Далее, он начал каждый пункт заполнять уже известными ему именами и ставить вопросительные знаки там, где имена ему были неизвестны. То есть, вернулся к началу.
Один . Царицына, Князева – Москва. Если упоминаемая в письме Лана имеет хоть какое-нибудь отношение к этому общественному движению, ее фамилия должна быть известна в Чите. А правозащитницы в Чите должны быть, наверняка, известны москвичкам. Вывод первый: кто предпочтительней для контактов? Конечно, Царицына. Князева, может, и умная, но мрачная, а с людьми такого толка Турецкий не любил иметь дела. Царицына – полная ее противоположность.
А какие глазки строила! А как двигалась при этом! Нет, о равнодушии тут и речи быть не может. И потом, учитывая даже минимальную возможность участия в расследовании Славки, Турецкий, как верный товарищ, готов был предоставить ему возможность – как в незабываемом и таком, кажется, недавнем прошлом, – тряхнуть, черт побери, стариной. А чтоб это могло получиться на уровне, у него уже возник один маленький, но весьма хитроумный, как он полагал, ход.
И его стоило бы проверить в деле. Так, отмечено.
Два . Федоровский, Паромщиков, Дудочкина. Под вопросом – владелец «Лады» Молчанов Павел Валерьянович. Предпочтительнее, разумеется, Аля. Но работать придется с Игорем, а докладывать Федоровскому. Или же переложить эту миссию на Костю. Этот вариант даже получше кажется. Проверить у Кости. А с Алей? Ну, ее можно будет оставить на закуску, как говорится, на будущее, чай не один день живем. А перекинуть ее на Славку, как подумалось вначале, пожалуй, не удастся – грубо получится. Не та девушка. Хотя?… Вопрос.
Подумал, усмехнулся и сделал приписку: если попытаться сделать из нее свою шпионку в военном ведомстве, придется в обязательном порядке пожертвовать собой. Вот ведь незадача: жертва! А сладкая. Диалектика?…
Три . Почти неизвестна, но может быть теперь, с помощью Макса, легко обнаружена Лана. Далее, если призыв осуществлялся в Чите, Лана назовет и подлинного АИ, и его родителей. Затем – военкомат, в котором АИ призывался. И Лана, и военком в курсе места службы АИ, а последний знает причину, по которой парня отправили в Подмосковье.
Четыре . О Мытищах практически ничего неизвестно, кроме того, что письмо было отправлено отсюда. Выяснить, сколько интернет-кафе. Ну, и можно предполагать, что где-то в округе служит АИ. Пункт важный, но чреватый бесконечной беготней. Это – минус. А плюс – в том, что военной прокуратуре, скорее всего, этот факт тоже известен, и она «перепашет» всю округу. Значит, если умно идти по ее следам, можно одновременно с нею выйти на искомый объект. Но лучше пока предоставить поиск военной прокуратуре. Это их шанс.
И пять . Славка. Желательно вытащить его из уссурийского захолустья. И вот тут как раз и может сработать вкусная приманка, если удастся умело ею распорядиться.
Вот так, в общих чертах.
План Александру Борисовичу понравился. Его вполне можно было бы представить даже Косте, если бы Турецкий еще работал в Генеральной прокуратуре. Впрочем, возможно, так и придется на каком-то этапе сделать, исключив, соответственно, слишком уж личные пассажи.
А теперь, исходя из лично утвержденного своего плана, Александр Борисович поставил перед собой задачу по пункту первому. Он достал визитную карточку Царицыной и решительно набрал ее телефонный номер.
– Я вас слушаю, – раздался мелодичный голос. Турецкий уже забыл, как он звучит: ишь, ты!
– Катюша? – вложив и в свой максимум тепла, как бы усомнился он. И тут же нарочито спохватился: – Ой, простите меня, ради Бога, Екатерина Алексеевна, вырвалось, ну, совершенно… Глубочайшие извинения. Это – Турецкий Александр Борисович, если помните.
Похоже, что ее пауза была тоже точно рассчитана. Но после короткого молчания послышался приятный, грудной смех. Так женщины обычно смеются, когда их достают, что называется, до глубины души. Это – часто непосредственная, не наигранная реакция.
– Вы не представляете, как я рада вас слышать, Александр Борисович…
Турецкий машинально взглянул на визитку: куда позвонил? Оказалось, по домашнему. Ага, значит, она дома и не стесняется своей искренности. Одна, надо понимать. Но надо было исправляться. Как? Только правдой.
– Еще раз прошу прощения…
Но она перебила:
– Нет, нет, не извиняйтесь! – воскликнула она. – Наоборот, мне чрезвычайно приятно, что вы именно так… И впредь не надо никакого отчества! Я рада вас слышать!
– Но я все равно приношу извинение уже за другое, за то, что ошибся номером и позвонил по чистой случайности, поверьте, домой вам, а не на службу. Буковки мелкие, а я без очков.
– Так очень хорошо! – обрадовалась она. – Я и не собиралась сегодня в присутствие. – Она засмеялась. – А о вас я думала все утро. Не знаете, к чему бы это?
– Отлично знаю, – засмеялся и он. Флирт развивался со стремительной быстротой. Ай да мамаша!
– Так, может, скажете? – очевидно, в эту минуту ее комната озарилась поистине небывалым сиянием.
– Отчего же, охотно! Я тоже утром думал о вас и решил, что нам просто необходимо встретиться.
И как можно скорее… Так, спокойно, Екатерина Алексеевна, – шутливо строго прервал он себя, заслышав, как шумно задышала трубка. – Вопрос сугубо деловой. И, к тому же я хотел бы просить вас сохранить его в тайне. Вам могу довериться, а больше пока – никому. Так, где бы мы могли встретиться? – уже деловым тоном спросил он, прекрасно понимая, что этим он успокаивает лишь самого себя.
– Как, где? – воскликнула она. И запнулась, подумав, возможно, что проявляет излишнюю торопливость. – Где? На службе, Измайлове? Знаете, Александр Борисович, честно говоря, так не хотелось бы ломать день! Но я живу относительно далековато от центра. Это – Речной вокзал, слышали когда-нибудь?
Речной вокзал! Слышал ли он! «Ах, Речной!», – вот только так он и мог бы отреагировать на вопрос. Она… она была такой прекрасной женщиной! И ее убил мерзавец, которому потом сам Александр Борисович и надел наручники. Да-да, тому самому, по приказу которого мерзавцы-менты украли Ирку и спрятали в его доме на Рублевском шоссе. Меломан, понимаешь, «самая лучшая музыка – тишина…». Досталась ему тишина – «Матросская»…
– Я наслышан об этом районе, – ответил Турецкий, – это, кажется, не так и далеко. Уж не хотите ли вы меня к себе домой пригласить?
– Как вы угадали? – кокетливо засмеялась Царицына. – Именно. Уж здесь-то, можете быть уверены, любая тайна сохранится, как в самом крепком сейфе. Никого посторонних, – добавила она торопливо.
– Что ж, сочту за честь. Когда прикажете?
– Да хоть… когда вам удобно.
– Понял, диктуйте адрес… Не сильно вас шокирую, если спрошу, какое вино вы предпочитаете?
– Но ведь вы же, я понимаю, за рулем?
– Я – да, а вы?