— Усим нужен Мореный! Ну, усим! Мореный, помоги! Мореный, спаси! Мореный, прыкрой мою задницу! А хто поможе Мореному, кода ему треба буде помочь? — Вдруг он резко повернулся и взглянул на Савелия, который стоял чуть впереди своих сопровождающих, и, словно только что увидев его, спросил недовольно: — Ты хто?
— Можешь звать меня Николаем, — спокойно ответил Савелий: перед ними разыгрывался спектакль, который, несмотря на то что главный актер играл талантливо, начинал надоедать Бешеному.
— А, Мыкола… Ну, слухаю! — с царским великодушием разрешил говорить хозяин дома.
— Что рассказывать? — тоном простачка спросил Савелий.
— Хто кинул? Крыша у него е? Хде его шукать? Короче, усе, шо знаешь…
Пока они вели этот дурацкий диалог, Розочка и Воронов, изобразив на лицах огромный интерес, осматривались по сторонам и восхищенно перешептывались, делая вид, что отмечают ценность той или иной картины или предмета. Это было так «по-совдеповски», что ни у хозяина, ни у его телохранителей их незаметные перемещения не вызвали подозрений. Даже то, что перемещались они в разные стороны, как бы окружая стол с обеих сторон. Еще в машине они договорились, что это задача Воронова и Рокотова. И почему Розочка, которая не должна была участвовать в деле, теперь поменялась местами с Константином, Савелию было непонятно.
Но не спрашивать же теперь об этом? Стараясь не выпускать из поля зрения Розочку, Савелий решил придерживаться разработанного плана. «Святая троица» сидела за столом, а вооружены бандиты или нет, было неизвестно. Именно поэтому, чтобы исключить любой риск, гости и перемещались поближе к игрокам. Перестановка в собственных рядах не понравилась Савелию, и он немного нервничал, переживая за Розочку.
— А можно сначала я задам вам вопрос?
— Валяй!
— Это правда, что над вами среди украинской братвы никто не стоит?
— Понад мною — никого! — ревниво ответил Мореный. — А рядом звычайно! А шо?
— И они подчинятся, если вы прикажете?
— Мы не органы, шобы приказывать! друг другу, але як шо хлопцам кажу, то выконають, — хвастливо ответил он. — Слухай, шо ты мне мозги компостируешь? Шо да як? Мореный казал, шо поможе, уважай, шо дило у шляпе! Ты гуму не тяни! Говори як на духу!
— Я думаю, вы знаете моего обидчика, — сказал Савелий и, не дожидаясь, когда собеседник попросит назвать его имя, предложил: — Можно покажу его вам? Я прихватил фотографию.
— Давай, — кивнул тот, разворачиваясь вместе с креслом в сторону собеседника.
Савелий направился к нему, делая вид, что лезет в карман за снимком. Оказавшись рядом, Бешеный резко ударил бандита ногой в грудь. Не ожидавший такого вероломства Мореный упал назад вместе с креслом и сильно ударился затылком о красный паркет. Краем глаза Савелий увидел, как охранники дернулись, чтобы прийти на помощь хозяину, и уже хотел заняться тем, что был рядом с Розочкой, но с восхищением увидел, что она в его помощи не нуждается. Розочка, мгновенно заняв боевую стойку, в которой Савелий сразу узнал редкий японский стиль «пьяная змея», молниеносно выкинула руку вперед, и охранник неподвижно застыл в своем кресле с широко раскрытыми глазами. Нет, он не потерял сознание: все соображал и прекрасно видел, но «укус пьяной змеи» лишил его способности двигаться.
Одновременно с Розочкой начал действовать и Воронов. Его действия были чуть проще по исполнению, но не менее результативны: он схватил своего противника за шею и провел захват.
— Отпусти, гад, — захрипел тот.
— Это тебе за Крым и Севастополь, — процедил сквозь зубы Воронов, слегка надавил на сонную артерию противника, и тот, обмякнув, кулем выскользнул из мощных рук Андрея, плюхнулся назад в кресло и застыл, усмиренный.
— Вы шо, бля, робите, падлы позорнэ? — заорал Мореный. — Та я ж вас у землю урою! Свое говно исты заставлю! — Он вскочил и сунул руку за спину.
Уверенный, что тот полез за оружием, Савелий не очень сильно, но точно ткнул его кулаком в солнечное сплетение. Тот охнул, сложился пополам и, забыв про оружие, схватился за ушибленное место. Савелий спокойно вытащил у него из-за пояса за спиной пистолет Макарова и толкнул им бандита в лоб. Мореный повалился на пол, а Савелий наступил ногой ему на горло.
— Короче, Мореный, жить хочешь?
— Вас шо, Леха-Шприц пислал до менэ? — с трудом пересиливая боль, выдавил Мореный. — Так передайте ему, шо вин, бля, пожалее, шо на свит народився!
— Ты что, падаль, не понял моего вопроса? — Савелий нажал на горло чуть сильнее.
— Понял! Понял! — захрипел Мореный. — Я ж правду говорю. Не цупалы мы ваш Крим и Севастополь!
— За Крым и Севастополь другие спросят! Слушай меня внимательно: повторять не буду! Мне до фени ваши сучьи разборки: я сам по себе пришел к тебе! — Савелий чуть ослабил давление на его горло.
— Сам? — удивился тот, — Але ж мы не знаемы…
— Лучше слушай! — угрожающе прошептал Савелий, и тот испуганно кивнул:
— Да-да… слухаю!
— До меня дошло, что ты и твоя хохляцкая братва стали зарабатывать на похищении детей, а у меня пропал ребенок четыре дня назад в Центральном парке. Если хочешь жить, верни пацана, и я обещаю забыть о твоем существовании, если, конечно, ты не сделаешь такой глупости и сам не напомнишь о себе мне или моим родным.
— Да хто тоби казав таку дурницу, шо наша братва сдибна на таке погане дило? — Казалось, бандит даже обиделся.
— Слушай, Мореный, не серди меня! — Савелий вновь надавил на горло, на этот раз сильнее.
— Слухай, братан, — захрипел тот. — Бля, гадом буду, нехай все життя у параши мени спаты, як тоби брешу!
— Допустим, я тебе верю, а другие хохлы?
— А я шо, за другых повинен говно хаваты?
— Нет, ты скажи, они могут похитить ребенка?
— Мабуть их приперли до стинки, але все одно, не верится мне! Грабуваты — да, на бабки кинуты — свято дило, убиты — також можем, але шобы детину выкрасти… Так у мени ж самого детина расте! — выдвинул он последний аргумент.
И Савелию показалось, что Мореный говорит правду.
— Звони по своей братве и пробей: кто выкрал моего ребенка? — У Савелия не было к нему никакой жалости: бандит он и в Африке бандит.
— Я согласный, тильки видпусты мени горло, шобы нормально балакать.
— Надеюсь, глупить не станешь?
—Я шо, идиот? — с обидой в голосе проговорил Мореный, — Шо я, серьезных людей не бачу? У мени ще пожиты охота не пройшла!
— Вот и договорились! — Савелий снял с его горла ногу и даже протянул ему руку, помогая подняться.
Мореный как-то странно взглянул на руку, потом на Савелия, удивленно помотал головой, но согласился на помощь, и встал, опершись на руку Савелия.
— Це ж надо, вроде и по морде я схлопотав, а злости на тебэ не маю, — заметил он. — Це усе тому, шо я тебэ розумию: бо як шо яка скотына моего Мыкытку викрала, то я б тоди с него ремни поризал!! — Он разразился было трехэтажным матом, но тут же, взглянув на Розочку, осекся. — Звиняйты, мадам, совсим забув про вас! — он взял свой мобилъник и стал набирать номер.