У меня мороз по коже прошел. В его словах чувствовалось какое-то твердое намерение. Я не могла уловить, какое именно, и это меня пугало.
Всю оставшуюся дорогу мы молчали. Приехав, я прямиком направилась к Сюзанне. Она лежала в постели с книжкой и совсем не походила на даму, страдающую мигренью.
– Надо прибить к кровати табличку, – усмехнулась Сюзанна. – «Здесь покоится третий лишний», а иначе говоря, тактичная старая дуэнья… Боже мой! Анна, дорогая, в чем дело?
Я разрыдалась и рассказала ей про кошек… А про полковника Рейса говорить не стала. Я чувствовала, что это должно остаться между нами. Но Сюзанна ужасно проницательная. По-моему, она поняла, что я о чем-то умалчиваю.
– Ты не простудилась, Анна? – спросила моя подруга. – В адскую жару и предположить такое нелепо, но ты вся дрожишь.
– Пустяки! – откликнулась я. – Это нервы… А может, зловещие предчувствия. Мне кажется, произойдет нечто страшное.
– Не мели чепухи! – резко оборвала меня Сюзанна. – Лучше поговорим о чем-нибудь более интересном. Знаешь, Анна, я тут думала про алмазы…
– И что?
– Я не уверена, что держать их у меня безопасно. Раньше – да, никому и в голову бы не пришло искать их среди моих вещей, но теперь… Теперь все знают, что мы с тобой не разлей вода, и я тоже наверняка попала под подозрение.
– Но никому не известно, что они спрятаны в коробочку из-под фотопленки, – возразила я. – Это прекрасный тайник, зачем искать еще что-то?
Сюзанна после некоторого колебания согласилась, но сказала, что мы вернемся к этому разговору, когда поедем в Фолз.
Наш поезд выехал в девять часов утра. Настроение сэра Юстаса оставляло желать лучшего, а мисс Петтигрю выглядела подавленной. Полковник же вел себя совершенно обыкновенно, и мне показалось, что наш разговор по пути домой – только сон.
В ту ночь я плохо спала, ворочалась с боку на бок на жесткой полке, борясь с какими-то смутными кошмарами. Утром проснулась с головной болью и пошла на заднюю площадку, желая полюбоваться видами. Было свежо, чудесно, и повсюду, насколько хватало глаз, зеленели холмы, покрытые лесом. Мне так нравилось тут… ничего красивее я в жизни не видела. «Ах, поселиться бы где-нибудь в зарослях, в маленькой хижине и остаться там навсегда, навсегда!» – мечтала я.
Примерно в полвторого полковник Рейс вызвал меня из «офиса» и указал на клочья тумана, которые, будто цветы, украшали какой-то куст.
– Это водяная пыль, попадающая сюда с водопада, – пояснил он. – Мы почти на месте.
Мной все еще владело то странное чувство экзальтации, что охватило меня после тревожной ночи. Я всеми фибрами своей души ощущала, что приехала домой… Домой! Но ведь я никогда здесь не была… Или была во сне?
Мы высадились из поезда и двинулись к гостинице, большому белому зданию, на окнах которого белела противомоскитная сетка. Вокруг ни дорог, ни домов – ничего. Когда мы вышли на «ступ» (а попросту говоря, на веранду), я ахнула. Впереди, примерно в полумиле от нас, красовался водопад. Я никогда не видела ничего более величественного и прекрасного… И не увижу!
– Анна, ты сейчас заговоришь стихами, – усмехнулась Сюзанна, когда мы сели за обеденный стол. – Впервые замечаю тебя в таком настроении. – И она с любопытством заглянула мне в глаза.
– Правда? – рассмеялась я, но сама ощутила, что мой смех звучит неестественно. – Просто мне здесь безумно нравится.
– Нет, тут еще что-то, больше…
На лбу у Сюзанны появилась маленькая мрачная морщинка…
Да, я была счастлива и при этом чего-то смутно ждала… чего-то, что произойдет очень скоро. Я была возбуждена, не находила себе места.
После чая мы вышли из гостиницы, сели в вагонетку, и улыбающиеся негры покатили нас по узкоколейке к мосту.
Оттуда открывался потрясающий вид: внизу простиралось громадное ущелье, по которому несся быстрый речной поток, а туманная завеса перед нами, состоявшая из мириад мелких водяных брызг, на мгновение приподнималась, обнажая водопад, и тут же снова набрасывала на него непроницаемый покров тайны. По-моему, главное очарование Фолза именно в неуловимости. Думаешь, что вот-вот он покажется весь… но это «вот-вот» никогда не наступает.
Мы перешли через мост и медленно побрели по тропинке, с двух сторон обложенной белыми камнями. Тропинка вела нас вдоль обрыва, почти у самого края. Наконец мы добрались до большой площадки, узкая тропка слева спускалась вниз.
– Это Пальмовое ущелье, – пояснил полковник Рейс. – Ну как? Сейчас пойдем или оставим на завтра? Спускаться довольно долго, а подниматься и того трудней.
– Лучше оставим на завтра, – решительно произнес сэр Юстас.
Я заметила, что он не поклонник серьезных физических упражнений.
На обратном пути сэр Юстас пошел впереди. Мы обогнали симпатичного туземца, гордо шествовавшего по дороге. Женщина, шагавшая позади него, несла на голове, наверное, весь их домашний скарб, даже сковородку!
– Ну вот, в нужный момент никогда нет под рукой фотоаппарата! – проворчала Сюзанна.
– Не расстраивайтесь, вы такие сцены еще не раз увидите, миссис Блер, – утешил ее полковник Рейс.
Мы приблизились к мосту.
– Хотите взглянуть на Радужный лес? – спросил полковник. – Или вы боитесь промокнуть?
Мы с Сюзанной решили составить ему компанию, а сэр Юстас вернулся в гостиницу. Меня лес немного разочаровал. Радуг было мало, а промокли мы насквозь. Однако порой вдали поблескивал водопад, и становилось понятно, до чего же он гигантский. О, милый, милый Фолз, как я люблю, как боготворю тебя!.. И не разлюблю никогда!..
Когда мы появились в гостинице, пора было переодеваться к обеду. Сэр Юстас вдруг за что-то взъелся на полковника Рейса. Мы с Сюзанной мягко подтрунивали над стариком, но без особого удовольствия.
После обеда он ретировался в свою комнату, прихватив с собой мисс Петтигрю. Мы посидели втроем с полковником Рейсом, поболтали, потом Сюзанна, широко зевнув, заявила, что пойдет спать. Мне не хотелось оставаться с Рейсом наедине, поэтому я тоже встала и отправилась к себе.
Но я была слишком взбудоражена, чтобы заснуть. Я даже раздеваться не стала, а разлеглась в кресле и предалась мечтам. Меня не покидало чувство, что неведомое событие приближается, приближается…
Внезапно раздался стук. Я вздрогнула, вскочила и подбежала к двери. Маленький негритенок протянул мне записку. Мое имя было написано чьим-то незнакомым почерком. Я взяла послание и вернулась в комнату. Немного постояла, держа ее в руке… Потом развернула… Записка оказалась очень короткой: