Людмила вздохнула:
— Если бы я знала… Но я с вами согласна — это действительно странно. К чему в текст Библии на старославянском вставлять латинские слова?
Она улыбнулась и настойчиво потребовала:
— Так, а что еще?
Ничего не оставалось делать детективу, как в очередной раз попробовать включить голову. Пытаясь мыслить аналитически, он решил не обращать внимания на содержание текста, а сосредоточиться на почерке. И сразу же нашел зацепку.
Ага! Вот еще! Смотрите, Людмила! Слова написаны неровно, местами налезают друг на друга.
Где‑то текст жирный, но в основном написан таким слабым почерком, словно составитель списка медленно умирал. Кажется, автор отчаянно торопился сделать эту запись. Словно что‑то или кто‑то подгонял его.
Вижу, вы делаете успехи, — довольно произнесла Людмила. — Обратите также внимание на часто повторяющийся знак: рука с указующим вверх перстом, излучающим сияние.
Вы знаете смысл этого знака? Он вам знаком?
Это может обозначать все что угодно: стремление привлечь внимание к этому месту текста, например.
Оба задумались над загадкой, которую им оставил покойный антиквар Ангулес.
Рокотов решил просмотреть остальные бумаги из папки. В основном это были счета, деловая корреспонденция… Константин рассортировал бумаги. Получилось несколько пачек разного объема. Но один листок лежал в стороне. Ему не нашлось места ни в одной из стопочек.
Если что‑то выпадает из общего ряда — это уже интересно. Сыщик взял листок в руки.
Так, ничего особенного: два столбика цифр, проставленных по степени возрастания. Сыщик показал листок вдове, но она лишь пожала плечами. Рокотов предположил, что это мог быть список расходов Грегора.
Людмила негодующе фыркнула.
У Грегора никогда не было расходов на такие мелкие суммы. Вы только взгляните: 5,7,12… — Людмила усмехнулась. —Такой список могла составить моя покойная домработница Глаша: стоимость стирального порошка, соды и ершика для мытья посуды.
Константин встал и принялся расхаживать по комнате, задумчиво потирая пальцами виски. Ему в голову внезапно пришла любопытная мысль. Он бросился к столу и принялся лихорадочно перелистывать список. Сверяясь с цифрами на листке, детектив вынимал из списка страницы и аккуратно складывал вместе. При этом он торжествующе улыбался. Людмила ничего не понимала и потому потребовала объяснений.
Эти цифры — номера страниц в списке Ангулеса! — радостно заявил Рокотов. — А вот вам еще одно доказательство. Смотрите: на каждой из отобранных страниц рядом с номером страницы стоит точка. На оставшихся страницах точки нет.
Действительно, так… — согласилась вдова, с уважением поглядывая на Константина.
Довольный, Рокотов уселся за стол и просмотрел отобранные страницы. Ничего не получалось. Точнее — получалась полная ерунда. Какие‑то беспорядочные отрывки текста.
Константин вспомнил, что на листке есть еще и вторая колонка цифр. Он вернул вынутые страницы на место и выбрал другие, в соответствии с цифрами во второй колонке.
То же самое — полная чушь. Рокотов вернулся к первой колонке цифр.
Он был зол на самого себя за такую легковерность. Ангулес оказался не так прост. Ну и задачку он загадал! Впору с микроскопом разбираться в этом отвратительном почерке…
Положительно, сыщику сопутствовала удача. Он решил, что имеет смысл обратить внимание на те слова, которые переписчик нарочито выделил. И если до этого Константину казалось, что в этих местах переписчик просто макал гусиное перо в чернильницу и потому получались более жирные линии, то теперь он видел, как на его глазах отдельные слова складывались в связные предложения. Хотя смысл этого текста ему все равно был неясен, потому что старославянского он не знал.
Он ощущал этот текст на генетическом уровне, на уровне подсознания, на уровне голоса предков, внезапно проснувшегося в нем при виде старинной рукописи.
Людмила взволнованно наблюдала за действиями Рокотова. И решила внести свою лепту в разгадку тайны списка.
Мне кажется, Константин, я догадалась о главном! — Людмила едва не прыгала от восторга. — Наш таинственный автор сначала написал отдельные слова жирным шрифтом. А затем заполнил пространство между этими словами первым попавшимся текстом из книги, что лежала рядом. Какая книга была в те времена самой распространенной? Правильно, Библия!
Верно! — восхитился Константин. — И никто не заподозрит, что в тексте кроется зашифрованное послание. В крайнем случае решат, что переписчик просто ошибся.
Но дальнейшие попытки разобраться с текстом ни к чему не привели. При всей внешней складности текста некоторые слова казались лишними и вносили путаницу. Учитывая тот факт, что Людмила была знакома со старославянским и могла бы прочитать практически любой текст, картина получалась странная.
Я предполагаю, что составитель списка не удовлетворился такой простой системой шифровки, — размышляла вслух Людмила. — Мы разгадали первый уровень шифра. А теперь требуется пройти второй уровень. Нам нужна подсказка. И мне кажется, что я знаю, как она выглядит, эта подсказка. В те времена, в семнадцатом веке, самой распространенной системой шифровки письменных посланий была система Левен–штаубе. Жил такой граф во времена французских королей Людовиков. Он изобрел табличку с прорезями. Надо лишь наложить табличку на текст и прочесть слова, которые видны в прорезях.
Откуда вы только это знаете! — не уставал восхищаться Константин.
Людмила скромно улыбнулась.
Пока ожидала мужа из его бесчисленных поездок, перечитала всю его библиотеку… Давайте‑ка лучше вернемся к тексту. Здесь говорится, как я поняла, о какой‑то иконе, которую то ли украли, то ли спрятали. И еще — несколько раз упоминается карта.
— Вероятно, та самая, которую у меня из‑под носа увел один из людей Критского! — догадался Рокотов.
Также упоминается храм Святого Иринея, — задумчиво произнесла Людмила. — Есть такой храм в Москве, где‑то на Солянке, неподалеку от Китай–города…
Значит, надо мне туда наведаться, — подытожил частный сыщик и встал.
Не торопитесь, Константин, — странным голосом произнесла вдова.
Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Затем плавным движением руки пододвинула в его сторону сверкающую стопку драгоценностей.
Не вздумайте мне возражать, когда выслушаете до конца. Все это, — она накрыла драгоценности ладонью, — мне не принадлежит, потому что я так и не получила этот подарок от мужа. Он не успел…
Прекрасные глаза Людмилы вновь наполнились слезами, но она сдержалась и окрепшим голосом продолжила:
— Назначение этих красивых штучек — помочь выяснить все обстоятельства гибели моего мужа. А заодно — пролить свет на историю с иконой, Арнольдом Критским и ватиканской монашкой. На первые расходы вам должно хватить. Когда мы сумеем добраться до моего дома, я заберу из сейфа то, что принадлежит мне по праву. Вы даже не представляете, наследницей каких богатств я являюсь…