— А мой навар?
— С меня? Нет, дорогой, свои комиссионные ты получишь с продавца, а я свои с покупателя. Логично?
— Вроде…
— То-то же! И как договоримся? Дать ему твой телефон?
— Зачем?
— Верно! Зачем тебе лишний раз светиться? Подошли лично мне адресок, а через месячишко требуй свои проценты. Да, еще раз прошу тебя, не забудь предупредить Семена.
— А как же! Без меня он с ним и разговаривать не будет, а то и того хуже…
— Вот-вот. Кстати, может, все-таки заскочишь ко мне?
— Завтра утром, часов в девять — устроит?
— Отлично! С меня причитается. — Олег отключил трубку и подмигнул Савелию. — Все тип-топ! Завтра у нас будет адрес Краснодарского.
— Что ты задумал?
— Понимаешь, этот Краснодарский действительно никому в Москве не доверяет, да и круг больно: ты заметил, как Колян чуть икать не начал, когда я произнес имя Семена? Краснодарский был очень близким другом покойного Сильвестра. Помнишь такого?
— Которого подорвали в машине?
— Ну! Так вот, пару месяцев назад Семен появился в Москве, чтобы скооперироваться с солнцевскими ребятишками. Я слышал, у них там не все в порядке: кто-то кого-то кинул… Короче, на этом, как мне кажется, и можно сыграть.
— А кто такой Сиплый?
— Сиплый? — Олег чуть задумался, словно лишний раз размышляя, стоит ли впутывать Савелия в это дело, но потом, видимо, решил, что иначе все равно не обойтись. — Сиплый как раз и был челночным посредником между Сильвестром и Краснодарским. А месяца три назад окрестили его на четыре года за вооруженный грабеж. Я и подумал: коль скоро ты со справкой будешь, то почему бы тебе не освободиться с той «командировки», где Сиплый парится? — Олег подмигнул Говоркову. — А подробности об этой зоне и о самом Сиплом тебе расскажет человек, который только что оттуда откинулся. Позвони мне завтра утром, я тебя с ним свяжу. Ему можно доверять: он тоже «афганец», залетел по глупости. В день ВДВ поднабрался хорошенько и с ментами цапанулся. Дали три года. С месяц, как по двум третям вышел. Мне кажется, самый удачный ход.
— Ну спасибо, Олежек!
— Если честно, рановато спасибо говорить. Когда получится, тогда и скажешь. Дай мне пару-тройку дней, я все узнаю по своим каналам. Вдруг что изменилось за эти дни? А мне тебя терять очень не хочется, — усмехнулся Вишневецкий. — Кстати, как мои люди? От двоих ты избавился?
— Уже знаешь?
— Еще бы! Мне Теплягов в тот же день звонил. До сих пор не может понять, чем ты его так саданул, что он в момент вырубился. — Олег рассмеялся. — Паря давно сам напрашивался, так что все правильно. Может, именно это ему и нужно было? Может, действительно возьмется за ум? А остальные как?
— Троих вроде отобрал, — не очень уверенно ответил Савелий.
— Трегубенков, Матросов. Еще кто? — улыбнулся Олег.
— Трегубенков, Никифор Колосков и Роман Кочергин, — поправил Савелий.
— А Матросов? — Олег удивился: в ком в ком, а в Матросове он был твердо уверен.
— Пока думаю.
— Трое есть, да вы двое, итого — пятеро. Остается один?
— Двое. Отправимся всемером: одна группа — трое, вторая — четверо. От остальных придется отказаться. Как им объяснить?
— Ничего объяснять не надо, скажешь, что остальных я затребовал назад: они мне здесь нужны. Кстати, это правда.
— И Рокотову ничего не объяснять? — усмехнулся Савелий.
— Рокотову? Нет, с Рокотовым ты уж, пожалуйста, сам решай: не хочется мне с Михаилом Никифоровичем говорить на эту тему. А правду сказать не могу: я слово Косте дал.
— Надо же, этот парень всем заморочил голову!
— Кому это всем? — встрепенулся Олег.
— Тебе, Воронову…
— Как? И ему тоже? — Олег развеселился. — Ну, парень, далеко пойдет…
— Ага, если милиция не остановит, — подхватил Савелий. — Ладно, с ним я как-нибудь сам справлюсь, а за остальных спасибо. Парни все ничего, да всех-то не возьмешь! Но еще один нужен, — напомнил Савелий.
— Послушай, приятель, у меня есть предложение… — начал Олег.
— У меня тоже, — подхватил Савелий, и они почти хором воскликнули:
— Михаил Гадаев! — И оба тут же рассмеялись.
— А кто-то говорит, что мы не братья, — заметил Олег.
— Раз одна и та же мысль посещает двух людей одновременно, то это может означать только одно: эта мысль…
— … правильная, — закончил хозяин кабинета.
— Он в Москве сейчас?
— Еще как в Москве! — ухмыльнулся Олег, вспомнив посещение сауны.
— Что, хорошо попарились? — неожиданно спросил Савелий.
— Откуда знаешь? Тебе что. Мишка уже звонил? — Олег, похоже, обиделся.
— Нет, он мне, конечно же, не звонил. Просто я заметил, что ты сияешь как масленый блин, и запах от тебя исходит банный.
— До сих пор? Надо же, — удивился Олег. — А мне никто об этом не сказал.
— Нужно уметь не только заметить, но и проанализировать.
— А такое под силу только двум моим знакомым: Савелию и… Бате.
— Не преувеличивайте, товарищ майор!
— Чего уж там! — Олег махнул рукой. — Где уж нам уж выйти замуж…
— Ой-ой-ой! Совсем забитый мужичонка! Давай лучше Михаилу позвоним.
— Так он уже с полчаса в приемной дожидается, когда ты его позовешь. — Олег усмехнулся.
— Ну ты и гусь, Олежек! Что ж сразу-то не сказал? — Савелий быстро вскочил, открыл дверь и действительно увидел Гадаева: тот сидел у окна и читал какой-то журнал.
Заметив Савелия, Михаил тут же бросился к нему.
Они вошли в кабинет и только потом крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине.
— Я сразу же догадался, для чего Олег меня так срочно вызывает к себе. — Михаил не пытался скрыть своей радости. — Что, снова вместе поработаем?
— А куда ж я без тебя, парниша?
— Как к тебе обращаться? — предупредительно спросил Гадаев.
— Как обычно: капитан Мануйлов. Можно — Сергей, а можно Бешеный. Как тебе больше нравится!
— Ты даже представить себе не можешь, до чего я рад тебя видеть, Серега! Я ж так и не поблагодарил тебя за тот подарок, который ты нам с ребятами тогда сделал!
— А это совсем и не обязательно. — Савелий недовольно нахмурился.
— Вы честно отработали эти деньги.
— А сейчас куда? Далеко?
— Нет, гораздо ближе, но намного опаснее!
— «Чем опаснее, тем лучше для воздушных десантников!» — произнес Михаил, подражая генералу Богомолову.
— Надо же, запомнил!
— Еще бы! Когда?
— Обо всем чуть позднее. Сейчас ответь на один вопрос, только прямо.