– Что вы обо мне думаете? – внезапно спросил Власенко.
– Ничего сомнительного, – пожал плечами Турецкий. – Знаю, что вы на хорошем счету у генпрокурора, что вы опытный работник, раскрываемость преступлений, в том числе и особо опасных, в вашем крае на уровне. Вот и все.
– А как о человеке?
– Я вас не знаю, Григорий Анисимович. Да меня это и мало интересует.
– Вы неискренни, Александр Борисович, – снова помолчав, ответил краевой прокурор. – Вы, конечно, понимаете, что, узнав о вашем назначении бригадиром группы по расследованию убийств в нашем крае, мы не остались безразличны. Собрались, переговорили…
– У кого, где и кто собрался? – перебил Турецкий.
– Собрались в кабинете губернатора. Я, Макеев, Маркуша…
Власенко умолк и посмотрел на Турецкого.
– И кто-то из руководителей экономики края? – пришел на помощь прокурору Турецкий. – Я говорю об экономических структурах.
Он хотел сказать «криминальных структурах», но воздержался.
– Нас было четверо, – сказал Власенко.
– И о чем же вы беседовали по поводу моей скромной персоны?
– Если бы она была скромна и незначительна, мы бы не собрались в таком составе, – польстил «важняку» прокурор. – А беседовали мы о вашей будущей деятельности на поприще расследования убийств.
– И что дальше?
– Убийства-то не раскрыты!
– Нераскрытых убийств в России хватает.
– В том числе и в Москве.
– Дело Меня, Листьева, банкиров… Несть им числа!
– Хочу спросить у вас, Александр Борисович, почему вам не поручили расследование дела, скажем, Листьева?
– Я тоже удивляюсь!
– Раскрыли бы?
– Думаю, что да.
– Я серьезно спрашиваю.
– И я не шучу. Но… не поручают!
– А вы бы проявили, так сказать, следовательскую инициативу…
– Пробовал, но начальству лучше знать, кому какие поручать дела. Еще о чем вы беседовали с губернатором?
– Мы полагали, что первой фигурой, за которую вы возьметесь и на которую падает подозрение, будет именно губернатор Колесниченко…
– Помилуйте! – прервал прокурора Турецкий. – Почему я должен браться за губернатора, да еще в первую очередь?!
– А как иначе? Налицо выгода губернатору от того, что исчезают его противники!
– Да, может, он и ни при чем? Вы, дорогой мой прокурор, забыли о презумпции невиновности!
– Он, между прочим, ждет вашего визита.
– Пусть позвонит, пригласит, и я приеду.
– У вас есть живой свидетель, Супрун. Вам известно, что привезли его на загородную резиденцию губернатора. У вас, как мне недавно сообщили, имеется автомат, принадлежащий нашему управлению внутренних дел. Это указывает на причастность к похищению Супруна сотрудника УВД…
– Я знаю гораздо больше, чем вы мне сообщили. Но дело не в этом. Да, сотрудники милиции причастны к похищению. Но я бы не удивился, если бы на их месте оказались сотрудники ФСБ. Вы не хуже меня знаете, что в прошлом году было арестовано за разные преступления около девяти тысяч сотрудников внутренних дел. Более тысячи работников федеральной службы. О чем это говорит? Если их арестовывают, значит, кто-то их арестовывает, нередко с риском для жизни. Значит, люди работают. Если говорить высоким слогом, честно служат своему Отечеству…
Турецкий закурил, помолчал.
– Вот вы все повторяете, что я с вами неискренен. Предположим. Но почему я должен быть с вами совершенно искренен? Вы молчите о Кресте, главном крестном отце России, который окопался под вашим боком! О его помощнике, а вернее, верховном идеологе всего криминального мира Георгии Гагаринском по кличке Доктор, который действительно является одним из крупных знатоков экономики России! Вы, наконец, ни словом не обмолвились о Мише Юсине, Муссолини, а ведь он – генеральный директор КАКТа. Я уже молчу о мелких сошках типа Левитана и Старика. Вот с чего нужно начинать расследование всех дел, уважаемый Григорий Анисимович!
– Криминальные структуры раскиданы по всей стране. К великому сожалению, роль уголовного мира велика. Они имеют свои военные организации и всегда готовы к убийствам, расправам и террору. Чего не скажешь о наших правоохранительных структурах. У меня есть несколько дел на сотрудников милиции, применивших оружие против бандитов.
– Думаю, вы держите их под сукном?
– Пока держу. Но долго ли смогу держать – не знаю. А сотрудникам светит от семи до двенадцати. – Власенко тоже закурил, глубоко затянулся. – Вы говорите о Кресте, Докторе, Левитане… Да, воруют! Да, не платят налоги или же платят самый мизер! Но все это документально чисто. Умеют прятать концы в воду. Придраться не к чему!
– Даже воровство?
– В первую очередь воровство.
– Выходит, куплены все, начиная с мелких чиновников и кончая крупными?
– Следующим вопросом будет, вероятно, куплен ли я?
– Да, – не стал скрывать Турецкий. – Именно такой вопрос я и хотел задать.
– Нет. Я не куплен, – помолчав, ответил Власенко.
– Я запомню ваши слова, – быстро вставил Турецкий.
– Но я связан по рукам и ногам.
– Кем?
– Системой, несовершенными законами, существующим режимом, в котором мы живем.
– Иного ответа я от вас и не ожидал, – улыбнулся Турецкий. – Мы хорошо поговорили, Григорий Анисимович.
– По-моему, мы почти не коснулись существа дел, по которым вы к нам прибыли…
– Именно существа мы и коснулись, – сказал Александр. – А эти документы я бы попросил вас дать прочесть моему стажеру.
– Толковый паренек?
– Пока я не слышал от него глупостей.
– Прав Маркуша, говоря, что вы небольшой любитель сидеть за бумагами, – улыбнулся прокурор. – Пусть приходит ваш стажер и читает. Местечко выделим. Целый кабинет.
– О вещественном доказательстве – автомате, уже приобщенном мною к делу, сообщил вам генерал Маркуша? – как бы невзначай спросил Турецкий и, заметив, что Власенко смутился, продолжил: – Я к тому, что лишь он один мог знать о вещдоке.
– Да, – признался прокурор. – Мы созванивались.
– Я очень рад, что у вас хорошие отношения к начальниками органов, – улыбнулся Турецкий. – Хотя, откровенно сказать, после ваших речей у меня возникло прямо противоположное мнение. Но теперь оно испарилось. Когда правовые структуры работают сообща, это многого стоит.
Попрощавшись с краевым прокурором, Турецкий направился искать своего стажера. Нашел он его в кабинете, который выделили для зонального прокурора Генпрокуратуры Чиркова Валерия Викторовича.