Теперь требовались быстрые и решительные действия. Тем более что ситуация складывалась, как мог предположить Турецкий, совсем не в пользу следствия.
Мать Кокорина, по словам Зотова, проживала со своим супругом где-то в Петербурге. Но тот, второй звонок, что был зафиксирован дежурным МУРа, вряд ли имел к ней отношение. Хотя кто знает! В Москве же у Вадима была собственная «однокомнатная берлога», где, как сказал Зотов, иногда собирались журналистские компании. Впрочем, сам Вадим никогда не отличался особым гостеприимством, поэтому «компания» было скорее условным обозначением двух-трех газетных волков, чьи интересы в данный момент совпадали. Вывод из этого следовал простой: Кокорин не был компанейским человеком, а значит, перечень его знакомых не отличался широтой. Это в какой-то степени облегчало задачу, но говорило также и о том, что у журналиста могли иметься такие связи, о которых даже и не догадывались его коллеги. Что — хуже. Однако начинать приходилось от печки. То есть мчаться по указанному Зотовым адресу.
И тут наконец Слава высказал небезосновательную мысль:
— Если нас с тобой, Саня, уже не опередили.
К сожалению, он мог оказаться прав…
Ехать пришлось далеко, аж в самое Бутово, на улицу романтического писателя Грина, где в огромном современном многоквартирном улье покойный журналист занимал самую маленькую ячейку. Хотя в прежних — хрущобах — случались и меньшие. Увеличивала квартирку приличная кухня, превращавшаяся в силу тех или иных привязанностей хозяина во вторую комнату. Но все это было обнаружено тогда, когда с помощью участкового и сотрудницы местной эксплуатационной конторы, а также двух испуганных соседей Кокорина Славкины специалисты в два счета вскрыли довольно сложную систему запоров на двери. Первым в открывшееся жилье вошел эксперт-криминалист, чтобы, осмотревшись, дать добро остальным. Но когда он вернулся на лестничную площадку и многозначительно посмотрел в глаза Турецкому, Александр Борисович, кажется, понял причину испуга соседей.
Да, не далее как вчера вечером они услышали подозрительную возню на лестничной площадке. Муж Раисы Тимофеевны — Зиновий Наумович — выглянул в дверной глазок, а он у них оборудован круглой такой крышечкой, чтобы свет из прихожей не был заметен с лестничной площадки; так вот, он посмотрел и поскорее тихо отошел от двери, потому что напротив, как раз возле квартиры Вадима Игоревича, возился с замком, как показалось, довольно-таки молодой человек, одетый в темный плащ, а другой, примерно такой же, стоял рядом и держал открытой дверь на лестничную площадку, там, где лифт. Зиновий Наумович немного подождал, прислушался, но за дверью было уже тихо. Тогда он снова посмотрел в глазок, никого не увидел, вышел, как будто бы чтоб спуститься к почтовым ящикам и взять «Вечернюю Москву», но уже ни одной живой души не обнаружил. Ни на площадке, ни внизу. Ну конечно, они с супругой обсудили эту ситуацию. Хотели даже в милицию сообщить, а потом подумали: ну хорошо, и что они скажут по телефону? Были люди? А что они делали? Они же не ломали дверь, не лезли в квартиру, они, наверное, вышли уж оттуда. А если вышли, тогда кого искать? И где? Но вот теперь снова приехала милиция, и они оба могут наконец рассказать. Как выглядели эти люди? А никак. Конечно, если бы специально знать, можно было бы разглядеть их и получше, но ведь же и лампочка такая, что даже показания собственного электросчетчика надо со свечкой рассматривать. И во-от с такой лупой!.. Так, значит, Вадим Игоревич погиб?! Какой ужас! В общем, с соседями, с этими понятыми, было все ясно. А в квартире действительно побывали чужие люди. Бардак был тот еще! Так, во всякой случае, охарактеризовал увиденное Зиновий Наумович.
Ему довелось заходить к Вадиму Игоревичу, и он отметил, какой аккуратный был этот молодой человек. У него всегда был тщательный порядок: и в комнате, где стоит диван и много книжных полок, и на кухне, где было его настоящее рабочее место — возле дорогого, наверное, компьютера. И уж у Вадима Игоревича никогда не валялись на полу бумаги или книги.
О чем это говорило? Прежде всего о том, что здесь побывали чужие люди, которым был по фигу педантизм хозяина. Но вот нашли ли они то, что искали, — это вопрос. Ну программу-то из компьютера они наверняка выгребли и все дискеты забрали с собой. По всему было видно, что они торопились. Повсюду были видны следы слишком торопливого обыска.
Впрочем, можно было бы и так поставить вопрос: если некие заинтересованные лица знали, что им требовалось, они наверняка это нашли и унесли с собой. Или не нашли вовсе. Тогда они, естественно, продолжат свой поиск. И нельзя исключить, что пути Александра Борисовича со товарищи пересекутся с путями их поисков. И это следовало иметь в виду. А вывод? Он таков, что господин журналист влез-таки в опасное дело. Или влип, что теперь, накануне его похорон, одно и то же…
Тщательный обыск, который провела в квартире, никуда не торопясь и примерно уже зная, что может представлять интерес для следствия, команда Турецкого, практически ничего не дал. Перелистали буквально каждую книжку, перерыли и пересмотрели немногочисленные бумаги в ящиках письменного стола и в папках с газетными вырезками. Видимо, молодой журналист держал все необходимые документы в компьютерной памяти, на многочисленных дискетах, от которых после налета «грабителей» остались пустые ящики-кассеты. И было их, судя по количеству кассет, немало.
Компьютерщик из Турецкого был, прямо надо сказать, тот еще! Ну еще отыскать там нужный файл, открыть его, прочитать, то есть в пределах подготовительного класса общеобразовательной школы с компьютерным уклоном, это он мог. Правда, тоже с определенными сложностями. Уже и возраст, и воспитание, и некоторая интеллигентская боязнь непонятной техники — все, вместе взятое, склоняло его в пользу обыкновенной пишущей машинки. Оно и проще, и как-то привычнее. Вставил лист, вынул лист, исправил, дал секретарше перепечатать — чего, кажется, проще! Однако новое время требовало и новых знаний.
Вот и теперь, будь обычная ситуация, Александр Борисович сел бы за клавиатуру и постарался бы посмотреть, что осталось после грабителей в памяти кокоринского компьютера. Но благоразумный Грязнов остановил его, заметив, что «машинка» эта, похоже, из нового поколения и лезть туда с копытом даже «важняка» он бы лично воздержался. Для этого есть более крупные специалисты. Такой, естественно, нашелся в его команде. Молодой человек, один из тех, что вскрывали дверь этой квартиры, извинившись, сел перед компьютером, включил его, быстро пробежал пальцами по клавиатуре, а затем, отключив аппарат, неизвестно откуда взявшейся отверткой ловко снял крышку системного блока. Поглядел, покачал головой и сказал:
— Они вынули жесткий диск, — после чего поставил крышку на место.
— Что это значит? — на всякий случай спросил Турецкий, хотя уже примерно представил себе, о чем шла речь. — Всю информацию, что ли, выкачали?
— Просто изъяли, — кивнул спец. — А без него эта штука, как новорожденное дитя, ничего не знает и ничего не умеет.
— А как же насчет генетики? — печально пошутил Турецкий.