Сейчас он пожалел, что с ним рядом нет капитана Воронова. Уж он-то точно сообразил бы, что предпринять в этой ситуации. Как не вовремя его вызвали в штаб! Савелий до самого последнего момента ждал, что тот появится. Хотя… Он усмехнулся: кто бы ему позволил взять под свое командование капитана? Губы раскатал! Эх ты, сержант…
— Что ты хотел спросить? — услышал он голос Васильева. — Что? — очнулся Савелий. — Ты начал говорить «а как же…» — Не «а как же», а каким же путем нам возвращаться? — вывернулся Савелий. — Если тем же, что и пришли, то нас может ожидать засада: наверняка неприятель обнаружил наши следы.
— Можно и кругаля дать, — пожал плечами Васильев, прекрасно понимая, что, чем больше они будут кружить, тем больше у него будет возможностей избавиться от них. Но сейчас они ему нужны для его же безопасности: не дай Бог нарваться на засаду «духов»! Нет-нет, он должен держаться за них. Но тут Васильев вспомнил, что их боеприпасы не годны, а значит, оружие они пустить в ход не смогут. Как же дать им понять, что у них в руках простые груды железа? — Да, так будет надежнее! — решил Савелий. Из расщелины показался Царенко. — Закончили? — спросил Савелий. — Все, как велено. — Смотав веревку, он задумчиво посмотрел на нее и вдруг бросил ее в ущелье. — Зачем? — удивился Савелий. — Если что случится и у нас обнаружат веревку, то это может навести врага на мысль… — рассудительно проговорил солдат, хотел еще что-то добавить, но в этот момент неожиданно прогремела длинная очередь.
Савелий подумал, что кто-то из дозорных открыл огонь по непрошеным гостям, но вдруг Царенко коротко вскрикнул: в его грудь впилось сразу несколько пуль. Он с сожалением взглянул на Савелия, словно извиняясь за то, что так получилось, потом взмахнул руками, будто желая взлететь, и рухнул вниз вслед за веревкой.
Выкрикивая проклятья, Савелий метнулся за выступ и осторожно выглянул: Васильев лежал, откинувшись на спину, в его голове зияла страшная рана. Бедняга умер мгновенно, не успев ничего осознать. Со стороны Дробышева раздавалась пальба: очевидно, он засек противника и открыл по нему огонь. Сверху, где находился Задорин, было тихо, и Савелий не знал, жив ли он.
— Коломейцев! — негромко позвал он. — Жив, командир, жив! — весело отозвался тот. — Сиди там! — Почему?
— А ты попробуй выстрели, тогда узнаешь. — У, черт! — через мгновение выкрикнул Георгий. — Понял!
Когда раздалась очередь Дробышева, Савелий выбрал момент и бросился вперед, пытаясь обойти противника с фланга. «Духов» было четверо: один, спрятавшись за скалой, вел непрерывный огонь по Дробышеву, не давая ему отстреливаться, трое остальных подбирались к нему поближе.
Не раздумывая ни секунды, Савелий дал длинную очередь, и все трое упали на землю. Сидевший в укрытии «дух» мгновенно перенес свой огонь на Савелия. И тут опытный Дробышев допустил ошибку, стоившую ему жизни: он нерасчетливо показался из-за своего укрытия и был сражен выстрелом одного из лежащих на земле душманов.
— Сволочь! — закричал Савелий и тут же добил «духа».
Вскочив на ноги он бросился на того, что прикрывал свою группу. Это напугало душмана, и он, никак не мог попасть в Савелия, пока сам не пал, сраженный его очередью. Савелий вздохнул и направился к Дробышеву, надеясь, что тот только ранен, но товарищ был мертв. Не сдержав стона, Савелий подхватил его и понес к расщелине, где находился Коломейцев. Тот уже вылез наверх и хотел помочь командиру, но Савелий крикнул: — Посмотри, что с Задориным! Он там, наверху! Когда он опустил тело Дробышева у края ущелья, к нему уже спускался Коломейцев, неся на себе Задорина.
— Ранен; — с надеждой спросил Савелий. — Убит! — Георгий опустил его тело рядом с Дробышевым.
— Черт! — закричал Савелий, бухая кулаком по скале. Вдруг ему показалось, что за выступом мелькнула чья-то тень. Он машинально нажал на спуск, но прозвучал только один выстрел. Словно догадавшись, что у стрелявшего кончились патроны, неизвестный метнулся в сторону и побежал по еле заметной тропке в горы.
Савелий не знал, сколько времени прятался здесь этот человек. Если долго, то ему наверняка удалось увидеть не только перестрелку с душманами, но и то, что в расщелине запрятаны контейнеры.
— Коломейцев! Он не должен уйти! — крикнул он, и они бросились за парнем.
По пути Савелий подхватил автомат убитого душмана и успел выстрелить вдогонку убегающему. Коломейцев тоже оказался довольно расторопным бойцом — он подобрал автоматическую винтовку М-16.
Бежать было трудно, они тяжело дышали, пот заливал глаза, мерзко стекал по спине, вызывая нестерпимый зуд. — Командир, не понимаю, почему нам нужно за ним гнаться? — с трудом выговорил Коломейцев.
— А ты уверен, что он не наблюдал за нами? — на бегу выдохнул Савелий.
— Да хрен с ними, с этими ящиками! Черт бы их побрал! — выругался Коломейцев. — Мы же так опять на душманов нарвемся!
— Послушай, приятель, за эти контейнеры погибли пять человек, трое из них — наши друзья. — Савелий остановился и взял Георгия за ворот куртки. — Я не знаю, что в контейнерах, но мне сказали, что в них нечто важное для нашей Родины, а я должен защищать ее интересы. И я никогда не нарушу присяги. Ты понял? — В его прерывающемся голосе было что-то такое, что заставило Коломейцева сбросить с себя маску «пофигизма».
— Не нужно, командир, агитировать меня за советскую власть, — ответил он серьезно, хотя и не без иронии. — Я все понял, и я с тобой.
— Так что? — нахмурился Савелий. — Как что? Вперед, Рэкс!
— Откуда… — хотел спросить Савелий, но Коломейцев тут же перебил его:
— Царенко о тебе много чего поведал. — Он подмигнул и, не дожидаясь продолжения разговора или команды, устремился вперед.
Расстояние между беглецом и преследователями начало сокращаться, и Савелий даже попытался остановить его очередью: парень тут же прижался к скале, и это позволило им еще больше сократить расстояние. Они стали поочередно использовать находку: один дает короткую очередь, другой бежит вперед. Еще один бросок, и они бы захватили преследуемого. Но тут Коломейцев вскрикнул:
— Рэкс, осторожно! «Духи»! — И сам сиганул в сторону.
Этот крик спас Савелия от гибели. Он рванулся к огромному выступу, прикрывшему его от шквального огня душманов. Савелий не видел, что случилось с Коломейцевым, но раздумывать было некогда: в рожке оставалось патронов лишь на короткую очередь, надо было подумать о своем спасении. Он решил обойти этот утес и выйти в тыл нападавшим. На это у него ушло около пятнадцати минут. Неожиданно выстрелы прекратились, и когда он осторожно выглянул с другой стороны утеса, то удивился воцарившейся тишине.
Выждав несколько минут, Савелий осторожно обошел вокруг, пытаясь обнаружить либо душманов, либо Коломейцева, но все оказалось тщетным. Коломейцев, решив, что командир убит, ускользнул от нападавших. А душманы, потеряв обоих незнакомцев из виду, растворились в горах…
Дальнейшая судьба этих бойцов сложилась по-разному: Коломейцев, пробродив в горах пару недель, изможденный и исхудавший, случайно наткнулся на расположение наших войск. Запросив по рации часть, которую назвал найденный «подозрительный тип» и получив оттуда необходимые подтверждения, командир решил отправить Георгия на родину, учитывая его физическое состояние. Как ни странно, но никто его не спрашивал о судьбе остальных участников «разведывательного рейда»: именно такую легенду поведал Коломейцев.