— Ушастый такой? Хороший парнишка. Только вы Маринушку без меня не обижайте.
— Да кто ж ее обидит? — произнес Грязнов. — Проходите, Марина Ильинична. Зина, пришли оператора в кабинет.
Литвинова и Грязнов остались наедине.
Она села на предложенный стул. Смотрела апатичным, потухшим взором. Вошел мужчина с видеокамерой. Занял место в углу кабинета, камера тихо зажужжала.
— Марина Ильинична, чаю хотите?
— Нет. Я пришла сказать, что убила человека, — бесцветным голосом произнесла Литвинова.
— Кого?
— Вадима Яковлевича Климовича.
— Зачем?
— Чтобы Нестерова посадили.
— Нестеров ваш личный враг?
— Да! Он враг моего мужа!
— Мужа, но не ваш.
— Это одно и то же.
— Как произошло убийство?
— Накануне вечером…
— Назовите число.
— Одиннадцатого сентября я приехала в тот дом, где жил Климович, это на улице Строителей, и показала его нашему электрику, Круглову.
— Как показали? Вы сидели? А в чем вы были одеты?
— В куртке и брюках. На голове бейсболка, чтобы волосы скрыть.
— Понятно. Дальше?
— Я сидела в машине, возле дома, где жил Климович. А Круглов подошел к парадному. И у нас было условлено, что, когда Климович появится возле дома, я отъеду, уеду за угол. И буду ждать Круглова на улице. Мы все так и сделали. Он обещал, что сделает так… ну чтобы Климовича только поцарапало… А он взорвался…
— То есть взрывное устройство было установлено Дмитрием Семеновичем Кругловым?
— Да. По моей просьбе.
— А почему вы выбрали именно Климовича?
— Так Марат сказал.
— То есть ваш муж был в курсе событий?
— Нет… То есть после первого покушения он догадался, что это я.
— Как он догадался?
— Я вышла за ним на лестницу, когда он уходил на работу, и показала на коробку с взрывчаткой.
— Так это вы ему ее показали, а не наоборот? То-то все не сходилось…
— Да, это я. Я как бы заволновалась, мол, что это за коробка? Мы вызвали Круглова, он ее обезвредил. Это уже известно. А вечером того же дня муж стал допытываться, расспрашивать меня про взрывпакет, и я ему рассказала правду.
— Марат Игоревич узнал правду и посоветовал вам выбрать новую жертву?
— Я сама так решила. Потому что Нестеров продолжал изводить нас.
— И Марат Игоревич указал, кого нужно взорвать?
— Не взорвать, а попугать.
— Хорошо, попугать. Но это он выбрал Климовича?
— Да. Он сказал, что Климович более сановный человек, и милиция всполошится. И Нестерова посадят.
— Вы говорили, что Нестеров звонил вам вплоть до гибели Климовича.
— Да. Почти каждую ночь.
— А вы знаете, что он был три недели в больнице и звонить вам не мог?
— Этого не может быть! Он звонил! Я слышала его голос!
— Голос вы могли слышать. Но звонил не он.
— Он и сейчас продолжает звонить! Каждую ночь! А вы его выгораживаете! Я так и знала, что и здесь не найдешь правды! Зря я пришла! Турецкий выгораживает Нестерова. И вы тоже! Вы все заодно!
— Тихо! — Грязнов так произнес это слово, что женщина смолкла. — Вы хотите правды?
— Да!
— Вы уверены, что вы хотите знать всю правду?
— Да.
— Скажите, как вы думаете, от чего на вашей даче умер электрик Круглов?
Марина побледнела.
— Он отравился водкой. Остановка сердца. Так сказал Марат.
— А вы во всем верите вашему мужу?
— Да!
— Он вас, Марина Ильинична, обманывает. Давно и по-крупному.
— Что?
— Во-первых, он вам изменяет. Мне больно говорить об этом, но нужно. Чтобы вы отнеслись серьезно ко всему, что я скажу дальше.
— Вы лжете! — выкрикнула Марина.
Грязнов открыл сейф, вынул толстую папку. Открыл ее, нашел несколько отксерокопированных фотографий в пластиковом конверте.
— Смотрите.
Литвинова побелела. На снимках обнаженный Марат обнимал, ласкал, занимался любовью с незнакомой красивой женщиной.
— Это… фотомонтаж.
— К сожалению, нет. Голос Нестерова был записан вашим супругом на диктофон. Эту запись прокручивала каждую ночь вот эта дама, с этих порноснимков. Вот распечатки разговоров, вот их переговоры друг с другом.
Марина пыталась смотреть, строчки плыли перед глазами.
— Вы не можете прочесть. Хорошо, я вам зачитаю.
— Я вам все равно не поверю. Мало ли что у вас здесь написано!
— Что ж, тогда послушайте.
Он достал портативный магнитофон, включил запись. Марина Ильинична услышала голос мужа и незнакомый женский голос:
— Привет, зайка!
— Марат? Как дела?
— Все идет своим чередом. Она уже почти созрела. Сегодня ночью выдала нужный текст: я его убью.
— От слов до дела еще шагать и шагать.
— Не скажи. Ты не знаешь Марину. Она за меня загрызет любого. А я уже дал ей команду «фас». Так что неделя, не больше. Ты только не расслабляйся. Звони каждую ночь.
— Господи, как я устала!
— А я? Тебе хоть притворяться не нужно. А я на последнем издыхании. Надо еще потерпеть, любовь моя! Впереди свобода и деньги.
— Ну-ну. Неделю я еще потерплю. Но не больше, — рассмеялась женщина.
Раздался щелчок. Пленка остановилась. На Литвинову было невозможно смотреть. Лицо ее скривилось, губы не слушались.
— Вам плохо? Врача?
Она отрицательно качнула головой.
— Это… Это от какого числа запись?
— Эта запись сделана позавчера. Я дал прослушать ее вам, чтобы вы поняли, что ваш муж — это организатор преступного плана убийства одного человека ради устранения другого. Вы были невольным соучастником; некая гражданка Руденко, чей голос вы слышали, — соучастником вполне осмысленным. Это она каждую ночь прокручивала для вас запись голоса Нестерова, сделанную вашим мужем. Круглов был исполнителем убийства. А когда план устранения Нестерова сорвался — он придумал новый план его убийства, где роль исполнителя предназначается вам.
Литвинова долго молчала. Наконец произнесла ровным, бесцветным голосом:
— У вас еще есть ко мне вопросы?
— Сегодня нет.