Book.

— Будем сейчас думать, как отсюда выбраться живыми и невредимыми, — сказал я. — Ты запо­мнил номера их машин, но они могут поставить и фугас, у которого не различишь ни номера, ни марки. Рванет, когда будешь проезжать мимо.

Телефонный звонок прервал мои мрачные предсказания.

— Здравствуйте! — сказал Самед. — Вас можно поздравить. Только что наш Президент подписал договор с вашей правительственной де­легацией. Нефть пойдет через Россию.

— Гип-гип, — сказал я. — Но ура кричать пока не буду.

— Какие-нибудь трудности? — спросил Самед.

— Как всегда, временные, — ответил я. — Вот прикончат нас на пути в аэропорт — и все труд­ности сразу исчезнут.

— Я слышал, будто ваш товарищ уже разо­брался с теми, кто посягал...

— Не со всеми, — сказал я. — И потому те­перь посягают на него самого. Кровная месть, хотя ни в каком родстве он со своими преследо­вателями не состоит. Сидим в номере и не чаем, как отсюда выбраться. А тут еще позвонили, по­просили о помощи, будто на вашего троюродного братца опять напали на площади Ахундова...

— В самом деле? — встревожился Самед. — А я никак не могу до него дозвониться. Давно вам звонили? — спросил он, и я услыхал, как он на­бирает по другому телефону номер.

— Минут тридцать—сорок назад, — сказал я.

Я услыхал, как Самед с кем-то говорит по

телефону на азербайджанском языке.

— С Алекпером все в порядке, — сказал он. — Там, куда я сейчас звонил, это подтвердили. Ни­какого нападения не было.

— А нельзя ли там, куда вы только что звони­ли, попросить, чтобы нам дали вертолет до аэро­порта?

Витя присвистнул и даже сбросил свои ноги со спинки моего кресла.

— Все-таки Виктор Солонин — национальное достояние, не побоюсь этих слов, всего СНГ и ближайших окрестностей. Можно бы и поберечь героя, — произнес я торжественно.

Самед рассмеялся.

— Вы правы, — сказал он. — Одна история в метро заслуживает, чтобы ему поставили у входа памятник.

Витя бегал взад-вперед по комнате, не зная, возмущаться ему или обратить мои слова в шутку. Но, как водится в таких случаях, ничего остроумного ему на ум не приходило.

— Вам сколько осталось до вашего самоле­та? — спросил Самед. — Про вертолет не знаю, но, может, вам лучше поехать поездом?

— Поездом поедешь? — спросил я Витю.

Он замахал руками, лицо стало свирепым.

— С тобой и пошутить нельзя, — сказал я. — Это я не вам, уважаемый Самед Асланович. Не желает он в поезде «Москва —Баку». Привык к самолетам.

— Как вы себе это представляете? — спросил Самед. — Чтобы вертолет, прилетевший за вами, сел на крышу гостиницы?

М-да, я не подумал... Вообще-то уезжать с таким шиком не в наших традициях.

— Мы подумаем, — сказал я. — Позвоните, если вам нетрудно, через полчаса, время пока терпит.

Я подошел к Вите.

— Мне всегда казалось, что мы напрасно не берем на вооружение тактику тех, на кого охо­тимся, — сказал он. — Помните, Вячеслав Ива­нович рассказывал про убийство молодой жен­щины в Тюмени? Будто ее муж, чтобы ее высле­дить, поехал за ней не на дорогой иномарке, на которой обычно ездил, а на простой «шестерке»? Неплохо было придумано... Вот и наши пресле­дователи ждут, что нас отвезут отсюда с большой помпой — с бронетехникой и мотоциклистами, а мы удалимся совсем не так...

— Значит, вертолет отменяется? — спросил я.

— Я этого не говорил.

...Вертолет прилетел за нами через полчаса. И мы на глазах у всех с вещичками поднялись на крышу. Потом точно так же, под гул винтов вер­толета, спустились вниз на грузовом лифте и через кухню, по пути, уже апробированному Со­лониным, вышли через заднее крыльцо, где нас ждал старенький «Москвич» с заведенным мото­ром.

В нем уже сидели два президентских гвардей­ца с автоматами «узи» израильского производ­ства.

— Печка хоть работает? — спросил Витя, с трудом умещаясь на заднем сиденье рядом со мной.

Гвардейцы промолчали. Должно быть, поте­ряли дар речи от такой глупости — скоростным машинам эти русские предпочли их тихоход.

— Ребята, я вам потом все объясню, — сказал Витя, и в это время взревел двигатель вертолета и огромная машина взмыла над площадью.

Мы ехали в сторону аэропорта уже минут сорок, когда водитель вдруг пожаловался, что мотор барахлит.

— Очень хорошо, — сказал Витя. — Просто замечательно.

Мы как раз собирались инсценировать по­ломку машины, но родная техника сама напо­мнила нам о себе, и мы остановились.

Итак, мы остановились на полпути в аэропорт из-за возникшей проблемы с мотором. Дальше все должно было происходить так, как мы распи­сали, с точностью до минуты. Кадуевцы будут возвращаться восвояси донельзя злые, расслаб­ленные и утратившие чувство опасности. Русско­го шайтана только что доставили в аэропорт на президентском вертолете, который уже возвра­щается назад и чей гул уже слышен. И тут на пустынном шоссе стоит машина, а ее водитель машет руками, просит помощи... Значит, есть повод остановиться и проследить, полетит ли дальше вертолет или начнет кружить над ними, кадуевцами.

И я выбежал на дорогу, размахивая руками, как того требовал наш сценарий. И машины кадуевцев, которые мы видели возле гостиницы, действительно остановились. Наши провалив­шиеся преследователи вылезли, поглядывая на небо, но что-то не очень торопились оказать нам помощь.

И тут Витя и гвардейцы стремительно выско­чили из-за «Москвича» и навели на них авто­маты.

— Кадуев! — закричал Витя. — Не туда смот­ришь! Здесь я. — И добавил несколько крепких слов, которых я от него не ожидал...

А вертолет уже резко шел вниз, и из него выглядывал ствол пулемета, нацеленный на подъехавшие машины...

... — Ну вот, — сказал я Вите уже в салоне самолета, когда он развернул журнал «Плей­бой». — В самый раз для тебя журнальчик. Так сказать, журавль в небе. А по мне уж лучше си­ница в руке, чем утка под кроватью... в соответ­ствии с новой поговоркой.

Но Витя не слышал меня. Он мгновенно уснул, откинув голову на спинку кресла, ровно дыша и безмятежно скрестив руки на груди. Как учили его на курсах мистера Реддвея.