— О чем ты говоришь, для тебя… сам знаешь.
— Шефа Танькиного пришили, Саш, вот какое дело.
— А-а… Я-то чем могу? — совсем растерялся Турецкий.
— Ни ты, ни я ничего не можем. Не о нас с тобой речь. Я о другом. Татьяна что-то говорила, будто у тебя, вернее у твоей службы, мог к нему быть какой-то интерес. Я подумал, нет ли связи? Потому что по моим каналам он нигде никогда не проходил. Саш, если это не жгучая тайна, подскажи…
— Подожди, Олежка, как это — пришили?
— Понимаешь, — нетерпеливо продолжал Олег, — он с утра не появился на работе. Дома, супруга заявила, он не ночевал. Ни в чем, свойственном иногда нам с тобой, прежде замечен не был. В смысле порочащих связей. Ну, послушался я Таньку, дал своим команду, они вот и доложили: найден мертвым в собственной машине «вольво» в перелеске в районе Балашихи. По описанию все сошлось, отправили жену на опознание. У тебя по этому поводу, Саш, нет никаких соображений?
Первое, о чем сразу подумал Турецкий: они, несмотря ни на какие публикации, продолжают идти по следу. Там — опередили, здесь — припозднились, но все равно достали. Что ж получается? Теперь будут убивать всех, с кем общается следователь Турецкий? Или был все-таки в чем-то серьезном и крупном замешан Алексей Поселков?
Сказать сейчас об этом Олегу, вернее повторить уже не раз сказанное, значило бы для Саши раскрыть перед пусть даже близким другом, товарищем, приятелем — как ни назови, ту информацию, в которую были посвящены только трое: Меркулов, Федоров и Турецкий. Ну еще Володька Яковлев. Дело Алмазова закончено. Точка. Нет, не стоило посвящать Олега в их внутренние дела.
Но, с другой стороны, во все проблемы «Урожайной» уже через какие-нибудь полчаса будет полностью посвящен полковник-«лазутчик» из ФСБ. Конечно, никто ему не откроет своих каналов информации, но саму-то информацию он получит. Иначе как же им взять этого «решительного» Волкова за причинное место?
И Саша в самых общих словах изложил Олегу версию о размещавшейся когда-то в гостинице школе киллеров, а теперь возможном отстойнике для них, о странной роли директора Волкова, держащего в гараже краденые автомобили, наконец о том, что в одном из документов значилась фамилия генерала Поселкова, умершего еще год назад. Сын же заявил, что к делам папаши и директора гостиницы никакого отношения не имел. Вот, собственно, и вся информация. Она совсем не секретная, и, поскольку в ней фигурирует бывший кагэбэшник, скорее всего ею заинтересуется ФСБ.
Олег слушал, не перебивая, а Саша тянул и тянул свой пересказ, вялостью тона как бы подчеркивая то обстоятельство, что прокуратура действительно не располагает иными сведениями.
— Ну что ж, информация любопытная, — небрежно заметил Олег. — А насколько достоверна? Источник-то толковый?
— Алька! — устало ответил Турецкий. — Ты в своем уме? Ну откуда у нас может быть толковый источник? Что-то сличили, сопоставили, шмон устроили там, в гостинице, установили, что киллера, сунувшего заточку Семену Червоненко, там видели, номер от краденой машины нашли… Чего ж еще надо-то?.. А мне этого Алешу жалко. Один раз всего и видел, а понравился. Чистый парень был. Без комплексов…
— Вот в последнем ты прав. Комплексами не страдал, это точно. Мне Танька о нем кое-что рассказала… Ну ладно, был, значит, и нет. Придется, видимо, теперь уже нам заняться этим странным «Мостранслесом». Чем он занимался-то хоть знаешь?
— А как же, видел буклеты. Мебель, перевозки и прочее.
— Вот именно, прочее. Ну ладно, не бери в голову… Да, ты меня как-то спросил: за что их убивают? А вот за это самое — долги, неплатежи, обман. Очередная разборка, после которой у этого гребаного «Транслеса» появится другой хозяин. А Таньке я приказал больше там и носа не показывать.
— Смотри-ка! — удивился Саша. — Оказывается, у тебя у самого информации навалом, а у меня спрашиваешь. И говоришь, раньше не проходил он по твоим каналам… Как же понимать?
— А чего тут нелогичного? — вроде бы стал раздражаться Олег. — Раньше действительно нигде не проходил. А Танькин рассказ — это что, по-твоему, информация? Да мне каждая сучка в постели про своего шефа такую информацию кинет! О чем ты, Саш! А как с отпуском? — спросил без всякого перехода.
Турецкий сказал, что, кажется, от его нытья уже и Меркулов дозрел, а сегодня — так вообще заявил: уматывай с глаз долой. Но теперь вторая проблема появилась: что с семьей делать? Саша смотрел сводки — в Европе дожди и сплошная холодрыга. Везти туда маленькую девочку — надо быть идиотом. Дома она может и тут сидеть, и в Прибалтике. А если в Германии на улицу не выходить, то на кой хрен такая Германия и такой семейный отпуск? Словом, решил пока для себя Турецкий, на недельку смотаться за бугор, навестить Равича, посмотреть, на что можно рассчитывать, а потом уже и решить окончательно. В крайнем случае, на обратном пути залететь в Ригу и провести с девчонками остаток отпуска. Хоть какая-то радость для них…
Олег решительно поддержал эту идею Саши. Более того, предложил даже свою помощь.
— Это в каком же смысле? — удивился Турецкий.
— Ну… ты, конечно, понимаешь некоторую разницу между моими и твоими возможностями. Надеюсь, понимаешь. У тебя, поди, виза есть, и прекрасно. Ты можешь позвонить мне в любой момент из Мюнхена, или где там ты собираешься остановиться, а я организую им немедленный вылет к тебе.
— Но ведь Рига же — заграница!
— Саш, как тебе не стыдно? Это ты мне говоришь? Да ведь из Риги как раз слетать в Мюнхен как два пальца, извини… Просто надо знать, с какого конца брать в руки, понял? — Олег опять расхохотался, довольный своей шуткой.
— Ну, извини, где уж нам, сермяжным…
— Не прибедняйся, давай лучше диктуй адрес.
— В Мюнхене? Равича?
— Да на кой он мне? Рижский давай, где там твои сидят?
— Олежка, честное слово, мне неловко…
— Не валяй дурака. Или ревнуешь?
— Совсем с ума сошел. Записывай. Значит, Рига, улица Блауманя, 8. Это дом, где кафе «Кристина». Квартира 17. Фроловская Элина Карловна — это ее тетка. У Ирки моя фамилия.
— Постой, Блауманя, это где-то у моста, что ли?
— Не-ет, помнишь, если по улице Ленина, бывшей конечно, двигаться в сторону Таллина, красивый такой храм слева, Александра Невского? Вот налево же, наискосок, и будет эта улица.
— Черт-те что, я уж забыл, давно там не был. Ладно, записано. Сам-то когда решил двигать? А может, перед загранкой еще разок заскочишь?
— Я позвоню, Олежка, когда билет получу. Да-а… Ты знаешь, жалко мужика. Нет, не показался он мне… как ты рассказал.
— А ты Татьяну при случае расспроси.
Да вряд ли представится такой случай, подумал Саша и ничего не ответил, а услышав короткие гудки, положил трубку.
7
От размышлений о быстротечности жизни Турецкого оторвал вежливый стук в дверь. Это явился «лазутчик». Саша уже думал, что с него взять, но так ничего и не придумал. Рыжего киллера все равно ловить будет доблестный МУР, делать вид, будто изо всех сил ищет вишневую «девятку», эту роль возьмет на себя отдел розыска ГАИ, до реабилитации Виктора Кочерги еще шагать и шагать, а Семену Червоненко и его шурину уже ничем не поможешь. Володька, правда, говорил, что Федоров сумел нажать на соответствующие кнопки и хоть похороны будут обеспечены за государственный счет. Хоть какая-то помощь. Что же касается «жертвы очередной криминальной разборки», хорошего парня Алеши Поселкова, то этим делом, естественно, займется областная прокуратура. Если, конечно, Президент не захочет взять и это гиблое дело на свой контроль и поручить следствие Генпрокуратуре.