Сейчас перед ним были враги, которые держали в руках его друга и всячески издевались над ним. Их больше, и они сильнее его, но он должен освободить приятеля во что бы то ни стало. Андрюша бросился на них и стал лупить ремнем по чему попало. Ошеломленные неожиданным нападением, пацаны выпустили своего маленького пленника, попытались сопротивляться, но действовали настолько неумело и неслаженно, что вскоре решительно бросились наутек. А Рыжий, отбежав на безопасное, с его точки зрения, расстояние, остановился и, всхлипывая от боли, крикнул:
— Ты еще попомнишь нас! Мы еще встретимся! В горячке Андрюша метнулся к нему, и тот моментально бросился за угол. Андрюша остановился, постоял немного, все еще ощущая желание кому-нибудь наподдать, потом повернулся к пацаненку. Тот уже оправился от боли и стоял, широко расставив ноги и держа в руках какую-то суковатую палку. У него был настолько воинственный вид, а рост был настолько маленьким, что Андрюша не выдержал и громко расхохотался.
Сначала пацаненок насупился и хотел обидеться, но его защитник так заразительно смеялся, что и он не выдержал. Насмеявшись до икоты, они повалились в траву, утонув в ней, и устремили свои взоры в синее небо, по которому медленно плыли редкие белые облака, похожие на причудливые деревья, на фантастических зверюшек.
— Кто такая Томочка? — неожиданно спросил Андрюша,
— Тетя Тома — наша истопница, — немного помолчав, ответил мальчик. Сначала он не хотел отвечать, но потом ему вдруг захотелось поделиться со своим спасителем самым сокровенным. — Она очень жалеет меня… то конфетку даст, то печенье. — Он вздохнул. — Холостая она… — ни с того ни с сего проговорил он. — А то, может быть, и взяла бы меня в сыновья.
— У тебя что, никого нет: ни папы ни мамы? — нахмурился Андрей. — Никого, — вздохнул пацаненок. — А я тоже… — Он вдруг замолчал и добавил: — С теткой живу. Вон там, в белом доме.
— Знаю, — сказал пацаненок. — На нем еще ставни с петушками.
— Откуда ты знаешь? — удивился Андрей. — Я видел там тебя один раз.
— А, когда вы на речку шли? — подмигнул он. — Тебя как зовут? — Савушка.
— Савка? — Он вдруг встал и протянул ему руку. — А меня Андреем! — Савушка быстро вскочил и пожал протянутую руку. Ему вдруг стало удивительно хорошо и тепло, он улыбнулся.
— Если что, ко мне прибегай, мы им покажем! Будут знать, как маленьких обижать! — Андрей погрозил кулаком в сторону скрывшихся Савушкиных мучителей.
— Значит, ты хочешь со мной дружить? — Мальчик никак не мог поверить в свалившееся на него счастье.
— Конечно! Есть хочешь?
— Я всегда хочу есть… — виновато ответил Савушка. — Тогда дуй за мной! — весело бросил Андрюша и устремился к забору, где давно раскачал и вытащил из доски нижний гвоздь. Отодвинув доску в сторону, он повернулся к Савушке, который все еще никак не мог решиться без спросу выйти за ограду, но голод и любопытство победили: он махнул рукой и быстро юркнул в щель в заборе.
Маленький Савушка с трудом поспевал за Андрюшей, но ни разу не попросил его остановиться. Наконец они добежали до полосы зеленых насаждении, и Андрюша, дождавшись Савушку, приставил к губам палец, поводил головой по сторонам, затем кивнул — следуй за мной! — и юркнул в густую зелень. Савушка последовал за ним и едва не ткнулся ему в спину. Они оказались у проволочного заграждения, и Андрюша осторожно выглянул из кустов.
— Это огуречное поле, — шепотом проговорил он. — Урожай на них в этом голу очень уж хорош: так и прет! — с восхищением проговорил он, явно повторяя то, что слышал от взрослых. — Наедимся сейчас от пуза!
— А если поймают? — чуть испуганно выдавил из себя Савушка. — Это же колхозное поле…
— Не бойсь, в это время сторож завсегда спит в своем шалаше. Я ж не раз ходил сюда! — прихвастнул Андрей, однако было заметно, что и его что-то беспокоит. — Ты что же, боишься? — спросил он и уставился на Савушку.
— Нет, не боюсь, только страшновато чуть: а вдруг стрельнет из ружья солью или еще чем… Знаешь, как больно? — прошептал тот.
— В тебя что, уже попадали? — удивился Андрюша. — Не… пацаны рассказывали, дней пять садиться больно.
Андрюша немного помолчал. Он и сам уже готов был вернуться, но очень уж не хотелось ударить в грязь лицом перед своим новым другом.
— Вот что, ты будь здесь, посматривай, — совсем повзрослому предложил он. — Свистеть умеешь?
— Умею двумя пальцами, — доложил Савушка, довольный, что может хоть чем-то помочь Андрюше.
— Увидишь кого, свисти. Понял? — Ага.
— Так я пошел. — Андрей еще раз выглянул из кустов, осмотрелся и, не заметив опасности, ринулся на поле, быстро складывая за пазуху зелененьких толстячков. Чисто интуитивно он двигался не к середине поля, а по краю, отходя в сторону от того места, где его ожидал Савушка.
А тот, увлеченный наблюдением за полем, не заметил, как сзади него появился щупленький сморщенный дед в заплатанном ватнике. В руках он сжимал древнюю берданку. Он напоминал шолоховского деда Щукаря. Сторож только что сытно перекусил и решил прогуляться перед тем, как подремать на солнышке. На Савушку он наткнулся совершенно случайно: зашел в кустики по нужде, и вдруг его глаза наткнулись на вихрастую детскую головку. Он неожиданности дед даже забыл о своих потребностях. Если бы паренек был постарше, то он, возможно, и рявкнул бы на него, а этот шпингалет еще заикаться начнет… Нет, такой грех он не может взять на себя.
И вот Трофимыч, как величали его в деревне, стоял и не знал, как ему поступить. Наконец, он решил осторожно уйти восвояси. Сделав пару шагов, он уже хотел повернуться, но в этот момент под ногой предательски хрустнула сухая ветка. От неожиданности старик замер, а маленький Савушка испуганно повернулся на звук и тоже замер с открытым ртом, увидев перед собой сторожа с ружьем. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и оба, правда по разным причинам, с испугом.
Первым нарушил молчание старик. Как можно более дружелюбно он произнес: — Что, тоже до ветру зашел в кустики? — Я? — Савушка настолько испугался, что даже не слышал вопроса.
— Ты чей, постреленок? — с улыбкой спросил старик. — Что-то я тебя не знаю. Из городских, что ли? В гости приехал к кому или как? — Он вдруг заметил испуганный взгляд мальчонки, устремленный на его берданку. — Да не боись ты ее! — Старик чертыхнулся про себя: «Черт бы побрал эту оружию!» — Она и не стреляет вовсе! Вот смотри! — он снял ее с плеча, опустил прикладом вниз и даже стукнул о землю, чтобы убедить пацана в правдивости своих слов. Но тут случилось нечто неожиданное: неизвестно по какой причине, возможно оправдывая пословицу «Раз в год и кочерга стреляет», берданка, словно обидевшись на своего обладателя, выстрелила. Звук выстрела был настолько громким, что мальчик упал в траву и не шевелился, а старик побледнел как мертвец, не в силах сдвинуться с места. Как же так, стреляло же вверх? Неужели парнишку убил?
Он наконец бросил в сторону злополучное ружье и наклонился над пацаненком: