В дальнейшем такие «наезды» его на Европу и Штаты периодически повторялись. И хотя контракты не были сезонными, если давали оперу, чаще пели в ней молодые артисты — вместо него некий Сергей Лиственница, говорят, очень талантливый парень… Ну в антрепризных концертах, которыми театр зарабатывал, помимо всего прочего, он участвовал в Москве — трижды за два года, в гастрольных поездках (их было две) оба раза, и всего один раз пел в Питере… Я к чему веду? К тому, что, не говоря о зарубежных гастролях коллектива, незадолго до того, как на театр наехали, он брал в свою личную «контрактную» поездку в Италию Марию Краеву… В частном порядке, но в одном из концертов ей, второй раз в жизни, удалось там спеть с ним. Если не ошибаюсь, по его настоянию: прихоти звезды за рубежом — закон.
Теперь — главное. С огромным трудом, но Гудкова все-таки признала, что Ираклий Васильевич Шатунов в периоды отсутствия Строганова появлялся в доме Краевой по меньшей мере дважды…
На этом месте Галочка Романова посмотрела на Турецкого с невольным восхищением: Галя представляла, каких трудов должно было стоить Александру Борисовичу выпытать у Гудковой столь порочащие ее подругу сведения. А он ухитрился это сделать, да еще в день поимки Пуфа, что само по себе должно было занять все его усилия как автора идеи…
— Значит, — робко пискнула Романова, — Краева держала этого Шатунова про запас?..
Мужчины невольно усмехнулись, а Померанцев, конечно, не вытерпел:
— Вот такие вот вы и есть — так называемый «слабый пол»! Теперь тебе ясно, почему умные мужики женятся лишь изредка?..
Возмутиться Галя не успела, Александр Борисович сердито постучал по столу ручкой, призывая всех к тишине.
— Распустились! — с нарочитой суровостью произнес он. — Забыли, кто здесь начальник! Напомнить?.. То-то… Померанцев, еще слово — и отправишься к себе со всей этой пачкой, — Турецкий ткнул пальцем в бумаги, — анализировать базовые и экспертные данные самостоятельно! Так… Продолжим!
Что мы имеем в итоге? С одной стороны — брошенный певицей, как утверждает свидетельница Гудкова, все еще влюбленный в нее Шатунов. Судя по его внешности, мужчина достаточно темпераментный для того, чтобы возжелать отомстить и неверной любовнице, и ее новому, да еще более молодому, красивому и знаменитому, сопернику. Мотив, так сказать.
С другой стороны — давняя связь с Мохнаткиным, который, если исходить из уже известных нам фактов, давний знакомый, предположительно партнер и, с очень высокой долей вероятности, вообще обязанный Шатунову как минимум стартовым моментом своего бизнеса. Я имею в виду «культурную» часть, а не ту, что проходит уже не по нашему отделу… Кстати, ребята там здорово оживились, особенно когда услышали кликуху Кураж… Так что, Валерий, с завтрашнего дня у тебя, вероятно, будет помощник — от них… Ладно, это потом. Нас-то с вами интересует убийство.
Иными словами, Шатунов, если ему понадобилось наказать своих врагов, благодаря Мохнаткину располагал для этого и средствами… Надо полагать, теперь всем ясно, в каком направлении будем работать.
…Спустя два часа Галя Романова и мрачный Померанцев, которого перспектива обрести помощника из чужого подразделения вовсе не обрадовала, вышли из здания своего управления, дабы заняться — каждый своим — делом.
— Все это, конечно, и красиво, и логично, — хмуро сообщил в пространство Валерий. — Но лично я бы этого отморозка брал прямо сейчас, не задумываясь! Пока царапины на лапах не зажили — еще одна улика как-никак. А там — дожали бы, как нечего делать… Слушай, а ты сама-то в эту версию с ревнивым мачо из Минкульта веришь?
— Послушай, Померанцев, — Романова сердито посмотрела на Валерия, — все дело — в словах, понимаешь?
— Конечно, нет… При чем тут слова?
— При том, что подобрать их можно, говоря об одном и том же, по-разному! Ты сейчас можешь любую идею спокойно дискредитировать. А Александр Борисович совсем не о том говорил, что ты имеешь в виду… Да, я верю в эту версию! Потому что психология тоже наука! А она говорит нам — что?..
— Не нам, а тебе, — огрызнулся Валерий. — Лично мне она ничего не говорит!
— Остроумец ты наш… Может, попробуешь на минуточку представить мужика, обладающего богатством, по обычным меркам, почти немыслимым, властью, связями, а главное — в возрасте, когда на горизонте маячат уже явно последние в жизни женщины…
— Доживу — представлю наверняка!
— Не сомневайся!.. И вот этот мужик, причем так и не женившийся, сибарит и циник, неожиданно, уже на закате жизни, встречает свою роковую женщину…
— Красиво излагаешь, — фыркнул Валерий. — Тебе бы романы с таким стилем писать!
— А романы, между прочим, тоже из жизни берутся и пишутся! К твоему сведению, кто-то из великих сказал, причем по поводу научной фантастики, что нельзя придумать ничего такого, чего не было, нет или не будет когда-нибудь в жизни!
— Как это — нельзя?
— Очень просто! Потому что жизненный опыт любого человека, хоть тупицы, хоть гения, потому и называется «жизненный», что берется из жизни, а за ее рамки пока еще никому, кто не умер, прыгнуть не удавалось!
— Ну и ну! — Померанцев немного повеселел и посмотрел на Галочку с уважением. — Слушай, Романова, знаешь, что меня больше всего убеждает в правоте твоих слов?
— Что?
— Ты сама! — И, улыбнувшись ее вопросительному взгляду, пояснил: — До этого момента я был уверен, что красота и ум у женщины — понятия несовместимые. Думал, это сочетание выдумали романисты… Галочка, я ошибался!
— Ты хоть представляешь, с какой головной болью заявился?! — Константин Дмитриевич Меркулов с неподдельным возмущением поглядел на своего подчиненного и издал в дополнение к сказанному звук, напоминающий фырканье рассерженного кота.
Никакого впечатления на Александра Борисовича сия тирада не произвела: он и без Меркулова знал, что то, о чем он просит шефа, позволяется официально куда реже, чем утверждает общественное мнение.
— Костя, — спокойно произнес Турецкий, — дослушай меня, прежде чем фырчать. Как ты понимаешь, мне куда проще было бы обратиться с тем же самым к Денису Грязнову в его «Глорию», а не организовывать тебе упомянутую головную боль. Но мне, чтобы успешно завершить это следствие, нужно именно официальное разрешение на прослушку телефонов Мохнаткина… Что касается оснований — тебе что, мало двух убийств и подозрений на наркоту?..
— Каких еще двух?!
— А вот каких… — Александр Борисович извлек из принесенной с собой папки еще одну — немного пожелтевшую от времени. — Вот, смотри: я тут затребовал из архива через Славку Грязнова, конечно… Дело четырехлетней давности. Убили молодого парня, певца, менеджмент и продюсирование которого осуществляла фирма «Струна». Дело давно закрыто «за недостаточностью улик»… Вот постановление.
Однако среди свидетельских показаний есть два весьма между собой схожих: речь идет о ближайшем друге жертвы — Копылова Алексея Ефимовича. И о его матери. Оба в один голос твердят о серьезном конфликте между парнем и его продюсером, которым был сам Мохнаткин! К слову сказать, именно с тех пор Николай Генрихович лично никого не продюсирует, ограничивается тем, что прослушивает новичков, то бишь кандидатов в звезды и занимается чисто административно-командными делами.