Внизу нас ждал «уазик», в который мы все втроем и погрузились. Я сделал вид, будто задремал. Тем более что голова начала трещать еще больше. Похоже, легкое сотрясение все же было.
Я постарался отключиться от разговора белобрысого майора с Пивоваровым, которые обсуждали какие-то свои армейские проблемы. Мне было важно что-то вспомнить. Подсознание требовало какой-то информации. И я попытался вспомнить детально, как все было.
Сначала мы вышли из столовой. Я это помнил хорошо. Потом пошел в туалет. Но в туалет я пошел только потому, что за мной увязался Пивоваров. А мне не хотелось, чтобы он знал, куда и зачем я иду, и поэтому я сказал, что иду в туалет. Я вошел в дверь и… И тут я почувствовал удар. Нет, я не почувствовал удар… я сначала увидел доски. Неструганые доски. Это были козлы. Я прошел под ними… Нет, я не проходил под ними. Это Пивоваров говорит, что я пролезал под ними и на меня что-то свалилось. Удар пришелся по затылку. Если бы удар был нанесен ведром, то была бы ссадина или кожа была бы рассечена… Удар был направлен сверху вниз. Поэтому и следов никаких, кроме шишки, не осталось. Значит, меня кто-то ударил. Но кто? Голова болит, словно мне какой-то гадости вкатили… А может, и вкатили? Сколько времени я был без сознания?
— Коля, сколько сейчас времени? — спросил я Пивоварова.
— Одиннадцать тридцать, — отозвался подполковник.
— Спасибо.
Итак, я без сознания провалялся около часу. Многовато. Чтобы Пивоваров так поздно меня хватился? Не поверю…
«Черт возьми! — неожиданно я разозлился на самого себя. — Сам попал в идиотское положение, а теперь пытаюсь найти виноватых!»
— А кто его нашел? — слышу я вопрос белобрысого майора, который тоже что-то прикидывает, пока мы едем.
Хорошо, майор! Вопрос нужный.
— Да эти двое борзых, что следом за Турецким поссать пошли…
«Вот так номер! — подумал я. — Хоть я теперь и слаб на головку, но не до такой же степени, чтобы начать путать последовательность событий. „Борзые“, как их довольно метко назвал товарищ Пивоваров, вышли раньше меня, и я направился за ними». Я почувствовал себя буквально в объятиях спрута — огромного животного с головой где-то в Вюнсдорфе, до которого мы до сих пор не добрались, зато со всей полнотой ощущаем хватку его щупалец.
Во что бы то ни стало нам нужно было вырваться из этого городка.
— Полежать придется денек-другой, — сказал участливый майор. — Сотрясение, похоже, у вас.
«Откуда он взялся?» — подумал я.
— Нет, лежать никак не получится, — возразил я майору. — Не затем я сюда ехал. Покрутил головой — нормально. Немного кружится, немного болит, но тошноты нет.
Я посмотрел на Пивоварова и кивнул ему:
— Так что там с Васиным, Коля? Где он пропал? Здесь? Или там?
— В каком смысле?
— В смысле — попал он в Германию или нет. Или его в Вильнюсе похитили? В смысле — кто им будет заниматься.
Пивоваров, как мне показалось, бросил беспокойный взгляд на белобрысого майора, суетливо повел плечами.
— Ты столько вопросов задаешь, что на них просто не ответишь сразу, — пробормотал он.
Грязнов стоял у чугунной решетки, окружающей красивый, под старой черепичной крышей двухэтажный особняк с подземным гаражом и аккуратным небольшим садиком, в котором краснели дорожки из битого кирпича.
Слава еще раз сверился с бумажкой, на которой был записан подробный адрес Васина.
— Твою мать! Живут, как Штирлицы, — пробормотал Грязнов и нажал кнопку на переговорном устройстве.
Через какое-то время щелкнул динамик и приятный женский голос спросил:
— Вер ист дас?
Грязнов растерялся. За то короткое время, пока он добирался до Вюнсдорфа, он познал прелесть общения с немцами. Поэтому Грязнов выпалил первое, что ему пришло на ум:
— Ист ми.
— Что-о? — удивилась женщина. — Вы к кому?
— Мне нужно видеть полковника Васина, — решительно сказал Грязнов.
— Его еще нет, — сказала женщина. — А вы откуда? Из Союза?
— Из МУРа! — Грязнов начинал сердиться. Хорошее гостеприимство: вместо того чтобы впустить в дом земляка, его полчаса маринуют перед домом. — Московского уголовного розыска!
Женщина ойкнула, в динамике снова раздался щелчок, и Грязнов увидел, как распахнулась дверь и по ступенькам в направлении железной калитки ринулся крупный ротвейлер.
Грязнов испуганно отшатнулся.
— Мадо! Назад! — скомандовала показавшаяся в дверях женщина в вязаном платье.
Ротвейлер, ворча, затрусил к дому.
Женщина отворила калитку и выжидательно посмотрела на Грязнова. Тот достал из кармана удостоверение и показал хозяйке:
— Майор Грязнов.
Женщина криво усмехнулась и, пропуская Грязнова, ворчливо сказала:
— От МУРа нигде не спрячешься. Проходите!
— Бесполезное дело, — подтвердил Вячеслав.
В прихожей Грязнов какое-то время прикидывал: снимать туфли или не стоит? Хозяйка тапочки не предложила, и потому, тщательно вытерев подошвы, Слава двинулся в комнаты. Но тут же был остановлен гневным окликом хозяйки:
— Простите! Вас в уголовном розыске что, туфли не учат снимать?
Слава немного стушевался, но туфли снял и в носках прошлепал в гостиную.
Гостиная была обставлена богато, но безвкусно. В углах стояли коробки с иностранными надписями и ковры, свернутые на манер солдатской скатки.
Хозяйка села на софу и закурила.
— Кофе не предлагаю, майор Грязнов, потому как тороплюсь. Поэтому давайте сразу по существу. По-деловому.
— Уважаю людей с деловыми качествами, — сделал неуклюжий комплимент Грязнов. — Простите, как вас зовут?
Женщина стряхнула пепел в массивную хрустальную пепельницу и выдохнула с дымом:
— Ольга… Ольга Николаевна.
Грязнов испытующе посмотрел на Ольгу Николаевну и задал вопрос номер раз:
— Ольга Николаевна, когда должен вернуться ваш муж?
— Вообще-то вчера. — Ольга Николаевна удивленно посмотрела на Грязнова. — Но мне позвонили и сказали, что он задерживается.
— Кто позвонил?
— Ну-у… Из штаба, наверное. Не знаю, — неуверенно произнесла Ольга Николаевна. — А почему вам это так интересно?
— Человек, который вам это сообщил, как-нибудь представился?
— Да нет… — уверенность Ольги Николаевны постепенно таяла. — А что? Что-то случилось?
Грязнов наклонился к Ольге Николаевне и тихо спросил:
— А когда ваш муж должен был вернуться?
— Вечером. Вчера вечером.