— Татьяна Андреевна, вы можете опознать этого мужчину? — спросил Грязнов.
Толстяк отдернул простыню, обе женщины вскрикнули, ухватились друг за друга.
— Да, это он, Женя! — всхлипнула Татьяна.
— Это ваш муж, Акопов Евгений Леонидович?
— Да.
— Гражданка Горовец, вы знаете этого мужчину?
— Это мой зять, Танечкин муж. Господи, какое го-о-о-ре-е, — завыла женщина.
Из морга завернули на Петровку. Вячеслав уговорил друга перекусить и передохнуть в его ведомстве. Симпатичная секретарь Грязнова засияла навстречу начальству прозрачными, как лесная речка, глазами.
— Зиночка, мы со старшим советником юстиции голодны и от этого свирепы, понимаешь?
— Да, Вячеслав Иванович! Здравствуйте, Александр Борисович! Я сейчас же вас накормлю!
— Верю! — отозвался Грязнов. — А какие вести с полей?
— Звонил Колобов. У него есть информация по опознанию. Сидит у себя в кабинете, ждет вашего возвращения.
— Один?
— Нет. Со своей свидетельницей, — чуть улыбнулась Зиночка.
— Тогда корми нас скорее!
Грязнов увлек Турецкого в кабинет. Зиночка тем временем выпорхнула из-за стола.
— Какие кадры! — вздохнул Александр.
— Ты еще способен реагировать на что-то кроме?..
Он не закончил, так как Зиночка уже отворила попкой дверь. В руках ее был поднос, на котором лопались от жара разогретые в микроволновке румяные охотничьи колбаски. Они были разложены по двум тарелочкам и окружены сложным гарниром из зеленого горошка, свеклы под майонезом, крошечных маринованных огурчиков и спаржи. В маленькой плетеной корзиночке лежали ломти свежайшего хлеба.
Водрузив поднос на стол, Зиночка разложила накрахмаленные салфетки, проворно расставила яства.
— Здесь горчица, — указала она на одну из двух маленьких баночек, — а здесь моя фирменная приправа. Александр Борисович, попробуйте!
— И что же это?
— Много-много зелени с чесноком и грецкими орехами. Все это в сметане.
— Очень вкусно, — заверил друга Грязнов. — Зинуля, спасибо. Если Колобов сунется сюда раньше, чем мы перекусим, держи его в приемной. Вместе с его Лисовской.
— Поняла, Вячеслав Иванович. — Зиночка упорхнула.
— Гос-споди, почему у меня нет личной секретарши? — вздохнул Турецкий.
— Да, пожалуй, это недоработка Меркулова. Причем серьезная, — без тени улыбки произнес Грязнов. — Личные секретарши снимают массу проблем. — Ну что ж, под такую закуску не грех и выпить! Возражения есть?
— Возражений нет.
Вячеслав достал из сейфа бутылку виски. Из холодильника — лед и минералку. Щедрой рукой плеснул в квадратные бокалы алкоголь, добавил лед. Налил в фужеры боржоми.
— Что ж, выпьем, друг мой Саня. Уж не знаю даже за что. За упокой души Танцора как-то не хочется.
— Давай за жизнь во всех ее проявлениях.
— Во всех, говоришь? — усмехнулся Грязнов. — Ладно, давай.
Они выпили и принялись за еду. Едва с колбасками было покончено, Зинуля через селектор сообщила, что готов и кофе.
— Неси, незабвенная, — разрешил Грязнов.
Она опять открыла дверь попкой, хотя на этот раз вполне могла бы обойтись рукой. Но, видимо, использование данной части тела для открывания двери начальника нравилось как самой Зинуле, так и ее начальнику.
Перешли к кофе и сигаретам. В кармане Турецкого заверещал мобильник. Он вздрогнул, поймав себя на том, что опасается услышать голос Насти. Не то чтобы он был не рад ее слышать, но это был бы уже четвертый звонок за день. На дисплее действительно высвечивался ее номер.
— Отключи ты его, — посоветовал Грязнов.
Турецкий так и сделал, не глядя на друга.
— Ну что, вызываем Колобова?
— Давай.
Тут же, словно рояль из кустов, в дверь просунулся Колобов.
— Куда вы, Василий Алексеевич? Я же просила вас подождать. — Зиночка пыталась оттащить от двери начальства осанистого опера.
— Зина, брысь! — отбивался опер.
— Вячеслав Иванович! Вы слышите, как он со мной?! — едва не плача, подпрыгивала за спиной Колобова секретарь. — Как не стыдно, Колобов! Поесть дай людям!
— Господи, я что, мешаю, что ли? У меня же важная информация! Вы ешьте и слушайте!
Грязнов убрал виски.
— Валяй, входи. Мы уже закончили.
Колобов пропустил вперед Маргариту Сергеевну Лисовскую, которая зашла в кабинет начальника МУРа запросто, как к соседу по площадке.
— Добрый день, Маргарита Сергевна. Садитесь, — поприветствовал ее Грязнов и сел на свое место.
— Здравствуйте, Вячеслав Иванович! И вы, товарищ Турецкий!
— День добрый. — Александр встал, пододвинул Лисовской стул.
— Благодарю вас. Боже, какие джентльмены! — закатила глаза Лисовская.
— Ну что, Колобов? Каковы ваши впечатляющие успехи? — пророкотал Грязнов.
— Они впечатляют! — с жаром откликнулся Колобов. — Маргарита Сергеевна на предоставленных мной снимках узнала человека, который накануне убийства Климовича привлек ее внимание во дворе их дома.
— Давайте снимки.
Колобов выложил на стол с десяток различных фотографий. Маргарита Сергеевна оглядела их и вытянула одну, а именно фотографию Дмитрия Круглова, изъятую из его личного дела.
— Это он.
— Вы уверены? — спросил Турецкий. — Здесь ведь только лицо видно. А вот посмотрите-ка на это фото: невысокий мужчина, джинсы, черная футболка. Вы ведь так и описывали незнакомца.
— Да, одежда похожа. Но лицо… Нет, абсолютно нет!
— Вы же показывали, что лицо толком не запомнили.
— Да. Но это потому, что оно очень невыразительное. Мне казалось, что я его не запомнила. А когда увидела, сразу узнала. Видите, у него взгляд такой… злобный, исподлобья. Он так смотрел и на нас с Вадимом. А этот мужчина, — она указала на фото Чечеточника, — он совсем другой. У него очень… выразительное лицо. И волосы такие черные. И взгляд — властный. Очень интересный мужчина, хоть и невысокий. Настоящий мачо. Знаете, он похож на Аль Пачино.
Колобов ревниво кашлянул. Лисовская тут же отодвинула фотографию Чечеточника.
— Я уверена, товарищ Турецкий, что видела во дворе, накануне убийства Вадима Яковлевича, именно этого мужчину! — Она опять ткнула наманикюренным пальцем в Круглова.
Лисовская-то держится как своя, как член оперативно-следственной группы, усмехнулся про себя Александр.