— Даже если ты попросишь убить моего «благодетеля» Харона, я это сделаю! — убежденно ответил Тамерлан.
— Об этом я тебя не прошу. Мне нужно попасть в окружение Мушмакаева.
— Мушмакаева? — В глазах Тамерлана мелькнул страх. — Я к нему не вхож.
— Зато твой «благодетель» вхож.
— Да, через него можно… Но ты понимаешь, чем рискуешь?
— Конечно, понимаю. Но я также понимаю, что долги надо платить! — Михаил скрежетнул зубами.
— Я не отказываюсь!
— Я не о тебе. Ты знаешь, что дядю Ясу убили?
— Убили?! — растерянно воскликнул Тамерлан. — Я слышал, что он умер в больнице…
— Его убили в больнице люди Мушмакаева. У меня есть доказательства.
— О, Аллах… — простонал Тамерлан. — Такого человека… Я поговорю с Хароном. Слушай, а я могу тоже участвовать в твоем деле?
— Каком?
— Ты же хочешь отомстить за смерть дяди Ясы, так?
— Пока мне нужно только попасть в окружение Мушмакаева, а дальше видно будет. — Михаил хотел бы верить старому другу, но не имел права, потому что был не один и не мог рисковать чужими жизнями.
Тамерлан в упор посмотрел на Михаила.
— Ты поможешь мне?.. Я имею в виду — выбраться из этой трясины? — В его глазах, была такая надежда, что Гадаев не мог отказать.
— Постараюсь.
— Тебе, наверное, на роду написано спасать меня.
— Мне это не трудно. — Михаил улыбнулся.
— Ты у кого остановился?
— У Зилаутдиновых.
— Я приду туда за тобой часа черед полтора.
Ровно через полтора часа Тамерлан зашел за Михаилом.
— Сними-ка шапку, — попросил он, когда они вышли из дома. — Хорошо, что ты так коротко стрижен. Я сказал Харону, что ты мой друг еще с Афгана, только что от «Хозяина», восемь лет отсидел за убийство мента, попал под амнистию как ветеран-«афганец» и вышел по двум третям. — Тамерлан говорил быстро и четко. — Что ты хочешь мстить «неверным». Это для него главное.
— А если он документ какой-нибудь попросит?
— Здесь не паспортный стол, — усмехнулся Тамерлан. — Я — твой документ. Между прочим, Харон хочет представить тебя Мушмакаеву.
— И мы прямо к нему поедем?
— Ну да. — Тамерлан пожал плечами.
— Ну, друг, ты даешь!
— Как бы мне не пожалеть об этом.
— Не понял, — нахмурился Михаил.
— Случись что с тобой — никогда себе не прощу. Ага, вот и сатана.
Они увидели Харона и подошли к нему.
— Это один из самых талантливых полководцев Ичкерии Харон Таштамиров, а это — мой самый лучший друг Михаил Гадаев, — познакомил их Тамерлан.
— Друг моего друга — мой друг, — по-чеченски сказал Харон.
— Так хотел сам Магомет. Аллах акбар! — по-чеченски ответил Михаил.
Они обнялись, по-восточному обычаю прижимаясь щекой к щеке.
— Я слышал, тебе много досталось от неверных, — сказал Харон.
— Они еще пожалеют об этом, горько пожалеют! — со злостью ответил Михаил.
— Мне нравится твой друг, — повернулся Харон к Тамерлану и сказал Гадаеву: — Пойдем, я представлю тебя моему господину. А ты, — опять обратился он к Тамерлану, — скажи моим девкам: пусть стол накроют — возможно, я с гостем вернусь.
Отправляясь на встречу с Хароном, Михаил не взял оружия, и теперь, когда Харон обнимал его, почувствовал, как тот осторожно прощупал его.
Они подошли к небольшому домику. Охраны видно не было, но, стоило им подойти поближе, как словно из-под земли возникли два бородатых парня с автоматами.
— А, это ты, командир, — сказал один из них, узнав Харона. — А с тобой кто?
— Это мой друг, — нахмурился Харон, недовольный тем, что охранник обратился к нему без должного почтения. — Что еще спросишь?
— Извини, командир, — сменил тон парень. — Проходите.
Они зашли в дом, и Михаил сразу отметил роскошь обстановки: дорогие ковры, шикарная мебель, хрусталь… «Интересно, — подумал Михаил, — он что, возит все это с собой с места на место?»
— Аллах акбар! — приветствовал их еще один охранник.
— Аллах акбар! — отозвался Харон, проведя ладонями по седоватой бороде. — Удди, скажи Хозяину, что я привел к нему своего гостя.
Удди быстро исчез за какой-то дверью и вскоре вернулся.
— Хозяин сказал, чтобы ты сначала зашел один.
— Может, мы не вовремя? — спросил Михаил.
— Харон всегда приходит вовремя, — гордо заявил Таштамиров. — Подожди.
Он вернулся и пригласил:
— Заходи, брат мой!
Но охранник преградил Михаилу путь.
— Извини, командир, но я должен его…
— Это мой гость! — резко оборвал его Харон.
— Извини, командир. — Удди покорно посторонился, пропуская Михаила.
Войдя, Михаил изобразил на лице благоговейный трепет.
— Аллах акбар!
— Аллах акбар, — спокойно ответил Мушмакаев, с интересом глядя на незнакомца. — Как тебя зовут?
— Михаил Гадаев.
— Не сын ли ты достопочтенного Ясы Гадаева?
— Я его племянник.
— Хорошо. Мой самый преданный командир рассказал, какие страдания ты перенес из-за русских, и поручился за тебя.
— Командир Таштамиров очень добр ко мне, — с почтением произнес Михаил.
— Ты побывал в Афганистане?
— Так точно, хозяин! Три года в воздушнодесантных войсках, — вытянувшись по стойке «смирно», четко доложил Михаил.
— А мне хочешь служить? — спросил Мушмакаев, но, заметив пробежавшую по лицу Харона тень, поправился: — Аллаху, Ичкерии и мне?
— Разве я мог мечтать, что меня возьмет к себе сам великий Мушмакаев? — как можно искренней воскликнул Михаил.
— В каком звании ты служил в Афганистане?
— Дослужился до старшего сержанта, хозяин!
— Произвожу тебя в лейтенанты, — важно сказал Мушмакаев, словно только что даровал ему княжеский титул.
— Да не оставит вас Аллах в своих милостях, хозяин!
— Под твоим началом будет пятьдесят человек, из которых ты должен сделать настоящих бойцов.
— И защитников Аллаха, — добавил Харон.
— И защитников Аллаха, — повторил Мушмакаев. — Но сначала нужно чуть-чуть поработать… — Он задумался. — Пока побудешь у меня личным порученцем.
— Готов выполнить любой ваш приказ, хозяин.
— Называй меня полковником.
— Да, полковник.
— У меня сразу же есть для тебя поручение.
— Слушаю, полковник. — Михаил не мигая смотрел на него.