– Но неужели эксперты городской милиции ничего не смогли найти? А индпошив одежды?

– Барахло на нем все было рыночное, концов не найдешь. Выглядело как обычный бандитский прикид. А вот пушка, которая была при нем, немного светится. Стандартный табельный «макаров», в розыске не находится.

– Ага, – потер руки Турецкий. – И уже установили, чей это пистолет?

– Да, – хмуро брякнул Грязнов. – Твой.

Грязнов приехал через полтора часа. Секретарша Турецкого принесла кофе.

– Вся эта история меня ничуть не удивляет, – признался Меркулов. – В этом городе полно психов без паспорта.

– Не надо так говорить. Мы не психи, – обиделся Турецкий. – Этот город всего лишь становится эксцентричен. Верно, Изида Сигизмундовна? – Секретарша все поняла и плотнее прикрыла за собой дверь.

– Лихо его вывели из игры, – посочувствовал Грязнов.

– Какой игры?! Его просто подставили, – возразил Меркулов. – С кем не бывает.

– Послушайте, – возмутился Турецкий. – Хватит говорить обо мне в третьем лице. Я еще жив.

Собеседники, как по команде, посмотрели на него, словно оценивая: действительно жив?

– У тебя есть какие-то соображения по этому поводу? Как это могло произойти? Где ты держал пистолет? Там? – Грязнов мотнул головой в сторону сейфа.

– Нет, дома.

– Ну, слава богу, по крайней мере, его сперли не отсюда. Не придется искать здесь «жучков» и прочей дряни. Расскажи подробнее.

– Да чего рассказывать?! У меня дома в спальне есть маленький сейф.

– А сколько ключей?

– Два.

– И где же они хранятся? Сколько можно из тебя выуживать? Ты что, не можешь сам все рассказать сразу?

– Один всегда у меня, – Турецкий продемонстрировал связку ключей, – а второй -…тоже у меня.

– ?!

– Ну, дома он, какая разница, что вы прицепились?

– Как это какая разница?! Кто-то забрался к тебе домой, выудил пистолет, потом укокошил им твоего подследственного, и ты говоришь – какая разница?! Ты думаешь, кто-нибудь из нас, я или Костя, когда-нибудь терял личное оружие?!

– Только, ради бога, не надо о высоких материях! – Турецкий думал в это время о «эфэсбэшном майоре Резво», побывавшем у него дома. Лекция, материалы которой он легко цитировал, в письменном виде была окончательно зафиксирована меньше недели назад. Значит…

Но волновать друзей этой информацией пока не стоило. Тем более что предварительная проверка установила полное отсутствие подобного человека в штате ФСБ, что и требовалось доказать.

Турецкий открыл ящик стола, вынул дротики дартса и стал швырять один за другим в мишень на стене, укрепленную заботливой рукой Изиды Сигизмундовны. Остальные молча наблюдали за его телодвижениями.

– «БМВ», пусть и новенький, – в паузе между бросками процедил Турецкий, явно провоцируя приятеля перескочить на любимую (и больную – после давешней охоты) автомобильную тему. – Бандитская ли это тачка?

– Не надо нас, маленьких, дурить, – с готовностью возразил Грязнов. – Изначально бандитская машина – это «мерс». И кстати, применительно к ним желательно говорить «мерседес», с ударением на среднем слоге. Между прочим, припоминаю, что кое-кто из моих «клиентов» пребывал в полной уверенности, что это чистокровная испанская машина.

– Почему они вообще так полюбили «мерседесы», Вячеслав? – спросил Меркулов.

– Известное дело, по принципу «главное – это большое вложение денег». И так продолжалось несколько лет. В криминальную историю России время это, наверно, войдет как "период шестисотых «мерседесов». А потом началось расслаивание. Бандюки пересели на джипы и на «БМВ».

– Если разобраться, Вячеслав,– ехидно вставил заместитель генерального прокурора, – МВД – это всего лишь продолжение «БМВ». Следи за аббревиатурой.

Грязнов задумался, очевидно соображая, какую бы иномарку прилепить к словосочетанию «Генеральная прокуратура», потом махнул рукой:

– Ладно, язвите сколько влезет. Значит, так. Всего машин «БМВ» существует четыре серии. Основных из них три. Это: «тройка» – автомобиль среднего класса; «пятерка» – полусреднего и отчасти представительская тачка и «семерка» – чисто представительская. «Бээмвуха» хороша демократичностью цен. Если крутые новые модели сравнимы в этом плане с «мерсом», то в нормальном состоянии «тройку» восемьдесят четвертого года можно купить за три тысячи зеленых.

Но последний год братва вообще стала западать на спортивные авто, на «ягуары», «порше», «мустанги», те же «мерседесы» – SLS, SLK.

– А как же «вольво»? – спросил Турецкий, смутно припоминая роскошную машину Лозинского.

– «Вольво» самая дорогая машина в техническом обслуживании. И у бандитов она считается эстетской. А вообще-то сегодня самая классная тачка – «мерс-ягуар». Короче говоря, сейчас либеральные времена и этикет позволяет «пацанам» кататься на чем угодно. Табу осталось только одно – каждый нормальный бандит обязан иметь «мерс», пусть даже на нем и не ездит.

– Вячеслав, – лениво осведомился Меркулов, – знаешь анекдот, как «новый русский» едет на шестисотом «мерседесе» и в него врезается «Запорожец»?

– Штук пятнадцать, – подтвердил Грязнов.

– Ну так слушай другой. Едет «новый русский» на шестисотом «мерседесе» и вдруг в него кто-то врезается сзади. Он выскакивает, а там – другой шестисотый «мерседес». Тогда «новый русский» возмущенно говорит: "Не понял, в натуре, а где «Запорожец»?

ГРЯЗНОВ 19 февраля, вечер

У Грязнова были все основания хмуриться. Он боялся спугнуть удачу. В кои-то веки оперативно сработали межведомственные связи, что давало возможность сделать крохотный шажок по делу Лозинского. Короче говоря, выяснилось, что сегодня утром ребята из РУОПа накрыли по своим делам гоп-компанию, распивавшую уникальную водку «Граф Орланофф Игорь Александрович», ту самую, коей отравили незабвенную тещу банкира (и космонавта, если верить чудо-секретарше Турецкого, а верить этой бабе явно стоит). Компания баловалась водярой в каком-то кабаке в Орехово-Борисове, и это был если не явный след, то хотя бы зацепка.

Все дело в том, что самая тщательная проверка выяснила, что упомянутый напиток не только не продавался в коммерческих палатках возле дома тещи Лозинского, но и в принципе отсутствовал в столичной торговле на протяжении последних шести лет! Откуда взялась тогда эта бутылка на дне рождения тещи Лозинского, было одному Аллаху известно. Ситуация усугублялась еще и тем, что пока тещу Лозинского увезла «неотложка» и никто не подозревал ее злодейского отравления, наводящая в квартире марафет домработница Липа (Олимпиада Степановна Кукина, 1949 г. р.) благополучно выбросила ее (бутылку, не тещу) в мусоропровод, поскольку бутылки такого объема (1 литр) и замысловатой формы в ближайших пунктах стеклотары не принимались.