Работать Ростоцкий больше не хотел, но, проводив немцев, из офиса не уходил. Алексей ждал звонка Ерожина. Петр Григорьевич обещал позвонить перед вылетом, но время тянулось к четырем, а звонка не было. Алексей несколько раз набирал номер мобильника Ерожина, но связь была отключена. Ростоцкий знал, что пользоваться мобильным телефоном на борту самолета запрещено. Он опасался, что Ерожин уже в воздухе, а он не успеет его встретить. До самарского аэропорта от их районного центра было около восьмидесяти километров. Летом на машине Алексей докатил бы туда за сорок минут. Но сейчас зима.
После того как Ростоцкий услышал по телефону голос Халита, думы об азиатской молодости стали посещать его постоянно. Вот и сейчас Алексей сидел за своим письменным столом, смотрел в окно на заснеженные крыши, а видел знойное небо над Ферганской долиной.
В то время после укуса гюрзы он давно оправился, но Халит долго не хотел его пускать на промысел одного. Ростоцкий пошел с Халитом в горы собирать мумие. Совместный поход оказался удачным, и они по возвращении отправились в Андижан сдавать свою добычу.
В двухэтажном домике, где находилась контора потребсоюза, обычно сидел толстый узбек с большим черным портфелем. Алексей забыл, как звали приемщика, помнил только, что тот всегда норовил их обжулить. Но в тот раз вместо него за столом сидела смуглая красавица.
От ее взгляда Алексею сразу стало тревожно, и он старался глазами с ней не встречаться. Но взгляд темных, любопытных и манящих глаз на себе чувствовал.
— Как тебя зовут, русский батыр? — спросила узбечка. Говорила она совсем без акцента. Алексей представился.
— Садись с другом, чай пей, лепешку кушай. Дорога у вас за плечами большая, — предложила приемщица.
— Давай твоя моя чай пьем. Зачем красивый женщин обижать? — улыбнулся Халит.
Алексей сел за стол. Узбечка налила Халиту чай в отдельную пиалу, а ему подвинула свою. Один краешек краснел следом губной помады. Алексей еще больше смутился, но пиалу взял. Когда он сделал первый глоток, узбечка сказала:
— Из моей пиалушки пьешь, мои мысли узнаешь.
— А какие у тебя мысли? — поддержал игру Ростоцкий.
— Хочу приехать к вам на стан. Посмотреть на месте, как русский батыр змей ловит.
— Ой, приезжай, плов кушать будем, бишбармак кушать будем, кумыс пить, — обрадовался Халит, не понимая, что красавица затеяла флирт с его русским другом.., Телефон прервал воспоминания, но звонил не Ерожин из аэропорта, а бухгалтер из банка. Ростоцкий открыл в компьютере договор, по которому возник вопрос, назвал бухгалтеру нужные цифры и положил трубку.
…Он тогда думал, что красавица шутит. Но она не думала шутить. Через неделю возле домика Халита остановился «газик», и Алексей увидел андижанскую приемщицу. Халит ушел на промысел. Семья его сына жила в Оши, а в домик в предгорье родственники приезжали только на выходные.
Алексей вышел навстречу гостье. Машина оказалась попутной, путешественница махнула рукой водителю, и «газик» растворился в бесконечном мареве дороги. Сумка гостьи оказалась тяжелой.
— Городские гостинцы вам везу, — улыбнулась молодая женщина. Она вовсе не удивилась, что Ростоцкий один, быстро принялась за хозяйство и накрыла стол. Забывший женское внимание Алексей с удовольствием наблюдал за ловкими действиями узбечки. А ее призывные взгляды без слов говорили о том, что к русскому она приехала вовсе не за тем, чтобы изучать змеиный промысел. Ростоцкий уже два месяца жил отшельником, и близость красивой женщины не могла оставить его равнодушным. К ночи гостья выбрала из кипы одеял Халита мягкую стеганую курпачу, оправленную малиновым шелком, и, глянув на Алексея, вышла на улицу. Метров за триста от домика промысловиков из огромного камня бил ключ и начинал свой путь маленький ручей. Видимо, гостья тут уже бывала и уверенным шагом направилась к этому камню. Их первая ночь запомнилась Алексею не только прекрасным телом узбечки, ее темными пьянящими глазами, упругой грудью с темными торчащими сосками и бархатной смуглой кожей, но и звездами над головой. Со стороны гор слышался волчий вой, а вокруг все звенело от песенок беданы. Так в Узбекистане зовут перепелку. Эта была необычная, волшебная ночь.
— Я на выходные приеду к тебе в Андижан, — пообещал Алексей, когда утром попутный «газик» загудел возле домика. Водитель возвращался в город, и красавица уезжала с ним.
— Я сама к тебе приеду. Меня никогда не ищи, — сказала она на прощание. Алексей и не искал. Но каждый день поглядывал на дорогу. Тогда он и занялся изучением узбекского языка…
Звонок прозвенел в половине пятого. Ростоцкий вздрогнул. Так далеко от кабинета он улетел в своих мыслях.
— Нас посадили в Нижнем. Три часа маяли, и, кажется, теперь полетим. Во всяком случае, посадку объявили, — сообщил Ерожин.
Ростоцкий отзвонил домой Шуре и сказал, что привезет гостя:
— Я не знаю, каким временем располагает Петр, но если он сможет у нас заночевать, будь готова. Придумай что-нибудь на ужин, — попросил Алексей, накинул пуховик и вышел к машине.
Больше девяносто Алексей гнать не решился. На скользкой бетонке уже через пять километров он насчитал две аварии.
Каким чудом Ерожин сумел отыскать Халита, Ростоцкий не знал и гадать не хотел. Он был уверен, что Петр летит к нему именно по этому поводу и сам все расскажет. Немного удивила Алексея та таинственность, которой обставил свой прилет Ерожин. Почему он не хотел, чтобы Надя знала, куда отправился ее муж? Но Ростоцкий слово сдержал и в Москву не позвонил.
На посту, перед выездом на трассу Москва — Астрахань, машину остановили. Инспектор долго смотрел в документы и ходил вокруг микроавтобуса. Алексей боялся, что страж дороги решит проверить его на алкоголь. За обедом с немцами он выпил три рюмки водки, и запах мог сохраниться. Но обошлось. Не найдя повода для поборов, инспектор, глядя поверх головы Ростоцкого, вернул документы и козырнул на прощание.
Добравшись без приключений до аэропорта, Алексей запер свой микроавтобус и вошел в зал. Судя по табло, самолет из Москвы посадку еще не совершил. Ростоцкий расстегнул пуховик и уселся в кресло.
«Хорошо бы, если Ерожин привезет Халита с собой», — думал Ростоцкий и снова улетал в воспоминания.
Когда красавица узбечка навестила домик промысловиков еще раз, Халит дома был. Мудрый друг сразу понял, что женщина приехала к Алексею. Он покачал головой, и когда они на несколько минут остались одни, сказал Ростоцкому:
— Твоя, Алешка, взрослый. Женщин тебе надо, но не раскрывай ей свой сердца.
Но Ростоцкий не послушал старшего друга. Андижанская красавица знала секреты обольщения. Скоро она стала для Алексея как наркотик. Он часами сидел и смотрел на дорогу. Если ехала машина, вскакивал, и сердце его учащенно билось.
Ростоцкий так увлекся воспоминаниями, что не заметил надписи на табло. Только второе объявление по радио заставило его опомниться. Алексей стал соображать, как он узнает Ерожина. О внешних признаках они не успели договориться. Алексей со слов Шуры запомнил, что Ерожин так же белобрыс, как и он, и они чем-то схожи. Ростоцкий решил не рисковать и вынул мобильный телефон.