— Действительно, — вздохнул Турецкий. — Тогда поговорим о настоящем. Татьяна Андреевна, что делал ваш муж двенадцатого сентября? Это четверг. Как он провел утро. Вы говорите, он уходит из дома около девяти утра. А в то утро?
— Я не помню…
— Постарайтесь вспомнить.
Татьяна задумалась:
— По-моему, все было как обычно. Без десяти девять за ним приезжает водитель. Если он ушел раньше, то водитель, наверное, лучше помнит.
Грязнов, переглянувшись с Турецким, вышел на кухню, связался по мобильнику с Левиным.
— Олег, опроси водителя Акопова, когда тот заезжал за ним на работу двенадцатого. В какое время. И что там у тебя? Как дела?
— Пока ничего. В ежедневнике на двенадцатое был ряд встреч запланирован. Первая — в десять утра. Все встречи состоялись. Опрос провели. Секретарь показала, что на днях ему звонил какой-то мужчина и якобы Акопов на этот звонок среагировал очень нервно.
— Ага! Все расспроси детально.
— Без вас бы, Вячеслав Иванович, не догадался, — буркнул Левин.
— Ладно, не злись. Опроси водилу.
— Слушаюсь, товарищ генерал!
— И не бурчи!
Грязнов вернулся в комнату.
— Вы провожаете мужа на работу? — спросил Турецкий.
— Когда как. Бывает, что он сам собирается. Я иногда неважно себя чувствую, он меня жалеет.
— А в тот день вы его провожали?
— Я не помню.
— Хорошо. А девятнадцатого августа? Это понедельник.
— Мы были на даче. Я все лето жила на даче. Анатолий приезжал туда после работы. Но именно девятнадцатое… Я не помню! — жалобно пропищала женщина. — Что вы меня мучаете? Я и так извелась вся!
— Секундочку! — встрял Грязнов. — Это вы сами себя мучаете, Татьяна Андреевна! Зарылись очаровательной головкой в песок: знать ничего не хочу! А жизнь, она везде достанет. Вот супруг пропал, а может, он уехал к кому-нибудь. К матере, к сестре, а?
— Он не мог.
— Откуда вы знаете, что он мог?
Турецкий делал Грязнову знаки, пытаясь остановить друга. Указывая глазами на живот Татьяны Андреевны. Но того уже понесло.
— Вы знаете, что в прошлом ваш муж — член одной из крупнейших преступных группировок?
— Нет, я этого не знала… Ну и что? Это же в прошлом! Раз он на свободе, значит, ему нечего предъявить, так? — с жаром воскликнула Татьяна.
Грязнов опешил, взъерошил шевелюру.
— Да… Что это я? С кем и о чем? Выйти замуж на бандита — это же выгодная партия! Об этом мечтает каждая… топ-модель…
— Да! Представьте! Потому что они могут содержать своих жен достойно! А не так, как…
Она окинула Грязнова презрительным взглядом.
— Вообще-то я не женат, — ответил смешавшийся от такого напора Слава.
— Это неудивительно, — скривила губы Акопова.
— Мы отвлеклись, — прервал перепалку Турецкий.
Он снова включил предусмотрительно отключенный на время диктофон.
— Татьяна Андреевна, может быть, пребывание гражданина Акопова на даче восемнадцатого и девятнадцатого августа могут подтвердить соседи?
— Вообще-то мы живем уединенно. Но может быть, соседи видели наш автомобиль. Хотя, знаете, это месяц тому назад получается, даже больше. Я не думаю…
— Все-таки вы назовите нам адрес дачи.
— Это по Рублевскому шоссе…
Славное местечко, отметил Турецкий.
— Еще прошу вас найти фотографию мужа. Желательно любительский снимок. Не в деловом костюме, а в спортивном. Или в джинсах, что-нибудь такое…
— Его все-таки убили?! — почти утвердительно произнесла женщина, снова ухватившись за живот.
— Успокойтесь! Я уже говорил вам, что таких сведений у нас нет. Пожалуйста, найдите фото.
Татьяна сняла с полки пару альбомов, отдала Турецкому, взяла шаль, закуталась, опустилась на стул. Пока Александр изучал снимки в семейных альбомах, Грязнов снова связался с Левиным.
— Ну что там?
— Водила показал, что двенадцатого заехал за шефом, то есть Акоповым, без десяти девять, как обычно. А накануне, одиннадцатого, они мотались вместе по сети подведомственных магазинов до восемнадцати тридцати. Потом Акопов водилу отпустил, сказав, что у него встреча.
— Ага! То есть в районе двадцати часов он вполне мог быть на улице Строителей, возле дома Климовича, — вслух подумал Слава.
— Возможно, — откликнулся невозмутимый Левин.
Турецкий выбрал наконец подходящую фотографию. На ней Евгений Леонидович, он же Танцор и Чечеточник, был изображен в джинсах и потертой футболке черного цвета в декорациях собственного дачного участка. Хоть прямо сейчас вези снимок на опознание к Лисовской.
Что ж, ксерокопия фотографии Круглова из его личного дела по месту работы и любительский снимок Акопова будут переданы старшему оперуполномоченному Колобову, который с невероятным служебным рвением курирует гражданку Лисовскую.
— Татьяна Андреевна, мы разговор закончили. Сейчас здесь будет произведен обыск. Вот санкция, ознакомьтесь. — Турецкий протянул лист бумаги.
Пока Татьяна, сидя на стуле, держа дрожащими руками бумагу, пыталась прочесть текст, снабженный необходимыми печатями и подписями, Грязнов уже дал отмашку своим бойцам, которые скучали в служебном «рафике» под окнами квартиры Акопова. Быстро нашлись и понятые в составе дворника и уборщицы лестниц. Четверо муровцев и понятые вошли в квартиру. Сразу стало шумно и даже как-то тесно.
— Татьяна Андреевна! Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, это, к сожалению, необходимая процедура, — попытался успокоить женщину Александр. — Позвоните маме или кому-нибудь из подруг. Пусть кто-нибудь приедет, поддержит вас.
— Чтобы они видели, как в наших вещах копаются мен… Милиция?
— Вообще-то эту жизнь не мы вам придумали. Вы сами ее выбрали. И должен еще огорчить вас: когда обыск закончится, здесь останется один из наших людей. К сожалению, это необходимо. Собственно, будет даже лучше для вас и вашего будущего ребенка, чтобы здесь, с вами, кто-то был.
Женщина подняла глаза на Турецкого:
— Вы это всерьез? Думаете, что ментовская охрана — это именно то, что нужно беременной женщине?
— Я вам еще раз…
— Ладно. Не будем. Для меня важно как можно быстрее узнать, что с отцом моего ребенка. Где он и что с ним, понимаете?
— Понимаю. Как только что-нибудь станет известно, я вам позвоню.
— Спасибо.
Они сели на заднем сиденье служебного «мерседеса» Грязнова.
— Сначала завезем Александра Борисовича на Солянку, затем в МУР, — дал Слава команду водителю.