— Что-то вроде этого, — кивнул Толик, все больше смущаясь. — Я потихоньку прокрался к его столу и увидел, что он… В общем, никакой порнухи на мониторе не было. Но было еще хуже.
— Что? — насторожился Турецкий, которого стала утомлять вкрадчивая и медлительная манера парня.
— Я увидел… Вы что-нибудь понимаете в компьютерном программировании? — неожиданно спросил Толик.
Турецкий качнул головой:
— Увы, нет.
— Тогда я скажу просто. Я увидел, что Марк взламывает компьютер руководства.
Турецкий молчал.
— Вы поняли, что я сказал? — повысил голос Толик. — Он и есть тот хакер! Понимаете?
21
Был вечер. Турецкий вышел из гостиницы прогуляться. Голова была тяжелая. «Старею, — подумал Александр Борисович. — Вот и похмелье стало мучить».
После дождя город заметно посвежел. Желтый свет фонарей и разноцветные огни рекламы отражались в мокром асфальте, как в зеркале. Вечер был удивительно теплый.
Александр Борисович решил пройтись по центральной улице до вокзала, однако вскоре заныл сустав больной ноги, и Турецкий вынужден был сесть на скамейку.
Настроение начало стремительно портиться. На той стороне мерцала рекламная растяжка. Она напомнила Александру Борисовичу экран ноутбука. Он вдруг вспомнил о дневнике, который вел ежедневно. Закурил и мысленно представил, что сидит за клавишами ноутбука. Нужно было выговориться, но нужных слов не находилось. И тогда он мысленно обратился к жене, к кому ж еще? Не к Меркулову же…
«Как они меня достали, — проговорил Турецкий. — Как они меня все достали. Такое ощущение, что попал в театр абсурда. Или в крысятник с сумасшедшими крысами. Похоже, я им тут здорово мешаю. Мешаю в чем? Грызть друг друга?… Ох, идиоты, так и не научились жить по-человечески. В конце концов сожрут друг друга… Может, и к лучшему? На их места придут другие, помоложе да поумнее. Черт их знает. Но ничего, я раскручу это дело. Не для них, для себя. Если не раскручу, вернусь домой неврастеником и окончательно испорчу тебе жизнь, Иришка. Но этого допустить нельзя».
«Плюнь, Турецкий, — словно бы услышал он вдруг насмешливый голос жены. — Относись ко всему легче, иначе никаких нервов не хватит. В конце концов, кто они тебе?»
«Они? Никто».
«Вот видишь. Они для тебя просто тени, черные силуэты из кошмарного сна. Ты проснешься, и их не станет. Они как дым твоей сигареты. Сигарета потухнет, подует ветер, и от дыма не останется следа».
«Красиво ты говоришь, Ирка. Всегда умела красиво говорить».
«Я говорю правду, и ты это знаешь. Брось все и езжай домой. Я по тебе соскучилась».
При воспоминании о жене у Александра Борисович внезапно сдавило сердце. Он понял, что соскучился. Ее тонкое лицо казалось более реальным, чем физиономии тех, с кем ему приходилось встречаться всю последнюю неделю…
Турецкий вздохнул, поднялся со скамейки и побрел по темному тротуару. Внезапно от стены дома отклеилась черная тень.
— Слышь, друг, есть закурить? — спросил хриплый голос.
— Есть. — Турецкий достал из кармана пачку и протянул парню. — Держи!
Парень вышел из тени, и свет фонаря упал ему на лицо. Ворот ветровки парня был поднят и закрывал нижнюю часть лица. На лоб была низко надвинута бейсболка.
— Не жарко тебе? — поинтересовался Александр Борисович. — Вечер-то теплый. Ну? — Турецкий тряхнул пачкой. — Так ты берешь или нет?
— Беру, — сказал парень и коротко, без замаха ударил Турецкого кулаком в челюсть.
Турецкий отшатнулся, но устоял на ногах. Он тряхнул головой и пошел на парня, сжимая кулаки. Но в это время второй удар колоколом ухнул у него в голове. Этот удар пришелся сзади, по затылку.
Александр Борисович сделал несколько шагов вперед, но и на этот раз не упал.
«Двое», — пронеслось у него в голове. Турецкий инстинктивно пригнулся, и деревянная палка просвистела у него над головой. Он бросился вперед и ударил парня в бейсболке головой в живот. Парень отлетел назад и ударился спиной о стену, а Турецкий снова отскочил в сторону, одновременно поворачиваясь ко второму противнику. Тот был поприземистей и пошире в плечах. В руках — палка. Такой же длинный козырек, как и у первого, скрывал его лицо.
Турецкий сунул руку в карман.
— Сделай только шаг, — угрюмо произнес он. — И я тебя на куски порежу.
Сбитый с ног парень поднялся на ноги и, держась рукой за живот, глухо проговорил:
— Он тебя на понт берет. Нет у него никакого ножа.
Парень с палкой шагнул к Турецкому.
— Стоять! — рявкнул Александр Борисович. — Порву на британский флаг!
Он вынул руку из кармана. Лезвие тускло сверкнуло в свете фонаря.
— Он не понтуется, — сказал приземистый. — У него перо.
— Обходи его сбоку, — сказал первый. — Никуда не денется.
Приземистый, однако, мялся в нерешительности. Турецкий тем временем осмотрелся. Он стоял, прижавшись спиной к стене. Один из парней, тот, что с палкой, стоял слева. Второй — справа. Бандиты взяли Турецкого в тиски, бежать было некуда.
— Может, поговорим? — предложил Александр Борисович.
— Не о чем нам с тобой разговаривать, — прорычал приземистый, держа палку наотмашь.
— Ну, челюсти друг другу покрошить мы всегда успеем, — сказал Турецкий и тут же почувствовал с правой стороны челюсти давящую боль. Видимо, синяк будет хороший. — Кто вас нанял?
— Не твоя забота, — сказал приземистый. — Лучше брось перо, а то завалим.
— А если брошу — не завалите? — поинтересовался Александр Борисович.
— Нет, — ответил приземистый. — Просто накостыляем чуток, но жить будешь.
Турецкий сделал вид, что обдумывает предложение, но на самом деле прикидывал расстояние для броска.
— Нет, ребята, — сказал он после паузы, — не пойдет. Я ведь мужик, обидно сдаваться без боя.
— Видал? — вякнул справа тот, что похудее да повыше. — Сдаваться ему западло. А нам не западло? Нам за тебя, харя, деньги заплатили. А мы привыкли отрабатывать бабло. Это вопрос этого… как его…
— Профессионального престижа, — сказал приземистый, делая маленький шажок по направлению к Турецкому.
— Во-во, — качнул козырьком бейсболки худой.
— Слова-то какие знаете, — усмехнулся Александр Борисович.
— А ты не скалься, — гневно проговорил худой. — Будешь скалиться, мы тебе…
Турецкий черной тенью метнулся к приземистому, ловко поднырнул под палку и ударил его левым кулаком в живот и тут же, не давая парню прийти в себя, обрушил правый кулак ему в переносицу. Приземистый упал. Турецкий подхватил с асфальта палку и ринулся на худого. Тот, не ожидая такого расклада, повернулся и бросился наутек. Александр Борисович побежал было за ним, но вовремя остановился, больной сустав снова дал о себе знать.