Родственников у Гельфанда не было, в доме постоянно жили секретарь, повар, садовник, шофер и три весьма злобного вида добермана, за которыми присматривал сторож. Каждого из них (кроме доберманов, конечно) проверили и снова не нашли ничего примечательного.
Бакштейн в доме появлялся, но крайне редко и, по неподтвержденным сведениям, только по приглашению хозяина. Он был адвокатом Гельфанда, и его подпись действительно красуется под доверенностями на приобретение очередных экспонатов.
Личная и сугубо конфиденциальная беседа Реддвея с начальником полиции Линдерхофа не дала ничего нового: старик, почетный член муниципалитета (почетный потому, что ни на одном из заседаний не появлялся), к юбилею города пожертвовал десять тысяч марок на проведение праздника, на который сам не пришел. Начальник бывал у него лично: в доме все как в довоенные времена, телевизор старик не смотрит, компьютеров, микроволновок, кондиционеров и других уже вполне обыденных вещей не признает, но свои убеждения не пропагандирует и вообще мягок, покладист, чертовски умен и, главное, не жаден. Показывал свою коллекцию, в кабинете есть большой сейф, но, кроме старинных книг, в нем ничего нет. Все деньги Гельфанда хранятся в местном банке.
В банке выяснилось, что в последнее время никаких крупных поступлений или, наоборот, изъятий наличными со счета Гельфанда не было.
Реддвей высказал смелое предположение: возможно, старикан и не в курсе. Бакштейн вполне мог оставлять в доме, и надолго, наличность, а Гельфанд, погруженный в свои занятия и наверняка уже давно пребывающий в маразме, даже об этом не догадывался.
Не было выявлено никакой спецаппаратуры, камер слежения, профессиональных охранников. Оставлять деньги в таком месте практически равносильно их хранению в турецкой рыбной лавке на дешевом базаре. И хотя даже сам Реддвей понимал, что его версия выглядит надуманной и неправдоподобной, что на нее, по сути, работает только факт наличия в доме тренированных собак, сбрасывать Гельфанда со счетов окончательно было непозволительно.
Не снимая наблюдения с дома, Реддвей решил ускорить поиски грузовика.
Как и предполагали Розанов с Козиным, номерные знаки, которые они видели на грузовике, не были зарегистрированы не только в Баварии, но вообще нигде в Германии. Темно-синих фургонов «мерседес», подходящих под описание, нашлось более двадцати, и проверять их можно было бы долго. Но Реддвей, очевидно, вполне способный поставить себя на место обжоры-шофера, организовал наблюдение за кабачком «Der Geburstag», и похожий фургон там действительно засветился.
Правда, номер на этот раз был настоящим, и удалось установить, что машина принадлежит небольшому музею, расположенному на территории давно не действующего монастыря в живописных окрестностях Гармиша. Первая же предварительная проверка показала, что они на верном пути. Музей не представлял из себя ничего выдающегося: частично восстановленный со времен средневековья собор с высоким шпилем и причудливыми изваяниями, несколько хозяйственных построек того времени, общежитие монахов и уже в новом, вполне современном здании — скудная экспозиция, повествующая о быте и нравах наших не в меру религиозных предков. Там же сувенирный магазинчик, где всем желающим предлагали чуть ли не мощи святого Лютера, а также обгорелые обломки крестов, на которых сжигали еретиков инквизиторы, и прочую подобную дрянь.
Заброшенная часть монастыря была тщательно огорожена высоким забором (с проволокой под током поверху), а при более пристальном осмотре выявились и камеры слежения и немногочисленная, но хорошо вооруженная охрана, которая не стремилась попадаться на глаза туристам. На ограждении повсюду красовались надписи: «Вход воспрещен. Идут реставрационные работы». Внутри даже стояли два бульдозера, но реально никаких работ никто не вел.
Эта организация, расположенная достаточно уединенно, практически в лесу, уже гораздо больше походила на импровизированный Форт-Нокс, но опять же достоверно узнать, есть ли там деньги, простым внешним наблюдением было затруднительно.
Обнаружилась также слабая связь с этим местом и фон Гельфанда. Он, оказывается, был знаком с директором музея, по крайней мере, получал от последнего рождественские поздравления и еще около пяти лет назад в помещении музея проводилась выставка, на которой присутствовали и библии Гельфанда. Но более поздних контактов не было, а пять лет назад «Кремлевской команды» еще наверняка не существовало, и старик вряд ли мог уже тогда прощупывать почву и налаживать контакты.
Турецкий лично в составе группы туристов побывал в монастыре, полюбовался выставкой старинных гравюр, побродил по заброшенному кладбищу, даже купил обломок инквизиции, который при тщательном анализе оказался обыкновенной сосновой щепкой, срубленной недели две назад и слегка подкопченной паяльной лампой. И вынужден был согласиться с мнением Реддвея: необходимо проникнуть внутрь и все осмотреть.
Конечно, идеальным вариантом было бы дождаться, пока придет очередная партия денег (если она, конечно, придет) или пока появится человек из «Кремлевской команды» для заключения какой-нибудь сделки и ему понадобятся деньги из уже имеющихся. Но катастрофа, потеря миллиарда, засветка «Глобуса» и гибель Гвоздя наверняка заставили кремлевских бизнесменов временно свернуть свою деятельность, и ждать «гостей» пришлось бы до белых мух. А вдруг на этой охраняемой территории просто заводик по производству мощей и прочих реликвий, а грузовик возил деньги в совершенно другое место?!
— Что будешь докладывать по инстанции? — поинтересовался Турецкий у Реддвея, чувствуя, что в данной ситуации многое зависит от руководителя «Пятого уровня». От того, решится он пренебречь инструкциями или нет.
— У нас здесь не частная контора — международная правоохранительная организация, — ответил Реддвей недовольно. — Мы и так уже себе много позволили с Розановым и Козиным.
— Не надо разводить агитацию. Сам же прекрасно понимаешь: информацию про монастырь, тем более если мы что-нибудь там найдем, раскрывать нельзя.
— Как раз, если найдем — нельзя скрывать.
— Можно! На некоторое время. Давай прямо сейчас составим отчет, что, основываясь на показаниях арестованных и имеющихся фактах, а именно — связи с покойным Бакштейном, мы подозреваем фон Гельфанда в причастности к хранению наличных денег, незаконно вывезенных из России. Мы подозреваем также, что значительная сумма, несколько сот миллионов долларов, до сих пор находится на территории у Гельфанда, скорее всего, на территории поместья. И мы хотим организовать широкомасштабное наблюдение за Гельфандом и надеемся вскрыть его нелегальные контакты. Кроме того…
— Хватит! — перебил Реддвей. — Допустим, я составлю такую бумагу. Я не сказал, составлю, но допустим. Что будет, когда мы обнаружим в монастыре что-нибудь интересное? А ведь почти наверняка обнаружим.
— Накропаешь следующую: обнаружили веские улики, подтверждающие наличие денег в поместье…
— По твоей милости меня выгонят пинком под зад!
— Это как раз и называется — подвести под монастырь.