– Замком и «роллс-ройсом» он вас добил? – спросил Денис, слушавший рассказ банкира с нескрываемым интересом. Так же как Грязнов-старший и Турецкий.
– Можно сказать и так, – согласился Дорофеев. – Мы перевели деньги на счет фирмы, стали ждать поставку оборудования. Оно не шло. Райнер в разговорах со мной по телефону ссылался на непредвиденные задержки. А потом его телефон перестал отвечать. Я позвонил в замок. Там сказали, что никакого Райнера не знают, а замок арендовал у хозяев на три недели некий Фогельштейн. Офис тоже был арендован – незадолго до того, как мы с Райнером начали переговоры. Вот, собственно, и все.
Денис покачал головой.
– Стоимость полного просвечивания партнера составляет всего один процент от суммы контракта. Почему вы не обратились к профессионалам?
Банкир лишь слегка пожал плечами.
– Я полагал, что достаточно хорошо разбираюсь в людях.
– Не допускаете ли вы мысли, что господин Никитин тоже знал об этих восьмидесяти четырех миллионах и пришел именно к вам потому, что был уверен: в вашем положении вы двумя руками ухватитесь за его проект?
– Сейчас я уже ни в чем не уверен.
– И поэтому обратились к нам?
– В том числе.
– Вернемся к вашей проблеме. В чем она?
– Сразу из Шереметьева господин Никитин приехал в банк. Но после первых фраз предупредил, что кабинет прослушивается.
– Кем?
– Он не знал.
– Почему он так решил?
– Он не сказал. Сказал только, что уверен в этом.
– Он так и сказал: «кабинет прослушивается»? – вмешался в разговор Турецкий.
– Нет. Он не сказал, а написал в моем настольном блокноте.
– Что именно написал?
– «Нас слушают». Поэтому мы вслух говорили о пустяках, а вопросы о деле я писал в блокноте, и он таким же образом давал ответы. Но это было довольно трудно, поэтому он предложил продолжить разговор в гостинице «Космос», где намерен был остановиться. Я приехал в «Космос» через час, как мы и договаривались, узнал у портье, в каком номере Никитин остановился, и поднялся к нему.
– Здесь, пожалуйста, подробнее, – попросил Турецкий. – Что за номер? Что он делал, когда вы вошли?
– Одноместный люкс на шестом этаже. Он распаковывал багаж. Попросил меня подождать три минуты, вызвал горничную и отдал ей свой пиджак – чтобы она отнесла его в химчистку, он случайно испачкал его, когда выходил с автостоянки. После того как она ушла, сказал: «Вот теперь можно спокойно поговорить». Мы продолжили обсуждение. Суть вы знаете, речь шла о деталях: когда будут переведены деньги на наш счет, когда нужно будет приступить к скупке акций…
– Когда? – спросил Турецкий. – Как только получите деньги из Дойче-банка?
– Нет. Он сказал, что известит меня о начале реализации проекта. И произойдет это примерно в течение месяца. Он высказал уверенность, что за этот месяц акции «Норильского никеля» еще больше упадут в цене.
– Почему он так решил?
– На основании своей информации. Эта тенденция легко прослеживается. Сотрудники моего аналитического отдела проанализировали ситуацию с никелем на мировых рынках. Вот подробный анализ, со схемами и всеми выкладками. – Дорофеев достал из папки и положил перед Денисом еще несколько листков, соединенных скрепкой. – В общих чертах положение такое. В течение последних трех-четырех лет производство никеля постепенно снижается, цены на фондовых биржах также постепенно растут, акции же норильского концерна теряют, как мы говорим, в весе. При номинале двести пятьдесят рублей и котировке примерно сто четырнадцать тысяч систематическое падение курса за неделю составляет от полутора до двух тысяч рублей.
– Не совсем понятно, – заметил Турецкий. – Цена никеля растет, акции же крупнейшего производителя падают. Почему?
– Себестоимость норильского никеля очень высокая и все время повышается. Дело в том, что рудные жилы там очень глубокого залегания. Рудники уже ушли на глубину более двух километров. Влияют и забастовки горняков, требующих повышения оплаты труда и улучшения условий работы. Последнее время, правда, забастовки прекратились.
– Продолжай, – кивнул Турецкий Денису.
– Так в чем, собственно, ваша проблема? – спросил Денис.
– Когда господин Никитин уходил из моего кабинета, в блокноте он написал: «Эти записи сожгите». В конце разговора в гостинице он спросил, сделал ли я это. Я ответил, что порвал записи на мелкие клочки и бросил в корзину для бумаг. Пепельницы у меня нет, зажигалки тоже, а просить у сотрудников не хотелось, это могло вызвать ненужное любопытство. Никитин выразил крайнюю озабоченность и настоятельно посоветовал мне вернуться в банк и сжечь записи. Я сначала не придал этому значения и уехал домой. Но дома вспомнил его слова и ощутил беспокойство. Вызвал машину, вернулся в банк. И…
– Клочков бумаги в корзине не оказалось, – подсказал Турецкий.
– Да, – подтвердил банкир. – Охранник сообщил, что после моего отъезда в кабинет заходил только начальник службы безопасности Пономарев.
– Понятно, – проговорил Денис. – Вы не спросили его, зачем он заходил?
– Нет. Я решил обратиться к профессионалам. К вам. И кажется, не ошибся.
– Почему вы не сделали этого сразу, а ждали целых пять дней?
– Мне хотелось узнать, какую информацию о Никитине достанет Пономарев.
– Подведем итоги. Ваш заказ состоит из двух частей: окончательно просветить вашего партнера и выяснить, на кого из ваших конкурентов работает Пономарев. Кто ваши конкуренты?
Банкир был предельно краток:
– Все.
– Что ж, мы выполним для вас эту работу. Наши условия вы знаете, они у всех агентств одинаковы: один процент от суммы контракта плюс расходы, связанные с выполнением вашего заказа. Пятьдесят процентов – предоплата, остальные пятьдесят – после окончания работы. Я подготовлю договор и завтра пришлю вам на подпись.
«Неслабо! – подумал Турецкий. – Один процент от ста двадцати четырех „лимонов“ – „лимон“ с четвертью баксов! Ай да „Глория“! Понятно, откуда у них все эти компьютеры и спецсредства».
– Договорились. – Дорофеев поднялся.
– Еще полминуты, – остановил его Денис. – Какое впечатление произвел на вас мистер Никитин?
– Хорошее. Весьма респектабелен. Невозмутим. Выглядит моложе своих пятидесяти, хотя совершенно седой.
– Седой? – неожиданно заинтересовался Грязнов-старший, начавший уже нетерпеливо посматривать на часы.
– Да, – подтвердил банкир. – Как Клинтон. Или как наш Президент. Седина, загар, серые глаза – все это довольно эффектно. Можете сами убедиться, наши люди сделали несколько снимков. Скрытно, разумеется.