— Да?! — заинтересованно спросил Гнедич, одновременно запивая еду кока-колой прямо из бутылки. — И куда ж твой объект подевался?
— До сих пор не знаю, как ему это удалось, — отвела Галя взгляд, — только обнаружили его потом совсем в другом месте…
— Мистика! — резюмировал Гнедич. И, снисходительно поглядев на девушку, улыбнулся. — Ладно, спасибо тебе огромное… Не думаю, что этот Боб владеет тайнами оккультизма и умеет просачиваться сквозь стены… Как думаешь, во сколько приходит его секретарша?
— По-моему, эти конторы начинают работать не раньше десяти, а то и позже… Я тебе сочувствую!
Олег чертыхнулся и посмотрел на входную дверь особняка с ненавистью. Романова, проследив за его взглядом и глянув на темные окна второго этажа, вновь, как и в первый раз, ощутила смутное беспокойство.
С годами у любого оперативника вырабатывается своеобразная интуиция, если и не подсказывающая единственно верное решение в той или иной ситуации, то вызывающая тревогу, когда принятое решение оказывается неверным… В этом смысле ощущения свои Романова всегда оценивала точно, и сейчас, поняв, что ей совсем не хочется почему-то уезжать отсюда, ничего не предприняв (а ведь совсем недавно и ехать-то не хотелось!), решилась.
— Послушай, Олег. — Она повернулась к Гнедичу, завершавшему свою трапезу на капоте машины. — Давай-ка все-таки попробуем выяснить, чем он там занят?! Если спит, ты можешь спокойно ехать домой, у тебя видок — не дай бог…
— Еще бы! — обиженно ответил Гнедич. — Я уже на вторые сутки, между прочим, пошел… А что ты предлагаешь?
— Самую простую вещь! Ты сейчас отъедешь подальше, а я начну звонить и тарабанить в дверь конторы… Изображу из себя дурищу, предлог тоже можно самый простой взять.
— Например?! — заинтересованно улыбнулся Олег.
— Ну… Допустим, муж куда-то пропал, в милиции не отреагировали, поскольку только через трое суток заявление берут… А я такая идиотка, что решила, будто адвокат и милиция — одно и то же… А контора работает, как и отделение, круглосуточно…
Олег расхохотался, но Галя ничуть не обиделась.
— Ну, ты даешь, — все еще подхохатывая, произнес он. — Я смотрю, у вас у всех, кто у Сан Борисыча трудится, фантазия, как у писателей, работает… Ну ладно, давай… Кстати, справа от входа в какой-то комнатенке еще полчаса назад у него горел свет. Там одна планка от жалюзи совсем чуть-чуть отходит… Как видишь, я и сам пытался проверить, только ни черта не видно, кроме того, что свет.
Он ловко нырнул в свою машину, включил движок и тихонечко тронулся в противоположный конец переулка. Выждав, когда мотор его авто заглохнет, Галя решительно двинулась к входу в контору.
Прежде чем нажать кнопку звонка, белевшего рядом с металлической дверью, она отыскала ту щелочку, образованную слегка погнувшейся планкой жалюзи, о которой говорил Гнедич, и убедилась, что свет в помещении за окнами все еще горит.
Лишь после этого девушка решительно утопила звонок — как выяснилось, настолько пронзительный, что даже снаружи, несмотря на солидные двери, его было отлично слышно… Другой вопрос, что звук, способный по мнению Романовой, и мертвого поднять, ожидаемого результата не дал… А Галина интуиция вновь, теперь уже совершенно отчетливо, завопила: дом пуст!..
Колебалась она недолго. В конце концов, если Гнедич на нее обидится — на здоровье! Что ей с ним — детей крестить?..
Воровато глянув в темный конец переулка, где притулилась машина Олега, Галочка метнулась к своему «жигуленку», открыв водительскую дверцу, нырнула на мгновение в салон, чтобы достать из бардачка фонарик, и через секунду вновь была у дверей особняка.
С правой стороны к двухэтажному зданию примыкал короткий, но высокий забор, оштукатуренный и выкрашенный тем же желтым цветом, что и контора. Забор был глухой и соединял дом со следующим зданием — четырехэтажным, в котором тоже явно располагались какие-то офисы. Слева Галя обнаружила узкий и наверняка грязный проход между стенкой особняка и следующим таким же желтым забором. Все это было, не считая прохода, вполне прилично освещено горевшими в переулке фонарями. Нет, если бы адвокат покинул контору через двери, Олег никогда бы этого момента не пропустил. Да и машина его — Гнедич подчеркнул это специально для Романовой, едва она приехала, — стояла тут же, возле глухой части забора, аккуратно припаркованная еще днем… Ну и что?..
Романова, больше не колеблясь, шагнула в проход, едва не поскользнувшись в луже, образовавшейся там, видимо, в незапамятные времена и вскоре вынуждена была включить фонарик: свет из переулка сюда не проникал. Тщательно обшарив стену и убедившись, что ни дверей, ни окон в ней и вовсе нет, Галя двинулась дальше и вскоре обогнула угол дома, попав в небольшой, замусоренный строительным хламом двор — даже, поскольку он не был огорожен, скорее, площадку, чем двор, выходившую в куда как более темный и узкий переулок. По ту сторону молчаливо громоздились сонные многоэтажки с черными провалами дворов…
Осмотр задней стены особняка она начала, как и положено, сверху — исключительно чтобы убедиться, что Гнедич был прав: и тут — ни окон, ни дверей…
Разочарованная Галочка совсем было собралась вернуться назад тем же путем, каким проникла сюда, но профессиональный рефлекс сработал автоматически: девушка, просто потому что так было положено, медленно повела луч фонаря по земле, вдоль невысокого фундамента особняка… И ахнула, прежде чем поняла, что именно высветилось в небольшом, но ярком круге света…
Спустя мгновение она уже стояла возле развороченного подвального окна, увидеть которое при поверхностном осмотре было просто нельзя: целиком и полностью окно, так же как и окружающая его четырехугольная яма, находилось ниже уровня двора. Направив луч фонарика вглубь, Романова увидела немного, но ей хватило и одной детали: на грязном земляном полу валялась решетка с поблескивающими свежими царапинами, проделанными в проржавевшем металле явно недавно… Очевидно, той штукой, которая была брошена тут же и напоминала знакомый Гале инструмент — долото…
— Эй, Романова, ты где?.. — Со стороны прохода послышался встревоженный голос Гнедича: видимо, не дождавшись от нее никаких сигналов, Олег забеспокоился и рванул назад к особняку.
— Я здесь! — немного охрипшим голосом откликнулась девушка и, откашлявшись, позвала: — Иди сюда!..
— Ты чего там делаешь?.. О, черт!..
Дав время подошедшему Гнедичу осознать случившееся, Галя вздохнула.
— Пойдем отсюда… Вряд ли есть смысл торчать тут до утра…
Она пошарила фонариком по земле, сохранившей пару отпечатков рифленых мужских подошв. Именно пару, дальше никаких отпечатков не было, да и не могло быть — на смерзшемся грязном льду, покрывавшем здешний мусор, отпечататься могли разве что колеса трактора-тяжеловеса…
— Ну все… — мрачно буркнул Гнедич. — Теперь Турецкий ваш меня точно по стенке размажет… И главное, будет прав…
— Да брось ты, — сочувственно покосилась на него Романова. — Это оконце, даже после того как он его разворотил, углядеть можно только случайно! Я вот исключительно случайно увидела…