— Ты слушай… Олег, значит, начал проверку с Шереметьева, и правильно сделал… Короче, там оказался труп некоего гражданина Сурикова, замоченного неизвестными бандитами в кабинке туалета… Умный Гнедич этим не удовлетворился и поехал в Шереметьево лично.

— Черт!.. — выругался Турецкий, понявший, к чему клонит Слава.

— Угадал — он самый… Документы, конечно, оказались при нем липовые: к праотцам отправлен не кто иной, как Юрий Григорьевич Иванов по кличке Башкир собственной персоной. Собиравшийся отбыть по этим документам ближайшим рейсом в Испанию… Как понимаешь, вместо этого отправлен гораздо дальше…

17

— …Разумеется, часть гонорара я вам верну… Ну хорошо, половину…

Борис Николаевич Шахмин устало положил на место трубку и обессиленно откинулся на спинку стула «президент», казавшегося ему до сегодняшнего дня вполне удобным. Разговор с последним из его клиентов был завершен. В оранжевых лучах раннего зимнего заката кабинет, в котором ему всегда так комфортно работалось, показался адвокату зловеще-неуютным.

Бросив взгляд в окно, он убедился, что проклятая серая машина, следовавшая за ним как приклеенная вначале к дому, а позже, когда он, наконец, решился и отправился в контору, и сюда тоже, по-прежнему на месте. Стоит как ни в чем не бывало точненько напротив входа… Интересно, догадываются ли его преследователи о существовании возможности, которую он обдумывал с того момента, как обнаружил слежку?.. Если даже да, попытаться все равно стоит просто потому, что это хоть какой-то шанс изменить ситуацию… Шахмин понимал: то, что ему так и не удалось дозвониться до Катальникова даже по номеру, знали который очень немногие, мягко говоря, дурной знак… Он ничуть не сомневался: Каток уже в курсе печального итога его визита в прокуратуру, его система осведомления работает как часы, на самом высоком уровне. Ведь предупредил же он вчера его заранее о повестке?

Да, у Шахмина было время подготовиться к самому худшему из вариантов причин вызова туда. Однако впервые в жизни Борис Николаевич, как говорится, свалял дурака! Обдумав полученную информацию, он в очередной раз пришел к выводу, казавшемуся единственно возможным: ничего лишнего Лидия брякнуть в прокуратуре не могла, девчонка казалась по-настоящему напуганной — после случившегося, не будучи полной дурой ни в коем случае, его юная любовница взглянула на адвоката совсем другими глазами… Ведь именно на это и рассчитывал Шахмин, привлекая Лидию к «болгарскому» делу!

Расчет был сугубо личный: в последнее время девушка начала стремительно наглеть, явно считая, что пожилой любовник находится у нее «под каблуком», а главное, будет пребывать там если и не вечно, то уж точно столько, сколько ей захочется. Такая ситуация не устраивала Шахмина ни в коем случае. Ладно — машина: ее он записал на свое имя. Однако и подарки, которые она у него вымогала всеми правдами и неправдами, и деньги, якобы необходимые Лидочке срочно, — все это выливалось в суммы, растущие, можно сказать, день ото дня. И это при том, что папаша у Юрковой был отнюдь не бедный! Но, по словам девушки, помешанный на чуть ли не макаренковском методе воспитания, совершенно не соображавший, что дочь — давно уже взрослая и воспитывать, тем более ограничением в средствах, ее поздно.

Кроме того, Шахмин заподозрил, что полученные от него баксы Лидочка тратит не только на то, чтобы пускать пыль в глаза своим приятельницам. Проверить это ему ничего не стоило, а в итоге, как Шахмин и предполагал, обнаружился молодой кобель-однокурсник, наведывавшийся к Лидочке в свободные от свиданий с адвокатом дни. Детектив, нанятый Борисом Николаевичем, трижды засекал парочку в весьма недешевых ресторанах, а один раз в казино. Все это — в течение десяти дней…

Разумеется, первый порыв Шахмина был вполне предсказуем: избавиться от неверной любовницы немедленно и одним махом. Однако сгоряча он не делал никогда и ничего и, поостыв, к своему большому неудовольствию обнаружил, что на самом деле избавляться от Лидочки не готов… Каким-то образом шалавистая девчонка сумела обосноваться не только в его постели, но (в определенной мере, конечно!) и в той самой душе, в существование которой адвокат не верил…

Оставалось два варианта: проучить Лиду так, чтобы и думать забыла о молодых жиголо, либо… Либо привязать к себе веревочкой, которую разорвать ей не удастся никогда в жизни… Заодно продемонстрировать красавице и свою истинную суть: до сих пор Лидуся полагала, что ее «старикан» не более чем добродушный «богатенький буратино», ей и в голову не приходило, что «Бобика» можно бояться… Да, страх: уж Шахмин-то знал, что такое настоящий, подлинный страх, действеннейший из всех рычагов, с помощью которых умные испокон века управляют глупыми, попавшимися в расставленные силки…

Вариант номер два был хорош еще и тем, что Шахмин не просто расставлял все точки над «и» в отношениях с любовницей, но и мстил ей по-настоящему, предопределяя Лидочкину судьбу вперед на многие годы. Когда его привязанность к девчонке исчерпает себя (а то, что рано или поздно это случится, Шахмин не сомневался), он сумеет использовать ее красоту с максимальной пользой!.. То, что сама Лида пока не подозревала, что в будущем, как принято в таких случаях выражаться, «пойдет по рукам» и превратится в обыкновенную шлюху, цена которой с годами будет только падать, доставляла адвокату особое удовлетворение.

И тут, словно специально для того чтобы одобрить его выбор вариантов, судьба в лице Катальникова подкинула болгар, которых следовало убрать… Так уж повелось, что теоретическая часть операции в подобных случаях всегда разрабатывалась Бобом, исполнителем же являлся, разумеется, Башкир. И Шахмин, сочтя внезапно, но очень кстати возникшую задачу знаком свыше, приступил к делу…

И еще вчера, накануне визита в Генпрокуратуру, Шахмин с подлинным удовольствием вспоминал первое свидание с Лидочкой после того как дело было сделано. То, что Башкира все-таки арестовали, его почти не взволновало, адвокат не сомневался, что следствию не удастся убедительно доказать вину Иванова: он, Шахмин, как обычно, предусмотрел все!

Ну а на том свидании Лидуся, разумеется сообразившая что к чему, как и ожидалось, закатила истерику. Шахмин и слезы, и вопли, перемешанные с обвинениями, выдержал терпеливо и спокойно. После чего тоном, которого девчонка никогда от него не только не слышала, но и не подозревала о наличии такового у «доброго дедушки», пояснил ей, что даже если бы она, Лидуся, оказалась права, то сама является с юридической точки зрения СОУЧАСТНИЦЕЙ УБИЙСТВА… «Случайно не помнишь, драгоценная моя студенточка юрфака, какая это статья?..»

И наконец, тоже ожидаемый результат: панический страх в прекрасных синих очах!.. Не дурочка, но умишка просчитать дальнейшее развитие их отношений, а главное, ее собственной судьбы не хватило. Так же как не хватило, чтобы понять его дальнейшее поведение: свидания — реже, чем до операции с болгарами; отношения — сверхзасекречены (пусть почувствует серьезность того, во что вляпалась!), разумеется, строжайшие инструкции не только по поведению на допросах, но и требование лишний раз «нос из дома не казать».