— А от Лариски только и слышишь: «Ах, какой мужчина! Какой галантный, красивый, сильный, внимательный!» И когда только успела разглядеть! Господи, милый, как я по тебе скучаю! Как хочу услышать от тебя хотя бы словечко! Нет-нет, не вешай трубку! — испуганно сказала она. — Какая я глупая! Прости, милый, больше не буду настаивать! Просто слушай! Перед сном я с тобой всегда разговариваю, но сейчас, когда я словно ощущаю твое дыхание, мне во сто крат приятнее! Как здорово, что ты есть! Милый мой, Сереженька! Ой, а я уже опаздываю на занятия! Ты звони мне почаще, милый, хорошо? А сейчас клади трубку первым.
В ее голосе было столько нежности, что Савелий, не почувствовав в ее просьбе притворства, машинально положил трубку и тут же причмокнул без особой досады: вот ведь бесенок! Провела все-таки! Положив трубку по ее просьбе, Савелий тем самым подтвердил, что звонил именно он. Ладно. Теперь придется запретить себе думать о Розочке…
Почему же «парижская группа» не вылетела, хотя и купила билеты до Нью-Йорка? Вряд ли их хозяин решил отказаться от документов, украденных у Ордена. Тогда в чем дело? Откуда ноги растут?
Как ему не хватало Воронова! И вот наконец звонок — как гром среди ясного неба:
— Братишка, привет! Боялся не застать тебя!
— Что-то случилось? — насторожился Савелий.
— Звонил Порфирий Сергеевич!
У Савелия екнуло в груди.
— Отзывают?
— Отзывают, братишка, и прямо сегодня! Погуляли — и хватит! — По голосу было ясно, как он взволнован.
— Один летишь?
— Нет, братишка, с Ланой! Мы с ней решили… — Воронов вдруг запнулся, словно не в силах произнести вслух. — В общем, сам понимаешь.
— Наверное, — улыбнулся Савелий.
— Хочешь поговорить с Ланой?
— Давай!
— Здравствуй, Са… — начала Лана, но тут же спохватилась: — Сереженька!
— Здравствуй, Лана!
— Я слышала, у тебя появилась любимая? — Это было сказано без всякой насмешки, просто и уважительно.
— Ну, Воронов! Проговорился уже… — Савелий сам не понял, приятно ему, что об этом знает Лана, или нет. — Пока рано о чем-либо говорить,
— с грустью добавил он, — а вот вас поздравляю от всей души! Решились наконец? Андрюшка отличный парень, Лана!
— Я знаю, спасибо! Приглашаем на свадьбу!
— Когда?
— Сообщим дополнительно!
— Не гарантирую на все сто. Но приложу максимум усилий, чтобы не пропустить такое знаменательное событие!
Они разговаривали спокойно, уверенно, дружелюбно. Но беседа была подкрашена легкой, едва заметной горечью…
— Счастья тебе, огромного счастья, милый! — чуть слышно прошептала Лана, словно отвечая на незаданный ими обоими вопрос.
— Спасибо, Лана, и тебе самого большого счастья и огромной любви!
— Чего это вы скисли, ребята? — раздался бодрый голос Воронова. — О свадьбе говорите так, словно речь идет о похоронах!
— Ты чего, братишка? — сказал Савелий и с усмешкой добавил: — Уж не ревнуешь ли?
— Ни боже мой! Просто… просто… — Он явно не мог найти подходящих слов, потом выпалил: — Ты думаешь, мне легко расставаться с тобой? Уехать и оставить тебя здесь! Я-то домой еду, а ты остаешься один!
— Я не один! — не очень уверенно возразил Савелий.
— Ты прекрасно понял, что я имею в виду! — тут же вставил Воронов и вдруг опять спросил: — Все о ней думаешь?
— От тебя ничего не скроешь! — улыбнулся Савелий.
— То-то же! Обещай мне одну вещь, братишка! Если трудно будет, дай знать!
— Обещаю! — Савелий облегченно вздохнул, оттого что Воронов уже не заговорит о Розочке.
— Вот и хорошо! А на свадьбу действительно ждем: без тебя и свадьба не свадьба!
— Ну, уж ты скажешь с пьяну-то!
— Я сегодня чист как стеклышко! — чуть обиженно бросил Воронов.
— От счастья тоже пьянеют, — съехидничал Савелий. — Когда самолет-то?
— Через пять минут едем в аэропорт! Ты что, провожать собрался? Мне кажется, не самая удачная мысль. Понимаешь, о чем я?
— Да, вероятно, ты прав… как всегда! — огорченно согласился Савелий и глубоко вздохнул.
— Не преувеличивай! Ладно, удачи тебе, братишка!
— Спасибо и вам!
Савелий положил трубку и долго смотрел на нее, словно не веря в то, что он надолго расстается со своим братишкой и не сможет в любой момент услышать его голос, получить от него совет…
Интересно, что бы посоветовал ему Воронов в ситуации с «парижской группой»? Отрицательный результат, конечно, тоже результат, но — все-таки — что заставило их так резко изменить планы? А если попробовать методом исключения? Могли бы руководители такой мощной организации, как Великий Орден, спокойно отказаться от утраченных документов, да еще таких, которые могут всколыхнуть многие страны? Нет, ни в коем случае! А поменять планы и скрыться самим? Великому Ордену? Да это уже полный абсурд — все равно что самим себе подписать приговор, засунуть голову в отверстие гильотины и дернуть рычаг! В Ордене царит жестокая система ниппель»: войти можно, но выйти — исключено. Вот я выходит, что искать причину отказа от поездки нужно здесь, а не в Париже! А что может здесь заставить поменять планы? Только если посланцы почувствовали, что попали под колпак! Это предположение было бы верным, если бы Савелий не звал о высоком профессионализме сотрудников Майкла Джеймса, но как раз в этом-то он мог убедиться на собственном опыте.
Савелий задумался: куда ни ткнись, все мимо! А может быть, он не там ищет? Может, попробовать не сначала, а с конца? Что или кто является целью визита «парижской группы» в Нью-Йорк? Во-первых, документы из злополучного черного «дипломата». Савелий усмехнулся. Как при авиакатастрофе: «Внимание? Разыскивается „черный ящик“!» А этот «черный ящик», то бишь черный «дипломат» с документами, находится у господина Рассказова! Вот и выходит, что, во-вторых, целью может оказаться сам Рассказов. Может быть, он одумался и сам решил вернуть «дипломат» хозяевам? Вряд ли, на Рассказова это совсем не похоже: что попадает ему в руки, с тем он по своей воле никогда не расстанется! И все-таки именно Рассказов и мог спутать их планы: не такой он дурак, чтобы сидеть и спокойно ждать, пока придут по его душу. Савелий вдруг понял, что продолжает нервно вышагивать по комнате, усмехнулся и устало присел на диван.
Если правда, что каждый человек напоминает какое-нибудь животное, то Рассказов явно походил на гремучую змею. Хотя бы тем, что всегда стремился первым ужалить в момент опасности. Если бы он находился сейчас на своей территории, то есть в Сингапуре, то легко предугадать, что он бы подготовился к встрече с незваными гостями, и, возможно, первым бы нанес удар. Собственное говоря, именно так он и поступил с Бахметьевым. Но здесь не Сингапур, а совсем другая страна, а значит, нужен другой подход.