Палугин кивнул. Роджер набрал номер.
— Я — Роджер Лайн, мне нужно срочно поговорить с генералом Джеймсом… Привет, Майкл. Это — Роджер Лайн… Вы удивлены моим звонком? Мне тут случайно стало известно, что ваше ведомство занялось какими-то изысканиями в Никарагуа, что это значит? Вы опять перебегаете нам дорогу?
Позин знал, насколько сложны и противоречивы отношения ЦРУ и ФБР. По закону первое ведомство действовало исключительно за границами США, второе — на американской территории. Он понимал недовольство Лайна, и ему пришло в голову, что этот разговор может навлечь какие-то неприятности на Джеймса. Но сейчас важнее всего было разыскать Сергея.
Роджер внимательно, не перебивая, слушал, что говорил его собеседник на другом конце провода.
— Ну, Дик — известный болван. Надеюсь, что его дни на этой должности сочтены. Но глупостей и гадостей он успел натворить вполне достаточно, — зло сказал в трубку Лайн. — Радует то, что процесс очищения аппарата от клинтоновских ублюдков уже начался. Так вы говорите, что решение о передаче этого дела вам принималось самим… — имя он предусмотрительно не назвал. — Зачем проверять? Мне хватит честного слова американского офицера. Спасибо… Пока… Может, скоро увидимся.
Лайн положил трубку.
— Извините, мелкие межведомственные трения. Нужно было выяснить, кто отдал приказ об операции. Я терпеть не могу, когда эти кретины из ФБР проявляют самостоятельность.
Пока Лайн говорил по телефону, Позин внимательно наблюдал за ним. Он никогда не считал себя трусом, но в манере разговора этого человека, в его жестах и повадке было нечто пугающее. Что бы ни говорили ему о его приятеле Сергее или как его там зовут, находиться с ним рядом Позину было уютно и спокойно, а от Роджера» исходила непонятная, ощутимая угроза. Словно почувствовав напряжение между гостями, Палугин взял нить разговора в свои руки:
— Александр уверен, что в исчезновении его приятеля замешан некий бизнесмен международного масштаба по фамилии Широши. Тебе что-нибудь говорит это имя?
Роджер задумался. Ни один мускул на его лице не дрогнул. После небольшой паузы он сказал:
— Я слышал об этом человеке, но в настоящий момент не могу вспомнить ничего определенного, кроме того, что это достаточно крупный и удачливый делец. Обещаю вам навести о нем справки в самое ближайшее время.
Позин оставил Роджеру номер телефона своей гостиницы.
— А теперь у меня тоже есть к вам вопрос, будем считать это модным в России бартером, не возражаете? — Роджер вопросительно-иронически поглядел на Позина.
— Конечно, нет, — с готовностью ответил Позин.
— Как вы думаете, долго еще пробудет на своей должности ваш непосредственный босс, господин Щенников?
— Дело в том, мистер Лайн, что я уже довольно давно нахожусь в Америке и лишен последних кремлевских новостей. Но думаю, что он рано или поздно покинет свой нынешний пост.
— Ответ достойный опытного политика. Так все-таки, рано или поздно? — настаивал Роджер.
— Думаю, в течение этого года.
— Спасибо. А каково ваше мнение о Петре Можаеве? У него со Щенниковым ведь тесная дружба, не так ли?
— Я бы не назвал их отношения дружбой. Они скорее доверительно-деловые. А сам я с Можаевым сталкивался очень мало.
— Потому что избегали пользоваться всякими льготами и привилегиями, которые исходили от него?
— Пусть так, — отрезал Позин.
— Кто-то из ваших бывших коллег назвал Можаева «суперолигархом». Вы понимаете, что это значит?
Позин пожал плечами:
— Я представляю, какими средствами Можаев распоряжался, и в этом смысле он, конечно же, «суперолигарх».
— А каково ваше мнение по поводу обвинений Можаева в коррупции?
Позин почувствовал себя как на допросе, но уйти от ответа было неловко: ведь он сам только что обратился за помощью к этому человеку в довольно деликатной и туманной истории. — Боюсь, эти обвинения не лишены некоторых оснований. — Кривить душой Позину не хотелось.
— Но ведь российская прокуратура закрыла его дело? — продолжал давить Роджер как опытный следователь.
— Поверьте мне на слово, мистер Лайн, что как чиновник я занимался очень узкой областью, бесконечно далекой от всех сфер деятельности Можаева.
— Но вы же не могли не слышать каких-то слухов и разговоров?
— Мистер Лайн, хотя вы и определили род их занятий как собирание сплетен и слухов, но я больше работал собственными мозгами, нежели ушами! — Позина начал крепко раздражать этот вальяжный американский «плотник». — Я всегда верил только фактам, а к слухам относился настороженно.
— Здравая позиция. Мне она симпатична и близка. Простите, если мои вопросы были вам не очень приятны. Грех было не воспользоваться такой редкой для меня возможностью — припасть к первоисточнику.
Роджер встал и крепко пожал Позину руку.
— Юджин, спасибо за вкусный обед в прекрасной компании. Мне пора. А вам, господин Позин, я обязательно позвоню, как только что-то для вас узнаю.
Роджер сел в пикап и отбыл. Палугин подвез Позина на своей машине к остановке автобуса, идущего в Нью-Йорк. Больше о Роджере и Бешеном они не разговаривали.
Палугин вовсе не преувеличивал, говоря о том, что его знакомый — суперагент. Роджер Лайн был одним из самых опытных и высокопоставленных работников ЦРУ. Он много лет провел «в поле», то есть на оперативной работе, а потом возглавлял самые сверхсекретные департаменты этого зловещего ведомства. Хотя формально в настоящее время Лайн находился в отставке, но, как он любил повторять, «всегда держал руку на пульсе мировой политики» и был одним из самых доверенных и уважаемых консультантов руководителей ЦРУ. Роджер, редкий эрудит, обладал от природы феноменальной памятью и без преувеличения являлся одним из самых информированных людей на земле.
Лайн был инициатором и одним из создателей сверхсекретной организации, объединявшей наиболее влиятельных лиц в американском обществе. Это вовсе не был клуб богатых людей. Там не смотрели на количество нулей в банковском счете.. Главным считалось другое — признавал ли потенциальный член организации идею мирового господства США и то, что наступивший двадцать первый век должен стать веком США, и насколько готов человек беззаветно этим идеям служить.
Члены организации «Наследие Америки», а именно так она называлась в секретных документах, очень напоминали оголтелых безумцев-большевиков, которые, опьяненные победой в России, грезили о мировой революции и создавали международные союзы для ее подготовки.
Организация Роджера и его последователей не имела жесткой структуры, но ее членов объединяла общая главная цель — Великая Америка, повелительница всей Земли. Они не давали никаких клятв, — слишком много лет знали друг друга, несколько сотен человек — бывшие и действующие крупные работники ЦРУ и ФБР, отставные генералы и адмиралы, сенаторы и губернаторы, банкиры и журналисты, а также, естественно, некоторые крупные бизнесмены. Все единодушно откровенно презирали разгильдяя и бабника Клинтона, но и новый Президент Буш был для них излишне либерален. Им требовался Президент, который проводил бы максимально жесткий курс по отношению к двум потенциальным соперникам США на мировой арене — Китаю и России.