— …Да, это я, Лариса, вам звонила. — Лариса Сергеевна, сказавшая заранее заготовленную фразу в домофон, взволнованно глянула на Николая, который ободряюще кивнул.
Хозяйка квартиры, куда они направлялись, ничего не ответила, но спустя секунду раздался характерный свистящий звук: дверь им открыли.
— По-моему, должен быть третий этаж, — пробормотала Лариса, входя в лифт.
— Четвертый, — уверенно произнес Щербак и нажал нужную кнопку.
Лиза встретила их у порога заранее распахнутой двери квартиры. Лариса при виде маленькой, худой женщины в очках, казалось лишенной возраста, с застывшим, бледным лицом, невольно вцепилась Николаю в руку: жена покойного Анатолия наверняка в курсе расследования, и, скорее всего, именно ее винит в гибели мужа…
В свою очередь, оглядев Сурину с головы до ног, та равнодушно кивнула и отступила в сторону:
— Что ж, входите…
И, проведя гостей прямо в комнату, тем же безразличным тоном поинтересовалась:
— У вас ко мне какое-то дело?
Лариса не ответила: она неотрывно смотрела на маленькую белокурую девчушку с заспанным личиком, подпрыгивающую в своей кроватке. При виде незнакомых людей малышка перестала прыгать, крепко вцепилась крохотными пальчиками в деревянные перильца, посмотрела вначале на мать, потом на Ларису и неожиданно весело улыбнулась…
У Ларисы Сергеевны сжалось сердце, а в горле немедленно образовался ком. Но она, понимая, что хозяйка ждет ответа на свой вопрос именно от нее, все-таки сумела взять себя в руки:
— Да… Действительно у меня к вам дело…
— Собираетесь оспаривать у государства свое право на наследство? — Лиза, так и не предложившая им сесть, криво усмехнулась.
— Почему вы так думаете? — Лариса решила не обращать внимания на неприветливость Толиной жены. В конце концов, ничего другого она и не ждала… — Нет, конечно. Дело в том, что часть… наследства записана на мое имя… Речь идет о городской квартире и деньгах…
В Лизиных глазах мелькнула искорка недоверия, но женщина промолчала, а Лариса вдруг потеряла нить разговора и беспомощно покосилась на Николая. Сочтя это просьбой взять инициативу в свои руки, он так и сделал.
— Елизавета Германовна, — Щербак откашлялся, — речь идет о том, что Лариса Сергеевна намерена поступить с доставшимся ей от вашего свекра имуществом в соответствии с его завещанием: городская квартира будет выставлена на продажу со дня на день, сумма, вырученная за нее, и плюс упомянутые деньги… все это предполагается разделить пополам: между вами и Ларисой Сергеевной…
Лиза пристально посмотрела на Щербака, потом на Сурину. Затем нахмурилась и покачала головой.
— Вы что-то путаете, — сухо бросила она. И, подойдя к кроватке, взяла малышку на руки. — Мой покойный свекор упомянутую половину своего состояния завещал мужу… В случае если Толик… Если Толика не станет, все должно было вернуться в его семью — к жене… Нас он просто-напросто игнорировал, не признавал…
Прижав к себе дочку, она умолкла и отвела глаза.
— Мне это не кажется справедливым! — Лариса взволнованно шагнула к Лизе с девочкой. — Кроме того, я имею право поступать с тем, что формально принадлежит мне, по собственному усмотрению!..
— Правильно!..
Не только Сурина, но и Николай едва не подпрыгнули от неожиданности, когда за их спинами раздался сердитый, как им показалось, женский голос.
На пороге стояла крепенькая, приземистая женщина — круглолицая, быстроглазая, решительно не поддающегося определению возраста.
— Здравствуйте, я мама Толика… Лизина свекровь… А ты, Елизавета, свою гордыню можешь оставить при себе!.. Ты бы о ребенке подумала… Очень рада с вами познакомиться, Лариса Сергеевна, как вы поняли, я первая супруга вашего… ну то есть нашего бывшего Вадима… Очень похвально, что вы решили так благородно поступить! Хотите чаю?..
На мгновение Ларисе показалось, что перед ней ее собственная мама, несмотря на диаметрально противоположную внешность, абсолютно та же манера говорить…
— Спасибо! — Она почти выкрикнула это, понимая, что следующей паузы вряд ли дождется. — Но мы очень спешим, мы только заехали, чтобы сообщить… то, что сообщили… Мы договорились?
Она повернулась к Лизе, все еще стоявшей в обнимку с малышкой возле кроватки. Та, казалось, поняла, откуда такая поспешность, потому что в ее глазах за стеклами очков мелькнула какая-то искорка, бледные губы тронула едва заметная улыбка, и, наконец, Лиза тоже едва заметно кивнула.
— Я позвоню вам буквально на днях узнать номер вашего счета, хорошо?.. Думаю, обойдемся без формальностей…
И уже в лифте, переведя дыхание после многословного прощания, которым сопроводила их Инна Владимировна, она неожиданно рассмеялась, почувствовав немыслимое облегчение: одно дело — принять решение и совсем другое — осуществить его…
Казалось, Николай отлично понял причину ее хорошего настроения. Он тоже улыбнулся:
— Не жалеешь?..
— Нет! — твердо сказала Лариса. — Того, что останется лично мне, хватит лет на десять вперед, а тут ребенок… Какая хорошенькая девчушка, правда?
— Дети все хорошенькие, — ответил он. — И вообще, дети — это хорошо…
— Да… — Она вдруг по неясным причинам слегка порозовела и поспешно добавила: — И я даже знаю почему!
— И почему же?
— Потому, что когда рождается ребенок, это означает… Словом, это значит, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается… Звучит как-то высокопарно, но согласись, что это правда… Согласен?
— Абсолютно согласен! — произнес убежденный холостяк Николай Щербаков и с изумлением понял, что говорит он это с совершенно искренним энтузиазмом…