— Да откройте же, это уголовный розыск!
Она, не снимая цепочки, приоткрыла дверь. В подъезде, как водится, темно, но можно было различить, что стояли двое, действительно в форме и фуражках. Один сквозь щель просунул ей свое удостоверение: «Капитан Храпунов… Московский уголовный розыск».
— Что вам угодно? — Она вернула корочку, открывая дверь и поплотнее запахивая халат.
Но вместо ответа шагнувший в квартиру капитан положил руку ей на лицо и не сильно, но со знанием дела стукнул затылком об угол стоявшего в прихожей шкафа. Сквозь его растопыренные пальцы она успела увидеть, как второй закрывает входную дверь и аккуратно навешивает цепочку на место. Затем она отключилась…
Она открыла глаза и закрыла их снова, надеясь досмотреть страшный сон до счастливого конца. Но чужое дыхание в двух шагах от нее доказывало, что никакой это не сон.
Ее руки были прикованы наручниками к трубе отопления за спиной, ноги нетуго связаны ее же кожаным ремнем, рот заклеен скотчем. Гости, сняв фуражки и натянув спецназовские шапочки с прорезями для глаз и рта, молча расположились у открытого окна спальни. Весь свет в квартире был потушен, за исключением ночника у кровати. Капитан положил на подоконник винтовку и разглядывал что-то в оптический прицел. Второй присел рядом и достал сигареты.
Она лежала в густой тени и не шевелилась. Гости не обращали на нее никакого внимания — возможно, считали, что она еще не пришла в себя. В свете ночника поблескивали звездочки на погонах: у одного четыре, у другого три. «Кажется, это значит, что он — старший лейтенант», — подумала она.
В тишине раздался скрип несмазанной пружины и один за другим девять приглушенных ударов. Капитан вздрогнул и оглянулся, но, сообразив, что это всего лишь часы, снова вернулся к наблюдению.
Девять вечера, значит, она почти полчаса была без сознания. Интересно, догадываются ли они, что их ждет небольшой сюрприз? Она стала считать минуты. Он почему-то опаздывал. А если совсем не придет?
Время тянулось очень медленно, гости поменялись местами: теперь лейтенант взялся за винтовку, а капитан растянулся прямо на полу с сигаретой.
У входной двери послышалось осторожное тихое постукивание: два раза, один, еще два. Гости напряглись и переглянулись. Стук повторился. Капитан загасил сигарету и осторожно, на цыпочках прошел в прихожую. Почти бесшумно в замочную скважину скользнул ключ, и дверь открылась на длину цепочки.
— Лидуньчик, это я, пусти.
Капитан молча впустил в квартиру крупногабаритного мужчину в адидасовском спортивном костюме с мусорным ведром.
— Чего свет не горит? Конспирация? Или темнота — друг молодежи? — Он поставил ведро у порога и, видимо, как всегда, раскрыл свои медвежьи объятия. Только вместо искомого Лидуньчика в них попал не склонный к подобным нежностям капитан, и незадачливый любовник с коротким стоном свалился на пол. При падении он опрокинул ведро, и пустые бутылки со звоном раскатились по прихожей. Капитан негромко ругнулся.
Хозяйка квартиры досадливо поморщилась. Думала, этот олух если не скрутит убийц, то хотя бы поднимет шум и спугнет их, а он — как теленок. По четырнадцать часов в неделю торчит на своих тренажерах, туша сто двадцать килограмм, а проку — ноль. Одно на уме — как бы побыстрей в койку, чтоб жена не заподозрила, что слишком долго он курит на свежем воздухе.
Капитан ловко спеленал обмякшее тело и пристроил его к стенке недалеко от женщины. Зажег фонарик и направил луч прямо ей в лицо.
— Еще кого-нибудь ждем? — спросил он шепотом.
Она, зажмурив глаза, помотала головой из стороны в сторону.
Лейтенант уступил капитану место у окна:
— Может, он и не придет сегодня?
— Должен.
Хозяйка квартиры теперь по-настоящему боялась. Они пришли кого-то убить и, разумеется, не станут оставлять в живых двух свидетелей. То, что они в масках, еще ничего не значит, она видела удостоверение и могла узнать хотя бы одного. То есть, конечно, не смогла бы — она вообще не взглянула на фотографию, почему-то зациклилась на изучении печатей, но они-то этого не знают — значит, ей крышка. И этому донжуану тоже. Правда, о безвременной кончине любовника она подумала без особого сожаления.
Оставалась последняя надежда. Может, жена этого Казановы, не дождавшись благоверного, пойдет его искать. А не найдя, звякнет все-таки в милицию. Если она не совсем дура, давно должна была бы догадаться, с чего это он каждый вечер минут по сорок курит у подъезда, когда весь день до того наполнял пепельницы в квартире. И кандидатка в соперницы у нее только одна. Не станет же этот изнеженный болван зажиматься в подъезде или на травке в парке. А тут такой удобный вариант: красавица вдова, без детей и престарелых родителей, да еще в том же подъезде.
Но прошло час, два… а обладательница развесистых рогов так и не появилась. Тихие стоны любовника перешли в мерное похрапывание, гости у окна не издавали ни звука, и женщина сама не заметила, как заснула.
А в это время обманутая жена действительно отправилась на поиски своей половины и, не обнаружив его во дворе, возвращалась домой обеспокоенная, но у двери вдовы обнаружила обертку от шоколада, выпавшую из переполненного ведра, и тут ее посетило страшное прозрение. Она прислушалась, но не уловила самозабвенных стонов любовников, хотя ожидать, что они станут заниматься этой мерзостью прямо у двери, и не приходилось. Она спустилась во двор и посмотрела на окна: свет нигде не горел. Она вернулась домой и, приготовив увесистую скалку, уселась ждать.
Женщина проснулась, когда уже совсем рассвело. Донжуан лежал на полу и бессмысленно хлопал глазами. Гости все еще были на посту — очевидно, мишень так и не появилась. Сколько придется терпеть это еще?
Время тянулось чудовищно медленно. Часы пробили половину девятого. Любовник замычал сквозь скотч и завозился на полу. Лейтенант подошел и присел рядом на корточки. Он оторвал липкую ленту и приложил палец к губам:
— Тихо.
Пленник с готовностью закивал и произнес шепотом:
— Мне бы на толчок… И мусор же…
Лейтенант оказался на удивление понимающим, он развязал любовнику ноги и повел его в туалет.
В этот момент раздался громкий и настойчивый стук в дверь.
Оскорбленная в лучших чувствах, жена Казановы провела бессонную ночь и решила действовать. Она спустилась на нужный этаж и, обнаружив обертку на том же месте, вернулась к себе и позвонила в милицию:
— В 56-й квартире пьяный дебош и женщина кричит, что ее убивают. — Она назвала адрес и уселась у окна в ожидании наряда.
Вдова услышала разговор у двери:
— Да, это я звонила, в этой квартире, точно.
Мужской голос ответил с сомнением:
— Я ничего не слышу, вы не ошиблись?
— Нет, точно здесь кричали, что убивают, и грохот стоял…