— Так… — Всеволод Михайлович погрузился в списки, время от времени бросая на девицу пристальные взгляды, чтобы не расслаблялась. — Вижу четыре командировки. Михайлов, Петров… — У Голованова глаза полезли на лоб. — Харла…мпиев. Господи.
— Все удивляются, — заулыбалась Ирина. — Только я не понимаю чему.
— Если бы последний был Харламовым, они полностью совпадали бы с величайшей тройкой в истории русского хоккея.
Ирина вежливо улыбнулась, хотя от хоккея была так же далека, как Сева от продукции «Шанели».
— Ага, — бормотал Голованов. — И опять Михайлов.
— Это наш снабженец, — пояснила, придвинувшись поближе, начальница кадров. — Он раз в два месяца вылетает стабильно, а то и два, и три раза в месяц.
— Понятно. А чем снабжает?
— Я в этом не понимаю. Процессоры, платы, аккумуляторы. В общем, комплектующие.
— Спасибо, понял. А Петров? Он не так давно летал в Германию. Что там? — Сыщик затаил дыхание, поскольку Петрова уже включил в небольшой круг «сведущих» лиц, которых требовалось проверить в первую очередь.
— Выставка. В Ганновере. Чепурной в Лондон на экономический форум был приглашен, а на CeBIT зама по науке отправил.
«Мог ли в Германии Петров продать материалы японцам? — размышлял детектив. — Мог. Но вряд ли сотрудники „Панасоника“ могли успеть за такой короткий промежуток времени подготовить презентацию к китайской выставке…»
— Харлампиев?
— В Петербург к нашим партнерам по разработке операционных систем. Это тоже традиционно. Почти каждый месяц…
Затем Голованов ознакомился еще с десятком разных списков. И с зарплатными ведомостями. И с перечнем членов семей. Он не знал, что могло дать нужную зацепку, поскольку подозревать можно было многих. Надеялся на удачу. Разумеется, заглянул он и в список уволенных, который был совсем невелик.
За весь прошлый год из фирмы ушли только три человека. В общем, это показатель, решил для себя Всеволод. В фирме работает больше полусотни людей. Текучесть невелика. Да и кто будет бежать от стабильной и высокой зарплаты?..
Один программист покинул Чепурного почти год назад. Он автоматически исключался из подозреваемых. Зато как раз три месяца назад уволился некто Рыбкин, который был одним из основных специалистов фирмы по новым протоколам передачи данных.
— Можно мне досье на этого товарища? — подчеркнул Голованов требуемую фамилию пальцем на листе, скосив глаз на придвинувшуюся уже вплотную Ирину.
Она нехотя встала, открыла ключом отдельный шкаф, и положила перед сыщиком пухлую папку.
— Вот.
Тот переписал в блокнот все данные на Рыбкина. В досье был указан и адрес нынешнего пребывания этого господина. Деревенька неподалеку от Вологды.
— Мать, — грустно пояснила Ирина Викторовна. — Там мать парализованная почти. Одна. Но никуда не хочет выезжать, желает в родной деревне помереть. А Вилен Вилорович — единственный сын. Сюда не хочет ее везти насильно. Хороший мужик. Мы его обратно ждем, место держим. Нехорошо так говорить, но поскорее бы она отмучилась. И ей и ему легче стало бы.
Голованов взглянул на кадрового работника с любопытством: впервые за все время общения промелькнуло в ней что-то человеческое. Увиделось, что она не крыса канцелярская, не бездушный автомат для учета человеческих судеб, а живая, реагирующая на чужую боль душа.
— А он? — Сева показал на последнего из покинувших «Москву-Интер».
— Данила? Он такой замечательный! — Кадровичка снова бросила на следователя лукаво-зовущий взгляд. — Почти как вы.
Оба рассмеялись теплым смехом, делающим людей ближе и откровеннее.
— Мы его недавно провожали. И месяца не прошло, — охотно рассказывала девушка. — Все жалеют, что он ушел. И Виктор Владимирович его любил. Но у Данилы уже два года как своя фирма. Он давно бы уволился, да обещал Чепурному доделать очень важную работу. Доделал, и шеф держать его не стал. Я слышала разговор: иди, говорит, расти сам. Рамки чужой фирмы тебя уже сдерживают — расправляй собственные крылья…
— Понятно. Но только досье на него тоже дайте мне, пожалуйста, Ирочка.
Ирочка не возражала. Как не возражала и против предложения перекусить вместе в кафе после окончания работы, которое сделал ей Голованов, списав в свой кондуит основные сведения на Даниила Викентьевича Гончара.
5
Время, казалось, ускорилось, по крайней мере, впятеро, как и всегда, когда дел много. Очередное рабочее утро Денис традиционно начал с визита к компьютерщику.
Макс явно скучал, и это не нравилось директору «Глории». Денис несколько минут наблюдал, как его хваленый компьютерный ас «работает». Сначала Максим, приглушив до минимума бравурную музычку, минут пять клацал «мышкой», убирая с экрана сыплющиеся кубики какой-то новой разновидности тетриса. Поставив пару личных рекордов, он скачал что-то из электронной библиотеки, сохранил, но читать не стал, а переключился на модный у интернетчиков «живой журнал».
Казалось, что Макс чувствует начальство спиной и нарочно не обращает на него никакого внимания.
Вот он зашел в «ленту друзей», выбрал запись какой-то рыжеволосой девицы, если, конечно, за фотографией на экране монитора не прятался дряхлый старикашка или сексуально озабоченный акселерат, и, улыбаясь чему-то своему, написал ей пространный комментарий.
— И что ты лыбишься — рот до ушей? — не выдержал Грязнов.
— Упс. Попался. Дело шить будешь, гражданин начальник? — отозвался бородатый гений.
— Зачем? Уволю просто, — парировал Денис.
— Уже боюсь, — с готовностью согласился светоч информационных технологий. — На понт берешь, а? А кто тебе Дубовика заложит?
— Фи, что за жаргон? — поморщился шеф.
— Пагубная страсть к детективам, увы, — покивал китайским болванчиком Макс.
— Ладно, кончай ерничать. Что тут у тебя новенького?
— Много интересного. Вот есть, к примеру, робот-философ один…
— Не понял.
— Что непонятного-то? В сети есть сайт, где искусственный интеллект с буддийским уклоном за небольшую плату учит всех желающих жить.
— Да ну? И чему он тебя научил?
— Заповедям. Все так, как должно быть. За то, что происходит, в ответе каждый. Все, что мы отрицаем, всё равно нас настигнет. Все имеет значение, и ничто не имеет значения…
— Так, — перебил вышедший из себя начальник. — Отлично. И хотя значения это не имеет, считай, что я тебя уже настиг. Или ты мне рассказываешь, что нарыл, или премии лишу.
— Это уже серьезно, — засмеялся довольный бородач. — Ладно, дяденька, не бей ногами: есть кое-что.
— И ты молчишь?
— Да ты своими претензиями слова не даешь вставить, — расхохотался Макс. — Ладно, шутки в сторону. В общем, так…