Турецкий кивнул. Он вспомнил Куценко. Пообещать вот такому, что его снимут в рекламном ролике, так он не то что кассету из стола, сам стол вынесет.
— А кто, по-твоему, за мной гонялся? — спросил Турецкий. — А кто в Феодосии меня с пистолетом поджидал?
— Это пока второстепенное, — продолжал рассуждать Слава. — Главное пока, не почему, кто и когда, а ЗАЧЕМ? Вот вопрос.
— Вот этого я пока и не понимаю, — Турецкий задумчиво затянулся сигаретой. — Интервью с киллером не пропадало, это была так, ложная тревога. А вот интервью с латышом для кого-то что острый нож. Какое отношение ко всему этому может иметь Голуб?
— Значит, для Голуба оно представляет опасность.
— Но почему? Я смотрел это чертово интервью уже раз сто. Ничего там нет!
— Но что-то должно быть.
— А черт его знает! — в сердцах воскликнул Турецкий. — Я уж только что назад не крутил… Остается считать, что Голуб — агент латышских националистов, которые объявили Ветлугину врагом своего народа. Ну это уж бред какой-то.
— Слушай, а может, Голуб и есть этот латыш? Петровс или как его там?
— Не мели ты ерунды! С тех пор как ты из милиции ушел, что-то ты не поумнел. Голуб-то в Кандалакше приватизацией занимался. Что ж ты думаешь, там тоже был Петровс? Что же он, оборотень, тут в одной шкуре, там в — другой! — Турецкий разозлился, но тем не менее достал из кейса фоторобот Голуба. «Пальчики» он уже передал в МУР, ими там сейчас занимались.
— Вячеслав Иванович! — послышался голос у них за спиной. — Мы с Павлом больше не нужны?
— А, Бояркин? — Грязнов поднял голову. — Да, идите домой. Вы свободны.
Петя уже повернулся, чтобы уйти, но начальник окликнул его:
— Подожди. Посмотри, вот тут фоторобот. Может, что придет в голову.
Петя подошел и внимательно взглянул на безжизненное лицо, какими всегда бывают эти искусственные портреты.
— Вроде где-то я его видал… — наконец сказал он. Турецкий напрягся.
— Где же?
— Не, не помню, — покачал головой Бояркин. — Но вроде видал…
Он посмотрел на Турецкого, потом на своего начальника и только беспомощно пожал плечами.
— Ладно, иди, — махнул рукой Вячеслав Иванович.
— Погоди, — остановил Петю Турецкий. — Ну хоть он у тебя ассоциируется с кем-нибудь?
Бояркин чуть не плакал.
— Нет. А может, я его и не видел, может, только показалось… Пока наблюдение ведешь, столько людей перевидаешь…
— Черт! — Турецкий в сердцах ударил по столу. Голуб как будто просачивался сквозь пальцы.
18.30
Александр Борисович медленно ехал обратно в прокуратуру. Его «тройка» еле ползла в ряду машин. Но он даже и не замечал этого. Он снова и снова прокручивал в памяти злополучное интервью. В нем было зашифровано нечто, что, несомненно, пролило бы свет на причины убийства Ветлугиной. В этом Турецкий не сомневался. Но что это было? Какие вопросы Алены, какие ответы Юриса Петровса могли стать роковыми? Почему велась настоящая охота за копиями этого интервью, причем кто-то, несомненно, хотел их уничтожить все до единой?
Ясно было одно — в этой записи содержалось нечто такое, что чрезвычайно компрометировало кого-то. Будущего убийцу Ветлугиной. Первым эту загадку разгадал Максим Сомов. Он, пока неизвестно каким образом, завладел копией интервью и тем самым получил власть над убийцей Алены. Стал шантажировать его, угрожая раскрытием тайны. Однако тот, кто решился на убийство популярнейшей в стране тележурналистки, не остановился, разумеется, перед убийством куда менее известного рекламного мальчика. Там был всероссийский траур, здесь — строка в криминальной хронике.
Опять одни вопросы, и никаких ответов.
С другой стороны, все-таки что-то прояснилось…
Турецкий попытался вообразить рассудительного Меркулова, который наверняка указал бы на положительные результаты, которых добилось следствие. Ну конечно, какие-то результаты были. Например, теперь Турецкий и Меркулов окончательно убедились, что убийство Ветлугиной никак не связано с передачей о киллере, хотя Аристов и кое-кто в милиции по-прежнему держится за эту удобную для них версию. То, что Ветлугина была убита в то время, когда транслировалась передача о наемном убийце, — всего лишь совпадение. Но оно далеко всех увело. Нет, Турецкий в сердцах махнул рукой, Снегирев здесь ни причем.
К убийству самое прямое отношение имеет запись интервью с Юрисом Петровсом.
Не просто само интервью, а запись этого интервью! Могло произойти нечто, что не попало на кассету. В студию ведь кто только не заходил, как рассказывал Глеб. Максим, Асиновский, Куценко… Придорога чуть не свернул аппаратуру. Но почему тогда такое стремление уничтожить запись? Все опять рассыпалось и не желало складываться в целую картину.
Теперь Голуб. Как будто этот человек не имеет никакого отношения ни к Риге, ни к телевидению, ни даже к самой Ветлугиной. Жулик среднего пошиба, наживающий состояние на приватизации. Что у него может быть общего с Ветлугиной? Возможно, после приватизации рыбоконсервного завода решил отхватить себе кусок на канале «3x3»? Это кажется почти невероятным, но тем не менее факт остается фактом: именно Голуб заказывал слежку за Ветлугиной. Причем произошло это сразу же ПОСЛЕ записи интервью с рижанином.
Версию о том, что Голуб может быть агентом рижских националистов, Турецкий отмел сразу как совершенно абсурдную. Не будет фанатик заниматься такими делами, как организация ЧИФа «Заполярье».
Но как-то Голуб связан с Ригой. Как?
В памяти всплыло имя, которое упомянула в интервью Алена: Гринберг. Да-да, Михаил Семенович Гринберг. Причем она сказала о нем «мой знакомый предприниматель»…
Турецкий даже на миг от досады бросил руль. Надо же так проколоться! Нужно было немедленно разыскать этого Гринберга. Уж этого-то найти, наверно, совсем не сложно.
Только теперь Турецкий заметил, что стоит в пробке уже двадцать минут. От нетерпения он нервно закурил. Сейчас же, сию минуту, как только он переступит порог прокуратуры, нужно немедленно послать запрос на розыск проживающего в Москве предпринимателя Гринберга Михаила Семеновича, уроженца города Риги, год рождения предположительно в промежутке 1955–1965.
Ну конечно! Надо было сделать это давно, через секунду после того, как он вообще услышал это имя. Сколько времени в результате упущено даром! Мысли его лихорадочно скакали. Ведь Глеб сказал, что Гринберг приходил смотреть запись! Значит, он знал ее содержание, знал весь скандал, который разыгрался вокруг нее. Кстати, на телевидении он мог встретиться и с Максимом Сомовым…
Мелькнула шальная мысль — а не Гринберг ли и является этим самым Голубом? Приватизация, акции — это по его предпринимательской части. Говорят, Голуб не похож на еврея. Это не основание. Сколько угодно можно найти белокурых татар, евреев, ничем не напоминающих Сару и Абрама из анекдотов, русских, которых принимают то за грузина, то за дагестанца.