Поремский, повторяя вслух все, обернулся к Александру Борисовичу и открыл было рот, но шеф его перебил.
– Опергруппу на выезд! – скомандовал Турецкий в трубку местного телефона и добавил, обращаясь к Владимиру: – Подробности – дорогой.
2
В сопровождении группы захвата следователи прибыли в Зарайск через два часа. Быстро нашли нужный дом. Хозяева не отвечали, и тогда Турецкий дал команду. Прикрывая друг друга, автоматчики окружили дом, приблизились к веранде и, выбив дверь, ворвались в помещение. Затем стали по очереди выходить наружу и стягивать свои маски. По опущенным стволам и выражениям их лиц Александр Борисович понял, что настала его очередь.
Он зашел в дом. Никого не было. Подошел к столу. На чистой его поверхности лежал, придавленный камнем, тетрадный лист в линейку. Не прикасаясь ни к чему, Турецкий обошел стол и прочитал:
«Если ты здесь и читаешь письмо, то, значит, ты – Турецкий, а я – Покровский Виталий. Я мстил за родителей, хотя ничего криминального пока так и не совершил. Копчик умер сам, и крещение было его предсмертной просьбой. А Воронцову я всего лишь развязал язык, сделав ему небольшой укольчик и припугнув, что ввел яд замедленного действия. Для меня было неожиданностью его самоубийство. Я готов сдаться властям, но пока еще не волен распоряжаться своей жизнью.
Надеюсь на встречу. Виталий Покровский.
P. S. Я думаю, что следующий несчастный случай произойдет с хозяином этих двух мерзавцев-покойников».
– О! – неожиданно раздался зычный голос, от которого Турецкий брезгливо сморщился. – Наши «пинкертоны», как всегда, на месте?!
– Господин генерал, – приподнявшись, произнес Турецкий, – давайте-ка выйдем. Мне необходимо с вами поговорить наедине.
– Прошу очистить помещение! – приказал Лесков.
Двое бывших рядом оперативников вопросительно уставились на Турецкого. Он кивнул им, и они вышли. Оставшись один на один с Лесковым, Турецкий усмехнулся:
– Мне кажется подозрительной ваша поразительная осведомленность, генерал. И я думаю, что это вы сейчас немедленно покинете помещение. А по поводу постоянного, причем активного, противодействия следствию будет уже сегодня доложено лично директору Федеральной службы безопасности.
– Слушай, ты, молокосос! – неожиданно перешел на повышенный тон Лесков. – Ты меня не пугай! Не такие брались! Тебе разрешили ловить мелких воришек, ну и играйся! А в большую песочницу мы тебя не пустим!
Лесков увидел наконец записку и рванулся к столу. Но Турецкий успел перехватить ее и не дал прочитать.
– Руки! – крикнул Турецкий. – Руки прочь от улики! Что, генерал, очередной приступ клептомании?
– Да как ты разговариваешь?! – рявкнул Лесков.
– Гражданин Лесков, а ведь вы сегодня допустили явную оплошность, прибыв сюда в штатском. А посему прикажу-ка я просто задержать постороннего и поместить в обезьянник до выяснения личности! Желаете очередного позора, генерал?
– Да ладно, Александр Борисович, – пошел на мировую Лесков. – Все нервы. А вы хоть знаете имя того, кто должен стать следующим?
– Да, – уверенно кивнул Турецкий, пряча записку во внутренний карман. – Но мне совсем не нравится, генерал, ваша осведомленность. Можно ведь подумать, что вы установили слежку за работниками Генпрокуратуры. А вы знаете, чем это для вас пахнет? Подсказать?
Лесков с непонятной усмешкой взглянул на него и, словно через силу, выдавил:
– А ты не мельтеши, «важняк». Сперва поживи с мое. Ээх!
Лесков снова посмотрел на Турецкого, как бы прикидывая силы, потом вздохнул и вышел. Дав отмашку своим сопровождающим, он сел в черный джип и укатил…
3
Турецкому ничего путного просто не лезло в голову. Достала Ирина. Несмотря на постоянные звонки жены, отчаянно требовавшей его скорейшего возвращения, он смог вырваться домой только поздно вечером. Ирина ожидала его на лавочке у подъезда.
– Ты что? – удивился Турецкий.
– Шура, я жду тебя, – сказала она таким тоном, что ему стало как-то сразу не по себе.
– И давно?
Супруга посмотрела на часы и ответила:
– Час пятнадцать.
– Ира, – посерьезнев, спросил Турецкий, – что-то у нас опять произошло?
– Пока нет. Но, Шура, ты же знаешь мой характер, – сказала, прижимаясь к нему, жена. – Если я нахожу с человеком общий язык, то мы сразу становимся друзьями. И почти все твои знакомые, за исключением Елены прекрасной…
– Ну, Ира, сколько можно? Ведь ничего же не было.
– Или было? – посмотрев на потупившего взгляд мужа, улыбнулась Ирина.
– Да ладно, брось ты! – попробовал возмутиться Турецкий. – Я уже и забыл, а ты все возвращаешься. Пойдем домой.
– Шура, – переменив тон, сказала супруга, – давай немного погуляем, поговорим.
Турецкий почувствовал, что дело серьезно, и обнял жену.
– Шура, – прошептала Ирина, – как хорошо! Сидим на лавочке, вечер почти деревенский. Где ты его нашел? Бого Жору твоего?
– Да понимаешь, дела давно минувших дней. Расследовал кое-что на Дальнем Востоке. Его, как я потом понял, приставили ко мне специально, чтоб гостя из Москвы развлекал. Таскал на охоту, рыбалку…
– К девкам! – вставила жена.
– Ты его Свету видела? Так вот, там, у них, все такие страшные! – возразил Турецкий, чем немного успокоил жену, знавшую о вкусах своего благоверного. – Однажды рыбалку просто незабываемую устроил.
– С русалками?
– Без. В общем, как-то сошлись. А после Славка Грязнов туда поехал. Я ему рассказал, где Жору найти, ну он и ему по полной программе… А тут наши в отпуск собрались, прослышали насчет Жорки и – ко мне. Слух пошел, что у меня есть свой егерь. Вот и стал я ему как-то обязан. Не могу же я теперь выгнать ребят после их дальневосточного гостеприимства? Хотя и тебя понимаю…
– А к Грязнову они не хотят перебраться?
– В прошлый раз они гостили у него две недели.
– Две недели! – ужаснулась Ирина. – Шурка, я не вынесу… Знаешь, мне, вообще-то, дают отпуск. Можно я поеду дней на десять в Крым?
– К Татьяне?
– Да, – кивнула супруга. – Заодно и Нинку нашу навещу. Она звонила.
– И как там дела? – спросил Турецкий, как всегда, когда речь шла о его любимице, невольно заулыбавшись.
– Доча из воды не вылезает. Что-то там раскапывает у Таньки на Херсонесе, сделала несколько десятков набросков. А вот фруктов ребенок почти не видит.
– Мы же давали ей специально деньги на фрукты!
– Папаша, ей тринадцать, и поверь мне, проблемы, куда потратить деньги, наш ребенок не испытывает.
– Ну ладно, потом поговорим, – примирительно кивнул Турецкий. – А сейчас пойдем домой. Неловко как-то, люди ждут.