Как заявил генеральный директор Народного банка господин Дорофеев, лицензия на разработку Имангды приобретается им для одного из иностранных инвесторов, имя которого будет обнародовано после официального объявления результатов конкурса.
Наша справка. Геологоразведочные работы на Имангде были начаты в 1958 году и значительно расширены к 1960 году, когда Норильский горно-металлургический комбинат (ныне входящий в состав концерна «Норильский никель») переживал острейший кризис рудной базы, связанный с истощением старых месторождений «Норильск-1» и «Норильск-2». Об остроте кризиса говорит тот факт, что в 1960 году было подготовлено постановление Совмина СССР о замораживании производства на прежнем уровне, что, как известно, является первой стадией консервации предприятия. Положение усугублялось тем, что Норильский горно-металлургический комбинат – единственное предприятие Норильска, и тем самым на повестку дня ставился вопрос о существовании всего города с населением более 120 тысяч человек.
Разведочным бурением, проведенным на Имангде Норильской комплексной геологоразведочной экспедицией, была вскрыта интрузия с вкрапленными медно-никелевыми рудами, аналогичными по содержанию металла в породе бедным рудам месторождений «Норильск-1» и «Норильск-2». В 1961 году, после сенсационного открытия на Талнахе, в непосредственной близости от Норильска, богатейших залежей медно-никелевых сульфидных руд, разведочные работы на Имангде были прекращены.
В этой связи интерес анонимного иностранного инвестора к Имангдинскому месторождению представляется весьма странным. Эксперты «Экономического вестника» сходятся во мнении, что он может быть оправдан лишь в том случае, если будущий обладатель лицензии имеет в своем распоряжении какую-то принципиально новую технологию переработки и обогащения бедной медно-никелевой руды, при помощи которой может быть произведена конкурентоспособная продукция. Как показал опрос ведущих специалистов в области цветной металлургии, о такой технологии им ничего неизвестно. Либо этой технологии вообще не существует, либо она держится в глубочайшем секрете…"
– Алло, Нью-Йорк? Могу я попросить к телефону мисс Кэт Вильсон?
– Кэт Вильсон слушает.
– Хай, Кэт! Это Александр Турецкий.
– Алекс? Ты в Нью-Йорке?
– Нет, в Москве.
– Почему же так хорошо слышно? Говорили, что у вас проще докричаться, чем дозвониться по телефону!
– Это в прошлом.
– Хай, ковбой! Я рада тебя слышать. Как поживаешь?
– Почему ковбой?
– Нет? Рейнджер? Мы о тебе вспоминаем. Джеймс Бонд без лицензии на убийство! Нарушитель спокойствия. Говорят у тебя проблемы?
– О Господи! А ты-то откуда знаешь? Это что, по Си-Эн-Эн передавали?
– У нас свое радио. Какие дела, Алекс?
– Тут у нас выросло несколько сот баксов. Не хочешь наклониться и сорвать их? Чему ты смеешься?
– Ты смешно сказал. Бакс – это уже много. Один бакс – это все равно что сказать один ножницы.
– Как же у вас говорят «один доллар»?
– Так и говорят. А если наличные – «кэш». Ты хочешь дать мне работу?
– Вроде того. Примерно на неделю.
– Но у меня есть работа.
– А немного лишних «кэш» – помешают?
– Это никому еще не мешало. Ты стал такой богатый, что можешь нанять лейтенанта нью-йоркской полиции?
– Сколько ты зарабатываешь?
– Фи, Алекс! У нас в Штатах спрашивать об этом считается неприличным.
– Но я живу не в Штатах. В России.
– Тебе скажу: пять тысяч в месяц. А ты?
– Можно я промолчу?
– Ага, значит, и у вас этот вопрос считается неприличным?
– Вопрос? Нет. Боюсь, что неприличным тебе покажется ответ.
– И все-таки?
– Чуть больше двухсот.
– В день?
– В месяц.
– Ты шутишь?
– Если бы! Но тебе мы будем платить по триста в день. Плюс расходы.
– Ты разоришься.
– Платит мой клиент. Его это не разорит.
– Двести в месяц. Ты меня огорчил. А расплачивался за меня в барах в Гармише как внук Генри Форда. Почему бы тебе самому не сделать эту работу и не получить по триста в день?
– У меня нет времени. Дела тут у нас разворачиваются слишком быстро.
– Тебе важно, чтобы я за это взялась?
– Очень, Кэт. Мне больше не к кому обратиться. Может, и я когда-нибудь смогу оказать тебе услугу.
– Надеюсь, у меня не возникнет необходимости в ней.
– Как знать. Связи между нашими странами расширяются не по дням, а по часам.
– Мафиозные?
– Я об этом и говорю.
– Что за работа?
– Возьми ручку, пиши.
– Я включила запись. Диктуй.
– Гарри К. Никитин. Игорь Константинович. Натурализованный гражданин США. Адрес: Южно-Африканская Республика, Претория, Парк-лейн, двести двадцать четыре. Шеф-менеджер Северной геологоразведочной экспедиции. Пятьдесят лет. Вопросы. Семейное положение: есть ли жена, дети. Кто жена, сколько детей, возраст. Отношение к жене и детям. Пристрастия: алкоголь, наркотики, женщины, азартные игры. Этапы карьеры. Положение на работе сейчас, отношения с коллегами. Прошла информация об открытии в ЮАР крупного месторождения медно-никелевых руд. В каком состоянии работы по доразведке и подсчету запасов. В начале июля Никитин вылетел в Нью-Йорк, оттуда во Франкфурт-на-Майне, сейчас в России. Делился ли перед отъездом своими планами. Материальное положение. На его счет в московский Народный банк поступило сто двадцать четыре миллиона долларов…
– Сто двадцать четыре миллиона?!
– Вот именно. Объяснил: много лет играл на бирже. Его маклер на Нью-Йоркской фондовой бирже Рэй Мафферти. Вопросы. Клиентура Мафферти. Нет ли связей с русской мафией. В частности – с окружением Иванова-Корейца. Насколько удачной была биржевая игра Никитина.
– Это трудно. Коммерческая тайна. Тебе нужны документированные данные?
– Нет. Просто информация.
– Это легче.
– И последнее. С семьдесят восьмого года по конец восемьдесят третьего Никитин жил в Нью-Йорке. Он автор книги «Карательная психиатрия». Возможно, сотрудничал с «Голосом Америки» или радио «Свобода». После этого пять лет работал в геологоразведке в Канаде.
– Где? Канада большая.
– Неизвестно. Об этом ты сможешь узнать в Претории. Вопросы те же: что делал, связи, образ жизни, карьера. Нагрузил я тебя?