— А что вы там делаете? — сказал опешивший Турецкий.
— Кофе хотите? — сказала женщина. Поскольку вряд ли можно было угощать кофе по телефону, Турецкий предположил, что вопрос обращен к нему. Он кивнул. Женщина сделала движение рукой: мол, идите за мной.
Через минуту она закончила телефонный разговор (договаривалась с кем-то о встрече), и они расположились в ее кабинете — крохотной комнатушке, заваленной газетами и журналами.
Ольга Вязьмикина последние три месяца работала обозревателем в «Волжском умнике», а до того была заместителем главного редактора «Волжских ведомостей», которые почили в бозе. В опечатанное помещение она шастала регулярно — у нее в прежней редакции оставалось много нужных вещей, не говоря об информации в компьютерах, а на нарушенный закон (сорванную пломбу) Вязьмикина чихать хотела. На то и журналистка. Турецкого она приняла за своего информатора — она ждала человека, который должен был привезти ей информацию о развернувшихся подковерных предвыборных играх.
На Вязьмикиной были вельветовые джинсы и белая футболка с большим вопросительным знаком на спине. Она была хороша собой, едва ли старше тридцати, коротко стриженная и рыжеволосая, хотя и крашеная. Была в ней какая-то аритмия, это Турецкий сразу уловил — обычная журналистская нервозность вдруг сменялась приступами невозмутимости и даже апатии.
— Занятная шапочка у вас, — сказала Вязьмики-на. — А что под ней?
— А что должно быть под ней? — удивился Турецкий. — Голова, конечно.
— Это понятно, голова. В ней мысли. И так далее. Но между головой и шапочкой что-нибудь есть?
Не татуировку ли она имеет в виду? Но как она могла о ней догадаться?
— Это не вы Лисичка-сестричка? — вопросом на вопрос ответил Турецкий, вспомнив, что успел услышать о предвыборных интригах.
— Вы явно не из Волжска, — немного невпопад сказала Вязьмикина.
— Почему вы так решили? Волжск — миллионный город, вы что, всех тут знаете?
— Я, может, и не всех, но зато все здесь знают, кто я. По крайней мере, взрослые.
— И таких вопросов не задают?
— И таких вопросов не задают.
— Понятно. За что же вы так не любите мэра, Лисичка-сестричка?
— Такая работа, — веско сказала Вязьмикина. — Оппозиционная пресса.
— А издательский дом, когда вы в нем работали, тоже был в оппозиции?
— Вот возобновите выпуск изданий, тогда и узнаете. — Она с интересом глянула на Турецкого.
— Я никуда не тороплюсь, — сказал он. — Сначала хочу разобраться, кто есть кто в вашем замечательном городе. Потом понять, как добиться прибыли. Тогда уж можно и об остальном говорить.
Вязьмикина молчала. Теперь эмоции ее понять было невозможно.
— У вас есть ко мне еще какие-то вопросы? — не выдержал Александр Борисович.
— Пожалуй да.
— Я весь внимание.
— Как известно, в конце лета Плутон будет официально выведен из состава планет Солнечной системы. Таким образом, планет останется всего восемь. У нас в редакции сегодня возникла дискуссия по этому поводу. А как вы к этому относитесь? — совершенно серьезно спросила Вязьмикина. — Нет ощущения некоторой потери, например? Все-таки мы все выросли со знанием того, что планет ровно девять! И вдруг…
Турецкий обдумал услышанное и ответил таким же серьезным тоном:
— Согласен. Оплакиваю участь Плутона. Мне его будет жизненно не хватать.
Вязьмикина улыбнулась:
— С чего начнем?
— Начнем? — переспросил Турецкий. — Ольга…
— Вячеславовна. Не нужно по отчеству.
— Ольга Вячеславовна, занимайтесь-ка лучше своими делами.
— Ладно, Петр Петрович, тогда я поехала на интервью с Леоновичем.
— С кем? — невольно переспросил Турецкий. Леонович (он уже знал это) был главным конкурентом мэра на предстоящих выборах.
Вязьмикина подмигнула. Турецкий тоже решил ее подначить:
— Если вы так рьяно нападаете на мэра Сереб-ряникова, значит, вы на стороне Леоновича.
— Вот еще! Сразу видно, что вы человек в издательском мире новый. Ничего это не значит.
— Но вы действительно собираетесь на встречу с ним?
— Да нет, пока только договариваюсь.
— А можете договориться, чтобы он со мной поужинал?
— Это проще, чем интервью, — фыркнула Вязь-микина. — особенно когда он узнает, кто вы такой. Жрать старый хрыч любит в компании, тут вы в точку попали.
Вязьмикина оказалась на высоте. Два телефонных звонка помощнику Леоновича, и дело сдвинулось. Леонович передал, что обычно он публичности избегает, но в данном случае сделает исключение. И еще сказал, что издателя этого, как его там, Долгих, что ли, приглашает отужинать с ним в ресторан «Волга-Волга». Вязьмикина объяснила, что это особая честь, потому что в зависимости от статуса собеседника Ле-онович приглашает его в то или иное заведение.
Если верить местной прессе, да и действующей власти, Леонович, был главным криминальным авторитетом, крестным отцом города и т. д. При том что у него не было ни единой судимости, на взгляд Турецкого это выглядело странновато. Но оказалось, Леоновичу принадлежат все игорные заведения города — чрезвычайно прибыльный бизнес, по определению находящийся на грани криминала.
Что ж, в первые же дни засветиться в компании с такой крупной фигурой было очень уместно. Пусть Петра Петровича Долгих сразу идентифицируют соответствующим образом — те, кто за ним наблюдает. А ведь наблюдают, конечно.
— Вы же не сильно обидитесь, если на эту встречу я отправлюсь один? — риторически вопросил Турецкий.
Вязьмикина и бровью не повела.
— Поведайте мне предвыборную диспозицию. Кроме этих двоих есть еще кандидаты?
Вязьмикина кивнула. И добавила:
— Но только они не выйдут во второй тур.
— А какова нынешняя расстановка в городе? Кто из власть имущих кого лоббирует?
— Что вы имеете в виду? Вернее, кого?
— Губернатора и тех, кто руководит силовыми структурами.
— Губернатор Сафонов пока никого не поддерживает — пока. Такое впечатление, что он отмашку из Кремля еще не получил.
Турецкий сначала засомневался, а потом подумал, что это вполне возможно, учитывая, что губернаторы нынче фигуры не выборные, а назначаемые.
— Значит, Сафонов — человек пришлый?
— Какое там. Он тоже мэром Волжска был.
— А нынешний мэр давно в своем кресле сидит?
— Один срок.
— И какие у него отношения с губернатором?
— Отвратительные.
— А у губернатора с Леоновичем?