчика, либо у нашей корреспондентки, по всей видимости, уже готово. Но тогда чего они оба ждут? Когда его забьют вконец? Или это шантаж уже не мальчика, а той женщины? И вот что непонятно, если они хотят помощи, а не общих криков в Интернете, то почему нет адреса? Почему тут сохраняется какая-то, совершенно ненужная и даже вредная для их общего дела, тайна? Напрашивается вывод, что все это придумано, все – чистая туфта, к которой так и следует относиться. Или письмо только пишется, а угроза в данном случае вполне реальная – с указанием точных адресов и фамилий… Впрочем, возможно, наша парочка еще рассчитывает на немедленную военную реформу в армии, после которой все их претензии к командирам, прапорщикам и старослужащим солдатам отпадут сами по себе. Наивный вариант. Но – кто знает?…
– И к чему, по-твоему, мы должны прийти?
– Военная прокуратура расследует? Вот и пусть дальше старается, это ее епархия. И пусть не твой генеральный со всеми министрами и правительством, а уже сам президент берет письмо под свой контроль. Ну, не сам, конечно, полно народу и в Администрации. А я бы не стал вмешиваться до тех пор, пока нам не станет известен адресат. И если парень к тому времени будет жив, в чем я, кстати, почти не сомневаюсь, вот тогда по фактам, изложенным в письме, можно возбуждать уголовное дело по факту злостной клеветы на доблестную российскую армию со всеми вытекающими из него последствиями. Но это – опять же прямое дело военной прокуратуры. И тогда твой генеральный начнет гонять тех, кто к нему ближе. То есть, сам понимаешь. А если б я по дури влез в это дело, он бы стал уже по привычке гонять меня, а мне это нужно? Не-а, мне это не нужно. Вот мой ответ.
– Ну что ж, меня уже радует пока одно то, что ты сказал «нам станет известен». Не мне там, или тебе лично, а нам. Значит, еще не все потеряно.
– Костя, не занимайся демагогией. «Нам» указывает всего лишь на двоих, беседующих в кабинете зама генерального прокурора, знакомых юристов. Я просто не хотел тебя обижать, сказав «вам». Но можешь понимать именно так.
Турецкий недовольно поморщился, будто нечаянно сам свалил на свои плечи неблагодарное и муторное дело. Пусть занимаются те, кому это положено. Нет уж, лучше следить за неверными женами и мужьями, в этих заботах хоть кровью не пахнет. А супружеская измена – штука еще, по-своему, и веселая, если смотреть на нее без предубеждения. Ничего, как-нибудь прокормится агентство «Глория».
– Послушай меня, Саня, – сказал таким тоном, словно пришел к какому-то твердому и окончательному решению, Меркулов. – Мне понятны твои сомнения. Твое нежелание связываться с этим непростым и, честно говоря, неблагодарным делом. У меня, не скрою, тоже имелось немало сомнений, прежде чем я решился позвонить тебе вчера. Но тут такая ситуация. Ты можешь мне не верить, но те дамы, про которых я говорил, ну, из Комитета солдатских матерей, между прочим, поинтересовались, чем занимаешься именно ты. Я рассказал, они очень огорчились, что ты не в Генеральной прокуратуре…
– Костя, не вешай мне лапшу.
– Да-да! Можешь не ехидничать, – повысил он голос, увидев реакцию Турецкого по поводу Генпрокуратуры, – я им честно признался, что был просто вынужден лично подписать приказ о твоей временной отставке на период лечения. Если ты согласишься лечиться, но я, увы, пока этого не вижу, что меня огорчает… Дослушай, наконец! – уже почти закричал он, потому что Саня возмущенно и протестующее вскинул руки и попытался встать. – Я тебе говорю, что они поняли. Более того, они даже предложили, если ты согласишься, устроить тебя в их реабилитационный центр. У них и такой есть. И врачи там – классные. Но я объяснил, что ты вряд ли согласишься. И тогда они умолили меня, в свою очередь, упросить тебя включиться в расследование фактов по этому письму. Все, что я мог сделать, это пообещал им поговорить с тобой. Не больше, успокойся. Думаешь мне великая радость каждый раз выслушивать твои бесконечные обиды? Одним словом, я тебе передал их просьбу, а ты поступай, как знаешь… Но могу сказать искренно, они почему-то абсолютно верят в твое всесилие, что ли… Не знаю, как и назвать… Если не веришь, я тебе дам их телефоны, визитные карточки, позвони и убедись сам.
А тебе, кстати, в любом случае придется связываться с ними. Ну, в том случае, если ты возьмешься, примешь их настоятельную просьбу. Причем, именно к тебе, а не к кому-то другому. Будешь работать в частном порядке, но поддержка и помощь Генеральной прокуратуры тебе обеспечена, в этом я готов тебе свое слово дать. Если это устроит…
Меркулов покопался в бумажках на столе и достал несколько визиток. Турецкий заметил это и сказал:
– Не торопись, я еще ничего не решил. И вообще, мне нужно с Иркой посоветоваться. Мы с ней отдохнуть хотели. Я еще не придумал, куда мы отправимся, но, совершенно определенно, я отвезу ее к морю. Вот.
– Не ври, – парировал Костя. – Мы говорили о том, чтобы наших жен вместе отправить на курорт.
Я уже провентилировал, такая возможность есть: место отличное, тихое, и обслуга на высшем уровне. Мне, кстати, эти дамы и подсказали.
– Ну, обложили, смотрю… Но я так просто не сдамся!
– Вот и славно, – будто обрадовался Меркулов. -
Я понимаю твои сомнения. И то, что дело придется иметь с армией. Вернее, с ее оборотнями. Но тебе, Саня, не впервой, ты умеешь обращаться с этой публикой. А еще хочу сказать вот что. Военная прокуратура, я имею в виду Федоровского, поручила разбираться Паромщикову, ты помнишь такого?
– Кажется, Игорь Исаевич? Полковник юстиции?
– Ну вот, вы уже и знакомы!
– Напротив, Костя, если знакомы, то не хорошо, а плохо. По-моему, это упертый пень. Не знаю твоего мнения. Но мы вряд ли сработаемся. Так что ищи того, кто сможет взяться за это неблагодарное дело.
– А зачем еще кого-то искать? Я позвоню Степану Серафимовичу и предложу ему вариант сотрудничества с частным охранным предприятием, то бишь с тобой. Только дурак в их подвешенном положении откажется. Разве не так? Но только и ты уж постарайся не конфликтовать. И попрошу их знакомить тебя с их материалами, ну и ты – соответственно. Какие проблемы?
– Да, вот как раз главной проблемой я и называю то, что для тебя не представляет никаких проблем. Все это пустое сотрясение воздуха, Костя. Ничего они показывать не станут. Хотя могут и пообещать, ты ж все-таки зам генерального, Федоровский – тоже, вы с ним в одних чинах. Но у них, тем не менее, своя епархия, и клали они на… нас. – Он подумал, прежде чем произнести «нас», а не «вас». – Нет, Костя, не договоримся. Ищи послушного. Вон, Сашку Курбатова возьми, он их всех своей массой задавит.