Лара вышла из кабинета и расплакалась. Не оттого, что она открыла в Турецком бабника, эта истина была ненова, а оттого, что ей не удалось объясниться и она наговорила любимому мужчине кучу всяких глупостей. У Лары вообще плохо получались розыгрыши, она постоянно переигрывала, не умела сдерживаться и с легкой улыбкой воспринимать подлые мужские укусы, словом, вела себя, как баба, в столь простых ситуациях.
Пока все перекусывали, хозяин кабинета безуспешно пытался отыскать Грязнова, чтобы тот дал отбой по Царицыну, но в кабинете начальника МУРа телефон не отвечал, а дежурный толком не мог сказать, где сейчас начальник. Он забегал минут на десять и вновь с кем-то куда-то умчался.
Турецкий посмотрел на часы. К трем он собирался поехать в Боткинскую и узнать все о состоянии здоровья Кромина. Внезапное кровоизлияние в мозг у Шелиша и Кромина, людей физически здоровых, вызвало подозрение о некоем насильственном вмешательстве извне. Но в ситуации с Кроминым якобы фигурировала отравленная бутылка джина, о которой ему по телефону сообщила жена не состоявшегося теперь вице-премьера. Накануне визита к Президенту Кромина убирают, а ведь он с Шелишем разрабатывал эту пресловутую программу деприватизации. Наиболее бойкие газетчики тут же увидели в этом главную причину казуса и навесили массу жирных вопросов.
Позвонил Меркулов, попросил зайти. Когда Турецкий явился к нему, у него в кабинете сидел Лев Скопин. Александр Борисович тепло поздоровался с ним: обнял, похлопал по плечу.
С шапкой густых русых кудрей, в обычной клетчатой ковбойке, Лева напоминал вечного студента с физтеха образца шестьдесят третьего года. Моторный, импульсивный, на ходу рождающий идеи, он приводил и Меркулова и Александра Борисовича в восхищение. Константину Дмитриевичу удалось перевести Скопина из очной в заочную аспирантуру, ему фактически оставалась только защита. И теперь он сможет поработать в следственной бригаде Турецкого.
— Готов? — спросил его Турецкий. Он уже встречался с Левой и ввел его в курс расследуемого дела.
— Почти, — кивнул Скопин. — Фактически с послезавтрашнего дня я в полном вашем распоряжении. Но я времени зря не терял и вот откопал тут одну статейку по вашей теме в «Технике — молодежи»… — Лева стал рыться у себя в сумке.
— Это мы знаем, — по-отечески усмехнулся Турецкий, — что ты никогда времени зря не теряешь. Нам с Константином Дмитриевичем, старым пням, за тобой не угнаться.
— Вот! — пропустив мимо ушей ироническую тираду своего шефа, воскликнул Лева.
Он протянул журнал «Техника — молодежи» за 1988 год. Статья называлась «Больше инсультов не будет» и рассказывала о необычном аппарате, сконструировать который задался целью молодой физик Валерьян Володин. Этот аппарат, если удастся его создать, сможет вместо таблеток регулировать артериальное давление, быстро приводить его в норму, регистрировать опасные бляшки и тромбы в любом участке человеческого тела и производить массу других полезных действий. В статье, написанной некой журналисткой Таракановой, приводились и куски из интервью с Володиным. Один абзац Скопин выделил зеленым маркером. В нем Володин говорил: «Я только опасаюсь обратного эффекта, потому что, как любой вид энергии можно использовать в разных целях, так и волновую, магнитную энергетику можно направить во вред человеку: не погасить, к примеру, тот же скачок артериального давления, который способен вызвать инсульт, а, наоборот, вызвать его. И в данное время меня весьма тревожит именно эта проблема. Я бы не хотел создать аппарат, который стал бы смертоносным оружием».
— Ты читал? — спросил Турецкий у Меркулова.
Костя кивнул.
— А кто эта…
— Я разыскал ее и говорил с ней, — тотчас подхватил Скопин. — Она узнала о Володине и его изобретении от Клюквина, с которым случайно познакомилась на каком-то концерте. Тот пробовал ее закадрить, поэтому и разболтал о том, что чертежи фактически готовы, и они начали сборку этого аппарата, но Минздрав почему-то отверг их предложение, хотя раньше был весьма заинтересован и хотел выделить часть денег. Поэтому кто теперь даст деньги и чем все закончится — неизвестно. Володин даже сказал им, — а их осталось четверо, таких энтузиастов, — что если государство откажет им в субсидиях, то он вложит свои накопленные средства. Кое-что у него было, он запатентовал больше полусотни разных технических изобретений и открытий, поэтому деньги у него водились, потом хотел продать дачу, машину, ну и так далее. Когда Тараканова с ним встретилась, вопрос еще не был решен, но Володин уже склонялся к тому, что вложит свои деньги. Он даже ей сказал, что так, наверное, будет лучше, тогда он сам решит, в чьи руки передаст аппарат и добьется, чтобы он не был использован во вред человеку. Больше она ничего не знала. Через год она попыталась найти Клюквина и Володина, но телефоны, которые у нее были, не отвечали. Вот пока вся информация. Я пытаюсь через компьютер Академии наук найти кого-нибудь из этой четверки, но пока безрезультатно.
Вошла секретарша Меркулова, принесла факс, положила перед ним. Константин Дмитриевич несколько раз прочитал его, нахмурился.
— Старостина и Клюквина можешь вычеркнуть из списка разыскиваемых, — мрачно ответил Турецкий. — Их убили. Остались в живых только Тюменин и Володин. Если, конечно, они носят те же фамилии, — добавил Александр Борисович. — И те же лица…
Скопин внезапно вспыхнул, подался вперед.
— Это хорошая мысль относительно лица! — проговорил он.
— В смысле? — не понял Меркулов.
— Маэстро прав, — Лев кивнул на Турецкого. — Володин, скорее всего он, мог сделать пластическую операцию и сменить фамилию. Но если последнюю угадать трудно, то лицо вычислить легче!
— Как это? — удивился Александр Борисович.
— Мне только будет нужна его старая фотография.
— Она у нас есть.
— Прекрасно! Видите ли, хирург, который берется за такую пластическую операцию, исходит из особенностей данного лица, которое при небольших изменениях можно сделать неузнаваемым. У моего приятеля, он медик, есть такая программа. Мы зададим ее и получим несколько новых лиц Володина, постараемся угадать, какое бы он выбрал, ну а найти человека, имея лицо, уже дело техники… — Скопин посмотрел на Турецкого и улыбнулся. — Я не думаю, что он подался в дворники или рэкетиры. А крупных научных сред обитания не так уж много. Через два дня мы либо его отыщем, либо поймем, что в России его нет.
Турецкому нравилась хватка Левы, его импульсивность и умение точно выбрать путь поиска. Он даже внутренне немного завидовал своему бывшему стажеру, а ныне коллеге, из которого года через три может получиться талантливый следователь. Он переплюнет их с Грязновым и станет весьма ценным «важняком». Кадры надо растить. Александр Борисович, думая о Володине, и внешне представлял его себе таким, как Скопин: легким, подвижным, спортивным, в простой ковбойке, с короткой стрижкой, с открытым улыбчивым лицом, обаятельным, с серыми вдумчивыми глазами.
Скопин взглянул на часы и резко поднялся. Он вообще не мог долго усидеть на одном месте, точно вместо сердца у него был реактивный моторчик, заставлявший его постоянно двигаться.