Дженкс застонал, и мне так захотелось сказать ему, что я вру. Я посмотрела ему в глаза, чувствуя его страдание. В глазах у него отражалась боль предательства, о которой он никогда не скажет. В последние несколько дней Дженкс обучил Джакса чему только мог, в надежде, что юный пикси займет его место. А Джакс воспользовался новыми знаниями, чтобы нас подставить. Вместе с Ником.
— Мне так жаль, Дженкс, — сказала я, но он отвернулся, сгорбив плечи. Он даже постарел как будто.
Айви старательно заправляла за ухо выбившуюся прядь.
— Мне тоже жаль, Дженкс, но у нас большие проблемы. Как только Ник счастливо устроится в новом месте под новым именем, он продаст эту чертову штуку и начнется ад на земле — драка между вампирами и вервольфами.
У меня внутри что-то будто сжалось и затвердело, последние остатки добрых чувств к Нику испарились. Не разжимая губ, я улыбнулась Айви и повыше поддернула сумку на ушибленном плече.
Он ее не продаст.
— Почему это? — хмыкнула она.
Потому что у него фальшивка. — Я высмотрела Кистенов корвет у сваи. Может, мы устроим себе праздник и переберемся на ночь в «Холидей Инн»? И я залезу в горячую ванну! — Я не в статуэтку волка переместила проклятие, — поспешила добавить я, вспомнив, что недоговорила, — а в тотем, который Дженкс купил для Маталины.
Айви вытаращилась на нас и догадалась по отсутствию реакции у Дженкса, что не знала только она. Дженкс смотрел в пустоту, сраженный мыслью, что его сын только что бросил в грязь все, что ему было дорого.
— И как долго вы собирались хранить это в тайне? — осведомилась она, и щеки у нее порозовели.
Ей шло злиться, и я улыбнулась — на этот раз искренне.
— Если бы я тебе сказала, пришлось бы тебя еще пару дней уговаривать изменить твой план. — Она фыркнула, и я взяла ее за руку. — Я уже начала тебе говорить, но ты помчалась на Ника как ангел мести.
Айви скосила глаза на мою руку у себя на локте, и я ее убрала, поколебавшись разве что на мгновение.
Ник сволочь, — сказала я, — но сволочь умная. Если бы я тебе рассказала, ты бы среагировала по-другому, и он бы догадался.
Дженксу-то ты рассказала.
Так тотем у него в чемодане в трусах спрятан! — возмутилась я. Мне хотелось уйти от этой темы. — Господи, Айви, не стала бы я рыться в белье у Дженкса, не поставив его в известность.
Айви надулась. Шестифутовая секси-вамп в поцарапанной черной коже скрестила руки на груди и надулась.
— Меня опять небось на общественные работы пошлют за драку с сотрудниками ОВ, — проворчала она. — Вот спасибо тебе.
Я расслабилась, услышав в ее словах прощение.
— Ну, хоть он его не заполучил, — сказала я. Айви махнула рукой как будто с презрением, но понятно было, что настроение у нее стало лучше.
Дженкс сумел слабо улыбнуться, глянул на «корвет».
— Можно, я поведу? — спросил он.
Айви поджала губы.
Мы втроем туда не поместимся. Может, Ральф нас подбросит? Подождите минутку, ладно?
Да поместимся, — сказал Дженкс. — Сиденье отодвинем до упора, и Рэйчел сядет мне на колени.
Айви стояла на своем, но и Дженкс уперся. А у меня слова замерли на губах, когда взгляд наткнулся на пятачок спокойствия посреди бурления репортеров, зевак и властей. Рот у меня открылся. На бетонном барьере стоял Бретт, глядя поверх голов. Смотрел он прямо на меня, и поймав мой взгляд, поднял руку в салюте к козырьку кепки. Посередине кепки на месте значка красовалась дыра. Символическим жестом он снял кепку и уронил на решетку моста, а потом повернулся и пошел в сторону Макино.
До меня дошло вдруг: он думал, что это я. Я похолодела. Он решил, что это я взорвала шины у грузовика и убила Ника — за то, что он пытался меня надуть. Блин. Я не могла понять, на пользу мне пойдет такая репутация или во вред.
— Рэйч? — Дженкс отодвинул пассажирское сиденье до пора и вернулся ко мне. — Что случилось?
Я провела рукой по застывшему лицу и посмотрела в обеспокоенные глаза Дженкса.
— Нет, ничего.
Решив обдумать все на досуге, я вместо этого принялась мечтать о ванне. Я переиграла Ника в его собственную игру. Вопрос был в том, переживу ли я свою победу?
Я поскользнулась на неровном тротуаре — и перестук каблуков, выпадающий из ритма ходьбы, глухо отдался в воздухе, тяжелом от вечернего дождя. Легкое подергивание в ноге напомнило, что я еще не совсем в норме. Солнце давно зашло, ночь, тесная и теплая, стала из-за туч еще темнее, чем должна была быть. Я прошлепала по лужице в настроении слишком радостном, чтобы беспокоиться из-за промокших ног. На кухне поднималось тесто для пиццы, а с собой у меня был пакет из бакалеи с разнообразной начинкой.
Сегодня обед будет рано: у Айви работа, а меня Кистен ведет в кино, и я не хочу наедаться попкорном. Проходя под фонарем мимо чахлого городского клена, я протянула руку и погладила на ходу его листья, улыбнувшись их мягкому прикосновению. Они были влажные, и рука у меня стала мокрая и прохладная под ночным ветерком.
На улице было тихо. Единственная живущая здесь человеческая семья сидела дома и смотрела телевизор, а все остальные соседи — на работе или в школе. Городской шум Цинциннати доносился издали — как рычание спящих львов.
Я поправила лямку новой холщовой сумки, думая, что пока нас не было, весна переключилась на высшую передачу. Почти год прошел, как я ушла из ОВ — а я все еще живу, вот. Живу, и неплохо живу. Да что там неплохо — великолепно!
В темноте кто-то тихо кашлянул, но я не дернулась и с шага не сбилась. Кашель был с той стороны улицы, и я осмотрелась—там стоял мускулистый вервольф в джинсах и костюмной рубашке. Который уже неделю за мной гоняется — Бретт.
С усилием разжав зубы, я уважительно кивнула ему головой, получив в ответ приветственный жест. И пошла дальше по улице, размахивая свободной рукой и наступая во все попадающиеся по дороге лужи. Бретт меня не тревожил. Что он будет искать Фокус, мне приходило в голову — чтобы либо подтвердить его гибель, либо с его помощью возвратить себе расположение Уолтера — но вряд ли последнее. Похоже, что он стал одиночкой, когда бросил свою кепку с Макинакского моста и пошел прочь. А сейчас он просто наблюдал. Дэвид так себя вел пару месяцев, пока, наконец, обозначил свое присутствие. Вервольф, неуверенный в своем ранге, терпелив и осторожен. Придет ко мне, когда будет готов.
Но настроение у меня было слишком радостное, чтобы еще и на это заморачиваться. IIIвы сняли, шрамы тоненькие и легко скрываются. Хромота проходила, а после того проклятия, с помощью которого я перекидывалась, у меня ни одной веснушки не осталось. Податливый воздух легко входил и выходил с каждым вдохом и выдохом, и чувствовала я себя нахально и уверенно. Нахально, уверенно и отвязно в вампирской работы сапогах и летчицкой куртке Дженкса. На мне была кепка, которую Дженкс спер у островных вервольфов, и она прибавляла колорита к этому образу. Продавец в угловом магазине решил, что я симпатяга.