– Боже упаси, я так не думаю! – запротестовал Турецкий, но она только головой мотнула.
– Я сразу же поднялась к детям, тем более что Юрочка расплакался. О чем они там разговаривали, не знаю, но если учесть, что Лариса Вячеславовна, как обычно, находилась уже в легком подпитии, скорее всего, поскандалили. Сама я вниз больше не спускалась, но слышала, как, примерно минут через двадцать, внизу хлопнула входная дверь, и через окно видела, как Илья уехал. В тот вечер, так же как и наутро, и вообще в течение всего того дня он мне не звонил.
А про то, что происходило следующим вечером, я рассказала вам уже все, добавить мне больше нечего. Разве что, если вас мое мнение действительно интересует…
– Безусловно.
– Никогда в жизни, даже если все улики будут указывать на Илью, я не поверю, что он убил Марочку. Никогда! Я знаю его с детства, поэтому и могу об этом судить.
И Велена, и Турецкий немного помолчали. Александр Борисович заговорил первым.
– В принципе, я с вами согласен, – произнес он мягко. – Вопрос в другом: кто именно и по каким причинам это сделал. Вероятно, у вас, Велена Максимовна, и на этот счет тоже есть собственное мнение?
Гальская вдруг позволила своей внутренней усталости овладеть ею, словно осознала, что защищаться от Турецкого всей силой своего характера надобности, по крайней мере пока, нет. Она как-то обмякла, моментально став как будто старше, возле глаз обозначились прежде еле заметные «лучики» морщин, неизбежно появляющиеся у женщин «за тридцать».
– Вот тут вы ошибаетесь, – произнесла она тоже севшим голосом. – Я много об этом думаю. Слава богу, детективы нынче все читают. Конечно, выгоднее всех обрушившаяся на Илью беда его супруге. Но она в тот вечер не просто была дома. Она… Словом, напилась, можно сказать, до положения риз… Все-таки так сильно она накачивается редко. Уже отправив Марочку к подружке, я обнаружила Ларису спящей в кресле, прямо в холле. Мне было очень неприятно, но пришлось позвать кухарку, и мы вдвоем буквально оттащили ее в спальню.
Я думала, конечно, и о том, что у нее может быть сообщник, но вряд ли она могла довериться кому-то, кроме… кроме своего любовника… А Сергей не способен на убийство, я знаю его довольно давно. Нет, только не он. Да и, по-моему, в последнее время их отношения вообще расклеились.
– Почему вы так думаете?
– Когда их любовная история стала известна, она почти разорила не только Красных, но и сильно задела его свекра, а он старик крайне жесткий. Где-то месяца полтора назад в особняк звонила жена Сергея, Рита. Она искала Ларису, а ее дома не было. Рита не просто кричала – визжала, поливая ту последними словами, угрожала даже…
– То есть? – насторожился Турецкий.
Одной из версий, разрабатываемых следствием, была как раз версия о возможной мести Стулову со стороны семейства Красных. Его свекор, потерпевший из-за зятька немалый ущерб, действительно имел не только крутой характер, но и кое-какие криминальные связи. Однако на сегодняшний день никаких результатов разработка данной версии не дала. И об угрозах Турецкий услышал впервые.
Гальская пожала плечами:
– Ну а что обычно говорят женщины в таких случаях? Рита вопила, просила меня передать Ларисе, что задушит ее собственными руками, что та еще не раз пожалеет о связи с ее мужем. Ну и все в таком роде – обзывала ее…
– А Илье Рудольфовичу – тоже угрожала?
– Нет. Но, возможно, дело до этого просто не дошло, в какой-то момент я просто положила трубку, посоветовав Рите отзвонить Ларисе на мобильный и сказать все, что она думает, ей лично. Но вряд ли она грозила всерьез, это обыкновенная истерика.
Александр Борисович, в отличие от Гальской, уверен в этом не был. Однако слежка за самим Красных и за его свекром в этом плане ничего не дала: активно помогающие следствию сотрудники «Глории» ничего важного упустить не могли, они были настоящими профессионалами и не один раз это доказывали. А по их данным, старикан все свои связи в настоящий момент бросил на то, чтобы спасти заводик, и, судя по всему, латать дыры, нанесенные влюбчивым зятем, ему предстояло еще как минимум пару месяцев. Пока что главе семейства явно было не до мести, да еще в столь изощренной форме, тем более что виновником случившегося он считал в первую очередь как раз своего зятя, а не Стулова.
После ухода Гальской Александр Борисович, поразмышляв некоторое время в одиночестве, взялся за селектор и телефон: по его мнению, в следствии по делу об убийстве Марины Ильиничны Стуловой наступил один из тех моментов, когда требовалось собрать всю оперативную группу, чтобы подвести итоги первого этапа расследования и принять решение о его дальнейшей направленности и следственных действиях членов группы.
Офис Виктора Степановича Иванова, адвоката Ларисы Стуловой, охранялся ничуть не хуже военного завода – в этом Володя Яковлев, один из лучших оперативников Первого департамента МВД России, убедился, даже не подходя близко к черным металлическим дверям, напоминавшим четырехугольную черную дыру в розовой стене небольшого одноэтажного особняка, в котором располагался. Сам особняк, отремонтированный раритет начала двадцатого века, находился неподалеку от Садового кольца, в удивительно тихом, если учесть близость столичного центра, переулке. И в данный момент возле него было припарковано всего две машины: одна – принадлежавший Иванову «опель», вторая – довольно потрепанного вида красный «феррари», который, если учесть финансовое положение и общественный статус его хозяйки, давно пора было поменять на что-нибудь поновее и попрестижнее.
Яковлев, перехвативший слежку у сотрудника Дениса Грязнова – Фили Агеева – знал, что, по крайней мере в данный момент, новая машина госпоже Стуловой вряд ли светит.
Что касается упомянутой металлической двери, она, судя по всему, была заперта круглые сутки, снабжена сразу двумя видеокамерами и открывалась исключительно перед клиентами адвоката и его сотрудниками (разумеется, если не считать самого Иванова), точнее, сотрудником. Было известно, что вместо секретарши Виктор Степанович пользуется услугами референта – некоего молодого человека с юридическим образованием.
Володя уже успел узнать от дотошного Агеева, что другого входа особняк не имеет, очевидно, он заложен в процессе ремонта. Адвокатский офис занимал три комнаты по правую сторону от входа, окна которых помимо решеток снабжены сигнализацией. А еще несколько комнат, по левую сторону двери, пока что пустуют, ремонт там даже не завершен, поскольку предполагается, что делать его должны будущие арендаторы. Однако и окна слева от входа Иванов позаботился забрать массивными решетками, хотя на сигнализацию для чужих дядей поскупился…
Яковлев, сидевший в данный момент внутри своего «жигуленка», припаркованного на другой стороне переулка, наискосок от особняка, сделал из полученных сведений вывод, что, вероятно, сигнализация имеется на внутренней двери адвокатского офиса, а возможно, и на входной в пока что не отделанные помещения. Очевидно, принятые меры предосторожности казались Виктору Степановичу более, чем достаточными, потому что отдельного охранника в традиционном камуфляже, какого-нибудь бывшего «чеченца», Иванов не нанимал: двери клиентам открывал его референт. Он же и включал сигнализацию, уходя отсюда ежедневно ровно в восемь часов вечера: рабочий день помощника адвоката длился двенадцать часов – с восьми до восьми, включая субботние дни.