Но Колесников и сам «засветился», может, даже его сфотографировали, поэтому его теперь нельзя использовать, по крайней мере в открытую. Остается Иван и он сам, чего явно недостаточно, чтобы не только расследовать это дело, но даже в случае опасности защитить самих себя, не говоря уж о клиентке с дочерью.
Обратиться в правоохранительные органы невозможно: на смех поднимут! Нет ни одной зацепки или улики, а ощущения, как говаривал один знакомый Рокотова, к делу не подошьешь. Конечно, можно обратиться за помощью к отцу, но разве он
имеет право подставлять батю? Он в своем частном агентстве, не достигнув желаемого результата, может просто списать эту неудачу в пассив и сказать: «Ну, не шмогла я, не шмогла!», как та старая кляча из анекдота.
Нет, все это не серьезно. Как жалко, что рядом нет Савелия! Уж кто‑кто, а он‑то наверняка знал бы что делать! Может, позвонить ему по мобильному номеру, который тот дал ему в Грузии? Нет, рано! Что он сможет Савелию рассказать по телефону, чтобы попросить совета? Нет, и еще раз нет! Здесь нужен обстоятельный разговор. Как говорится, прения сторон, глубокий анализ. Но вот пораскинуть мозгами о том, что предпринял бы Бешеный при имеющихся данных: об этом стоит подумать.
Итак, что имеется в активе?
Во–первых, резонные сомнения бедной вдовы Мордковича по поводу причины смерти своего супруга. И сомнения эти только укрепляются неопределенной позицией профессора Криницына Николая Самойловича.
Во–вторых, наглая слежка неких лиц в зеленой «Ауди» за вдовой. Их явное нежелание засветиться перед людьми Рокотова. И все!
А что в пассиве?
Во–первых, не найдено ни одного человека, ни в ближайшем, ни в дальнем окружении бизнесмена Мордковича, кому была бы выгодна его смерть.
Во–вторых, не найдено и орудие, с помощью которого был убит Мордкович, если он был убит.
В–третьих, нет серьезного мотива для возможного убийства.
Итак: два–три не в нашу пользу.
Не густо! Рокотов покачал головой…
Стоп! Мотив‑то как раз на месте: деньги! Больше половины имевшейся суммы исчезло. А это миллионы долларов! Не верится, что такая сумма могла пропасть, не оставив следа. НЕ ВЕРИТСЯ! Не нашли следов не потому, что они отсутствуют, а потому, что не СМОГЛИ обнаружить, то есть не хватило опыта, профессионализма.
Господи! Как он мог забыть об Андрюше Плешкове? Это же настоящий компьютерный гений, причем милостью божией! Прошел слух, что сейчас он преподает в частной финансовой академии. Не раздумывая более ни секунды, Константин резко развернулся и поехал в сторону, где проживал его приятель. Звонить предварительно ему не стал, хорошо зная характер Андрея: начнет отнекиваться, твердить, что занят или отдыхает.
Если хочешь от него чего‑то добиться, то появляться нужно нежданчиком, то есть ставить его перед фактом, когда волей–неволей приходится смириться.
Константин позвонил в дверь: открыла мама Андрея.
О, Костик, здравствуй, милый!
Здравствуйте, Тамара Владимировна, — Рокотов поцеловал ей руку.
Господи, ты единственный джентльмен среди приятелей Андрюши, — привычно засмущалась она, — давно ты нас не навещал. Работы много?
Пашу, как папа Карло!
Надеюсь, что получаешь не как Буратино, — улыбнулась добрая женщина. — Ты к Андрюше?
Да, хотелось бы пообщаться.
Вообще‑то он просил не беспокоить его… — замялась она.
Как всегда всю ночь в Интернете купался?
Ты ж его знаешь не хуже меня. — Она внимательно посмотрела на Рокотова и махнула рукой: — Ладно, ты давно у нас не был, так что, думаю, Андрюша не сильно разозлится. Вот что: пока я чай приготовлю, ты к нему нырни, хорошо?
Опасаетесь под горячую руку попасть? — догадливо спросил Константин.
Приходится изворачиваться. — Тамара Владимировна лукаво подмигнула.
Константин подошел к кабинету своего приятеля и тихонько постучал.
Мама, я же просил: меня ни для кого нет! — раздраженно выпалил из‑за дверей доморощенный гений.
Даже для меня? — с задором спросил Рокотов, вваливаясь внутрь.
Ба–ба–ба! — не поворачиваясь к вошедшему, пробубнил под нос хозяин кабинета. — Сколько лет, сколько зим!
Ты что, по запаху друзей узнаешь? — удивился Константин.
Нет, по голосу, — ответил тот, громко рассмеялся, потом указал на зеркало, в котором он и увидел вошедшего. — А еще Сыщиком называешься, — укоризненно проговорил он и оторвался от своей «игрушки». — Ну, здравствуй, Костик!
Они крепко обнялись, похлопывая друг–друга по спине.
Чай, кофе?
Тамара Владимировна уже готовит, — сообщил Константин. — Чем занят? — кивнул он на компьютер.
А–а, — отмахнулся Андрей, — программу одну стряпаю для ФСБ. — Он сообщил об этом таким безразличным тоном, словно эта была просьба друзей по лестничной площадке. — А ты с чем пожаловал? Не просто же так пришел.
Ты прав, как всегда! — не без пафоса польстил приятелю Рокотов. — В тупике я оказался в одном деле.
Константин подробно рассказал историю Мордковича с момента его странного исчезновения до гибели.
Это, конечно же… даже вполне вероятно… все интересно, но… — с явной скукой произнес Андрей и спросил: — Только не понимаю, чем я‑то могу быть полезным?
Дело в том, что единственная надежда хоть как‑то зацепиться за нечто конкретное, это отыскать следы пропавших миллионов долларов.
То есть ты хочешь, чтобы я помог выйти на тех, кто заполучил деньги твоего Мордковича, так?
Ну!
А прошло с тех пор около полугода, так?
В общем, да… — виновато признался Константин.
А обратиться ко мне при живом Мордковиче было слабо?
Понимаешь, тогда у меня была другая задача: найти его и вернуть семье, что я и сделал, — пояснил Константин. — А сейчас…
Найти возможного виновника его гибели, — закончил за него доморощенный гений.
Ты правильно понял.
Хочешь мнение профессионала?
Почту за честь!
Дохлый номер. Если кто‑то хотел замести следы прохождения этих денег, он и тогда‑то все подчистил, а по прошествии стольких месяцев… — Плешков покачал головой. — Уверен, что последней фирмы, на которую поступили деньги и со счетов которой они были сняты, уже не существует и в помине.
А я так на тебя надеялся… — Константин совсем поник духом, — твои слова, как приговор!
Я, конечно же, попытаюсь, — явно из жалости сказал Плешков, — но ничего не гарантирую.
Попытайся, друг, попытайся! — обрадованно воскликнул Константин и протянул ему записи.