— Что за жизнь, — покрутил головой Денис. — Всем некогда… И как тебя Галка терпит?

— А ты когда женишься? — спросил Игорь.

— Дык вы, властители дум наших, всех хороших девушек давно расхватали! — сказал Денис. — И потому я постоянно пребываю в состоянии соцреализма…

— Это как? — не понял Игорь.

— Да так. Социализма, тьфу-тьфу, больше не строим, а от соцреализма никак не избавимся. Это анекдот был, если помнишь… Драма, когда есть где, есть чем, но не с кем. Трагедия, когда есть с кем, есть чем, но негде…

— Помню, — кивнул Игорь. — Это я на втором курсе проходил. Комедия — есть где, есть с кем, но нечем. А насчет соцреализма что-то не припомню.

— Это когда есть с кем, есть чем, есть где, но некогда… — со вздохом сказал Денис, и Игорь прыснул, отчего вильнул рулем, едва не врезавшись в стоящий на обочине «рафик».

— Пьяный за рулем! — крикнул Денис в окошко шарахнувшимся прохожим. — Вызовите милицию! Запомните номер и его особые приметы!

— Кончай, — снова прыснул Игорь— А то ведь и правда ментов позовут…

— Одна теперь у тебя надежда на гражданскую пассивность, — со вздохом сказал Денис. — Вернее, на отсутствие гражданского общества. Или на отсутствие бензина у «гаишников», если они затеют погоню. Но я тебя прикрою. Буду отстреливаться до последнего «гаишника»… Черт, никак не привыкну к «гибедедешнику»… Вон! Напротив метро останови, пожалуйста, дальше я сам, так быстрее…

…Дед Петька вернулся домой из очередного похода в магазин. И первое, что он услышал, был голос ожившего телевизора. Это был черно-белый телевизор со слепым и округлым, как бельмо, экраном.

— Никак свет наладил? — удивился дед. — Во жилец!

Павел кое-как настроил антенну — кусок медной проволоки, взглянул на часы. Потом стал переключать, пока не нашел последние криминальные новости.

Не отрываясь, он какое-то время смотрел на происходившее на Братиславской. На трупы внучки банкира, его жены и няни.

И это все они собираются повесить на него? Вернее, уже повесили. Общественность требует крови. Поэтому пока лучше сидеть и не высовываться.

Единственное, следует восстановить связь.

Он обернулся к хозяевам.

— Я у вас еще поживу, — сказал он. — Буду платить за все, прежде всего за ваше молчание.

— Так ты это, выходит? — старуха кивнула на экран.

— Помолчи! — прикрикнул на нее дед. — Больше всех надо? Твое какое дело?

Похоже, он не желал потерять столь выгодного гостя. И оба выжидательно уставились на Павла.

— Нет, не я… — сказал он, сделав паузу. — Меня подставили. И теперь ищут. Поэтому давайте без лишних вопросов. Или мне придется поискать другое место. Но тогда за молчание вам придется заплатить подороже…

Они слушали его, приоткрыв рты и приставив руки к ушам, и ему невольно стало смешно на них смотреть.

— Ладно. Вижу теперь, что не выдадите меня. И будете делать все, что скажу. Или я ошибся? Не слышу!

Он достал еще денег.

— Дак, какой разговор, — засуетился дед, свирепо взглянув на супругу. — Это она так, по неразуменью бабьему. Вы внимание-то не обращайте.

— Не хорошо так говорить о жене, — покачал головой Павел.

— Дак везде свой нос сует…

— Значит, договорились. Тогда пойди и купи мне батареек, — сказал Павел деду. — Вот точно таких… — он вскрыл свой мобильный, достал из него батарейки. — А то эти сели, а зарядное устройство в другом месте осталось. И еще в аптеке купи американских витаминов «Витрум». И пару свежих газет на твое усмотрение. Сдачу оставь себе. А вы… — он обратился теперь к бабке. — Постирайте мне белье и рубашку. А потом вычистите ванну. Вечером я помоюсь.

5

…Галя Володина осторожно постучала в дверь кабинета, откуда только что вышел ее супруг, и услышала голос Турецкого.

— Да-да, входи, открыто… Садись! — Он указал ей на кресло. — Надеюсь, твой Игорь достаточно его прогрел.

— Спасибо… — она села, потом снова встала, чтобы снять шубку.

— Ну-ну, я за тобой поухаживаю… — Он взял шубку из ее рук и повесил в казенный шкаф на вешалку. — Игорь сказал, что у тебя сегодня отгул?

— Да, заехала только на работу, чтобы взять интересующие тебя бумаги…

Она с любопытством огляделась.

— Первый раз в подобном заведении? — спросил Турецкий.

— Только в кино видела… — пожала она плечами.

— Итак, чтобы не отнимать у тебя времени… — Турецкий вернулся за стол и включил магнитофон. — Это называется опрос свидетеля по делу об убийстве капитана Анисимова. Сделаем так. Я буду задавать те же вопросы, что задавал, когда был у вас в гостях, и ты снова будешь рассказывать, что знаешь, но уже на диктофон. Потом я расшифрую, запишу в протокол со всеми твоими паспортными данными…

— Александр Борисович, я все прекрасно поняла, — тихо сказала Галя. — Я только что видела Игоря и Дениса, они куда-то срочно уезжали. Игорь выглядел таким озабоченным… Ему что-то угрожает?

— Пока не знаю, — пожал плечами Турецкий. — Но чем быстрее мы с этим разберемся, тем безопаснее это будет для него и вашей семьи.

— Извини, тогда еще вопрос. А что, эти два дела, убийство милиционера, которое мы засняли, и последнее, это жуткое убийство со взрывом на балконе и гибелью ребенка, как-то связаны?

— Похоже, да. Вернее, знаю только то, что Доронин друг этого киллера по имени Павел, который при мне звонил Игорю. Я ответил на твои вопросы? Можно начинать?

— Да… — вздохнула Галя. И Турецкий включил диктофон.

— Итак. Еще раз. С чего это началось? Каким образом вы и ваша бригада попали к месту задержания Доронина? Или, если так удобнее, как и почему вы там оказались?

— За день до этого принесли заявку от дирекции канала в редакцию нашей программы «Криминал». Были сорваны съемки других сюжетов, плановые… — она порылась в своей сумочке. — Вот она, эта заявка, я ее нашла.

И она протянула Турецкому бланк с подписями, печатью и круглыми отверстиями для подшивки от дырокола.

— Так… Галя, я могу снять копию? — спросил Турецкий.

Она невольно покосилась на диктофон, и он рассмеялся.

— Это я сотру, можешь не беспокоиться, — заверил он.

— Вообще-то я не имела права… — сказала она. — Секретного тут ничего нет, но формально вам нужно было сделать запрос. Но… я решила, мало ли, вдруг кого-то там у нас спугнут, раз уж Генпрокуратура заподозрила нас в чем-то нехорошем.

— Вот что значит жена журналиста-криминалиста, — усмехнулся Турецкий. — Не беспокойся, мы никому не скажем.

— Знаю. Снимите копию, а завтра я ее подошью в папку на прежнее место.